Айзек Азимов - Основание и Земля
– Хочется верить, что Голан достаточно занят маневрированием в пространстве, чтобы постоянно находиться в пилотской рубке.
– Ты хочешь медового месяца?
– Да, хочу.
– Тогда возьми лист бумаги, напиши на нем: «Идет медовый месяц», и прикрепи снаружи к двери. Если он после этого захочет войти, это его дело.
Пилорат так и сделал, и они приятно провели время после того, как «Далекая Звезда» совершила Прыжок. Ни Пилорат, ни Блисс не заметили этого.
10
Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как Пилорат встретил Тревиза и впервые покинул Терминус. До сих пор за более чем полвека (Стандартных Галактических) своей жизни он был накрепко привязан к планете.
По его собственному мнению, за эти месяцы он стал старым космическим волком. Он видел из космоса три планеты: Терминус, Сейшел и Гею, а сейчас на обзорном экране виднелась четвертая, правда с помощью управляемого компьютером телескопа. Этой четвертой планетой был Компореллон.
И вновь, уже в четвертый раз, он испытал смутное разочарование. Когда-то он считал, что глядя из космоса на обитаемый мир, должен видеть контуры его континентов, окруженных морями, или, если это был сухой мир, контуры озер, окруженных сушей.
Здесь не было ничего подобного.
Если планета была обитаема, она имела атмосферу и гидросферу. Если же на ней имелись воздух и вода, значит, были облака, которые закрывали обзор. В который уже раз смотрел Пилорат на белые круговороты с редкими пятнами бледно-голубого или коричневого цвета.
Он мрачно подумал, как можно определить мир, глядя на него, скажем, с 300.000 километров через обзорный экран? Как можно отличить один облачный круговорот от другого?
Блисс с интересом смотрела на Пилората.
– Что с тобой, Пил? Ты выглядишь несчастным.
– Я обнаружил, что все планеты выглядят из космоса похоже.
– И что с того, Яков? – спросил Тревиз. – То же самое происходит с береговой линией на Терминусе, когда она на горизонте, и вы не знаете, на что смотрите: на горную вершину или плоский островок характерной формы.
– Но что можно увидеть в массе кружащихся облаков? – с явным неудовольствием сказал Пилорат. – И даже если вы попытаетесь, то прежде чем успеете решить, окажитесь уже на ночной стороне.
– Смотрите внимательнее, Яков. Если вы изучите форму облаков, то увидите, что они образовывают некий узор и вращаются вокруг центра, который более-менее совпадает с одним из полюсов.
– С каким именно? – с интересом спросила Блисс.
– В нашем случае планета вращается по часовой стрелке, и мы явно смотрим на южный полюс. Поскольку центр, похоже, находится градусах в пятнадцати от терминатора – линии, разделяющей свет и тень – а ось планеты наклонена на двадцать один градус к плоскости ее вращения, мы либо в середине весны, либо в середине лета, в зависимости от того, движется ли полюс от терминатора или к нему. Компьютер может рассчитать его движение и выдать мне, если я попрошу его об этом. Столица расположена к северу от экватора, то есть либо в осени, либо в зиме.
Пилорат нахмурился.
– Вы можете рассказать все это? – Он посмотрел на слой облаков, как будто думал, что тот заговорит с ним, но этого, конечно, не произошло.
– И не только это, – сказал Тревиз. – Если вы взгляните на полярные области, то увидите, что там нет разрывов в облаках, как в других местах. В действительности же они есть, но через них вы видите лед, то есть белое на белом.
– О! – сказал Пилорат. – Вы предполагаете его на полюсах?
– На обитаемых планетах обязательно. Безжизненные планеты могут не иметь воздуха или воды, или иметь пятна, указывающие на то, что облака не являются водяными облаками, или что лед – не водяной лед. У этой планеты таких пятен нет, поэтому мы знаем, что видим водяные облака и водяной лед.
Следующее, что мы отмечаем, это размеры белых полей на дневной стороне терминатора, и опытный глаз сразу заметит, что они больше средних. Кроме того, вы можете заметить явный оранжевый оттенок отраженного света, а это значит, что солнце Компореллона холоднее солнца Терминуса. Хотя Компореллон ближе к своему солнцу, чем Терминус к своему, этого недостаточно, чтобы компенсировать понижение температуры. Следовательно, Компореллон – холодный мир.
– Вы читаете это как книгофильм, старина, – изумленно заметил Пилорат.
– Пусть это вас не удивляет, – улыбаясь сказал Тревиз. – Компьютер выдал мне статистические данные об этом мире, включая и его относительно низкую среднюю температуру. Легко сделать вывод о том, что вы уже знаете. Фактически, Компореллон находится на грани ледникового периода, который начнется, если конфигурация его континентов станет более пригодной для этих условий.
Блисс закусила нижнюю губу.
– Мне не нравится холодный мир.
– Мы возьмем теплую одежду, – сказал Тревиз.
– Это не то. Люди не могут адаптироваться к холоду. У нас нет толстого слоя волос или перьев или толстого подкожного слоя жира. В мире, имеющем холодный климат, должно быть явное различие в благосостоянии его отдельных частей.
– А Гея – это единый мягкий мир? – спросил Тревиз.
– Большей частью – да. На ней есть площади для животных и растений, приспособленных к холоду или жаре, но в основном климат Геи одинаково мягкий, никогда не становящийся слишком жарким или холодным для всех, включая, конечно, и людей.
– Конечно, и людей… – повторил Тревиз. – Все части Геи живы и равны в этом отношении, но некоторые, вроде людей, явно более равны, чем другие.
– Оставьте этот глупый сарказм, – сказала Блисс с явными признаками злости. – Важны уровень и интенсивность сознания и знаний. Люди – более полезная часть Геи, чем камень того же веса, и способности и функции Геи развиваются, в основном, для нужд людей – впрочем, не в таком большом объеме, как в мирах изолянтов. Более того, бывают периоды, когда они направлены в другую сторону, если это нужно для Геи, как целого. Скажем, порой они направлены на внутренние горные породы, если от недостатка внимания к ним могут пострадать все части Геи, например, при извержении вулкана.
– Да, – сказал Тревиз, – извержения ни к чему.
– Вы, кажется, не убеждены?
– Смотрите, – сказал Тревиз. – Существуют миры холоднее среднего уровня, и миры теплее его; миры, в которых тропические леса занимают огромные площади, и миры, покрытые саванами. Нет двух похожих миров, и каждый из них является домом для населяющих его существ. Меня вполне устраивает относительная мягкость Терминуса – мы довели ее почти до уровня Геи – но мне нравится время от времени оставлять его в поисках чего-то другого. Мы имеем то, чего нет у Геи – разнообразие. Если Гея превратится в Галаксию, значит, каждый мир в Галактике будет силой переделан в мягкий. Такое тождество будет невыносимо.
![Айзек Азимов - Край Основания [Академия на краю гибели]](/uploads/posts/books/116827/116827.jpg)
