Марина Дяченко - Мигрант, или Brevi Finietur
С ним никто не заговаривал. Он не заговаривал ни с кем. Зеленый метис Тимор-Алк, тоже совершенно одинокий, встал, отряхнул колени и зашагал по направлению к шалашам на краю поляны — он был полностью одет, сандалии не снял, руки держал глубоко в карманах коротких штанов.
Крокодил подумал и тоже пошел поглядеть, где тут можно «найти себе жилье».
Всего шалашей было три: два ветхих и один новый, со свежими еще листьями на крыше. «Первый же дождь, — подумал Крокодил, — зальет такой „поросячий домик“ за полчаса». Он заглянул внутрь; пахнуло сыростью, землей и потом. Веревочные гамаки, прикрепленные к врытым в землю столбам, висели в три яруса вдоль стен. Кроме гамаков, никакой мебели не предлагалось.
У Крокодила испортилось настроение. В миграционной «гостинице» он жил в отдельном доме с зеленой травкой на полу, с большими окнами, удобной мебелью и великолепно оборудованным санузлом. Здесь, по всей видимости, роль туалета исполняла выгребная яма.
Снаружи носились, жужжа и звеня, насекомые. Тимор-Алк, не вынимая рук из карманов, стоял перед плетеной стенкой — единственной стеной местного сортира. Снаружи все выглядело именно так, как боялся Крокодил, — настил со множеством дыр. Но запаха не было. Крокодил отлично знал, какой в подобных местах бывает запах.
— Не воняет, — сказал он Тимор-Алку.
— Там очиститель, — зеленоволосый показал куда-то вниз. И, помедлив, спросил: — Ты мигрант?
— Да.
— Откуда?
— С Земли.
— А…
Он был скуластый, очень бледный, похожий на раскрашенную гипсовую статую. Глаза не красные, как у альбиносов, а карие, с таким же сиреневым оттенком, как у инструктора Аиры. По глазам Крокодил понял, что парню очень одиноко, очень неуютно здесь, что он готовится к худшему и страшно рад, что Крокодил с ним заговорил.
— Ты слышал о Земле? — заинтересовался Крокодил.
— Только то, что с нее бывают мигранты. Не часто.
— А откуда больше всего приезжает мигрантов?
— Раньше много было с Лоа, — подумав, сказал Тимор-Алк, — но они не ездили на Пробу.
— Почему? — спросил Крокодил с интересом.
Метис пожал плечами:
— А зачем? У них нет разницы… нет представления, полноправный или зависимый. У них в родном языке слов таких нет, поэтому они поначалу путали… путались.
— Так, — сказал Крокодил. — А теперь мигрантов с Лоа меньше?
— Теперь совсем нет, — зеленоволосый провел по земле ногой в пыльной сандалии. — Их планета взорвалась, только пыль осталась.
— А, — сдавленно сказал Крокодил. — Тогда понятно, отчего они мигрировали.
— Это они сперва мигрировали, кто поумнее. А потом Лоа перевели в зону бедствия, а жителей всех в категорию беженцев и стали пачками засылать на новые миры, где вообще ничего нет, только атмосфера искусственная. Даже почвы нет. А на Раа им закрыли договор.
— Закрыли договор?
— Ну, перестали принимать на Раа…
«Наверное, я тоже немного путаюсь после переустановки языка, — подумал Крокодил. — Мне до сих пор кажется, что я думаю по-русски, но „любовь“ и „кровь“ в этом языке не рифмуются».
— Ты, выходит, много встречал мигрантов? Как у вас на Раа к чужакам относятся?
Тонкие губы парнишки чуть напряглись. Как будто разговор свернул на неприятную для него тему.
— Раньше было больше, — сказал он будто через силу. — А относятся по-разному. Как обычно к людям.
От костров шли, весело переговариваясь, трое — с явным намерением осчастливить сортир. Белая кожа Тимор-Алка вдруг резко порозовела, он неловко кивнул Крокодилу и пошел в лес, будто по срочному делу.
* * *После полудня, когда новоприбывшая группа успела поесть, разобрать гамаки, снова проголодаться, кое-как добыть пропитание и еще раз поесть, в лагерь вернулись подростки, уже прошедшие свою Пробу — прежние хозяева лагеря, ныне полноправные граждане Раа. Все они были полуголые, в коротких рваных штанах, похожих на набедренные повязки. Все держались с исключительным высокомерием «дедов», впервые приветствующих салаг.
Из разговоров, почтительных с одной стороны и покровительственных с другой, выяснилось, что:
— из тридцати пяти претендентов в их группе четверо уплыли домой раньше времени, так и не получив статуса;
— в их группе был другой инструктор, не Аира;
— сегодня с наступлением темноты на поляне у костров пройдет посвящение, потом праздник и на рассвете новые граждане уплывут на материк.
«Старики» притащили с собой огромную, уже освежеванную тушу огромного зверя — не меньше быка, подумал Крокодил с некоторым беспокойством. Откуда-то появились кухонные тесаки и железные опоры для вертела, среди хозяйственных построек обнаружилась каменная печь. Крокодил наблюдал, как «быка» собираются жарить на вертеле целиком, и грустно думал, что при таком подходе есть придется наполовину горелое, наполовину сырое мясо.
Он по-прежнему держался в стороне. Коллектив в основном сформировался — стало ясно, кто чей друг, кто лидер, кто весельчак, кто ленивец.
Двое чужаков — мигрант и метис — только подчеркивали своим присутствием логичность и цельность этого сообщества.
Распечатали тюк с одеждой — кто-то из «стариков» выполнял обязанности интенданта. Внутри не было ничего, кроме штанов из плотной материи — коротких широких штанов приблизительно одного размера. Точно такие же, только видавшие виды, прикрывали наготу «стариков»; претендентам объяснили, что штаны, в которых проходили Пробу, каждый увозит домой и хранит потом как реликвию. Крокодил хмыкнул.
Драки за одежду не случилось — не за что было драться. Никакого белья надевать не полагалось, мешковатая одежка удерживалась на талии широким мягким ремнем. С точки зрения Крокодила, претенденты на звание полного гражданина были уморительно смешны; в пальмовых юбочках они смотрелись бы еще органичнее. Интересно, каким же видят на Раа полноправного гражданина, если на пути к этому званию приходится спать в гамаке и ходить по лесу полуголым?
Он почти успокоился. Эта их пресловутая Проба выглядела как юношеский ритуал, вроде присяги в армии или посвящения в студенты. Мальчики, привыкшие к комфорту, должны продемонстрировать сильное желание стать гражданином — на острове, в джунглях, босиком по камням. Интересно, как подобное испытание проходят девочки?
В сумерках вернулся Аира с четверкой кандидатов. С Полос-Нада чудесным образом слетела спесь: юный красавец осунулся, пропах кислым потом, на руках бугрились свежие шрамы. Крокодил глазам своим не поверил: с утра никаких шрамов на парне не было. Трое его товарищей едва волочили ноги, шумно дышали и, едва дотащившись до лагеря, мешками повалились на землю.
