Джанет Каган - «Если», 2001 № 01
Этим вечером, однако, он действовал не так хорошо, и все из-за женщины в автомобиле. Она его вышибла из колеи, что-то вроде этого.
Не думай о ней, сказал ангел. Не думай о ней больше.
Ладно, ответил я. Мне было жутковато. Не очень приятно, когда ангел заглядывает тебе в голову. Но после этого, конечно, я не мог ни о чем всерьез думать. И спросил:
Хочешь пойти домой?
Нет. Сейчас не могу быть в доме. Мы сделаем все, что сумеем, но сегодня я должен быть очень осторожен с трюками. Они вытягивают из меня слишком много, и если мы будем избегать опасностей, я могу не справиться со многими трюками.
Я сказал: все в порядке. Я уже поел. Сегодня мне больше ничего не нужно, тебе не надо делать еще чего-нибудь.
У Ангела было выражение лица, которое я знал: он Хочет дать мне много всякого, вроде чувств, которых у меня теперь не было. Щедрый он был, Ангел. Но мне не нужны были эти чувства, не то что другим людям. Покамест Ангел этого не понимал, однако оставлял меня в покое.
Дружок, сказал он и почти дотронулся до меня. Ангел нечасто прикасался к кому-нибудь. Я мог к нему прикоснуться, и все было в порядке, но если он сам прикасался, то с человеком что-нибудь делалось, вроде как с парнем, который дал нам денег. Это было неслучайно. Если бы крутой парень сам дотронулся до ангела, вышло бы по-другому, ничего бы не случилось — если бы только ангел тоже не дотронулся. Любое прикосновение для ангела значило что-то, не понятное для меня. А еще были прикосновения без прикосновений. Вроде вещей, которые на мне сказывались. И иногда, когда я это делал — прикасался к Ангелу, — было ощущение, что он сам этого захотел, но я не обращал внимания. Ведь сколько людей бредет по жизни и им ни разу не случается прикоснуться к Ангелу, верно?
Мы шли, вокруг начиналась настоящая жизнь улицы. И становилось холодно. Я попробовал получше закутаться в куртку. Ангел холода не чувствовал. Ему было все равно, жара или холод. Мы снова увидели троих крутых парней. Тот, у которого Ангел добыл денег, садился в машину. Остальные посмотрели, как он отъехал, и пошли дальше. Я взглянул на Ангела и сказал:
Потому, что мы взяли его двадцатку.
Да если бы и не взяли, сказал Ангел.
Так мы и шли вдвоем, и я ощущал, как по-иному это было сегодня, чем в другие вечера, когда мы вместе ходили или стояли на углу. Ангел вроде бы оклемался и словно проверял меня, подтягивая к себе все ближе. Это мне напомнило вечер, когда я нашел его стоящим на моем углу, одинокого и больного. Потом он сказал, что у меня настоящий дар, если я понял, что ему было больно. Никогда не воображал о себе, будто я особо талантливый, но из-за того, что все люди на улице его просто не замечали, я подумал: наверное, во мне что-то есть и я смогу за ним присмотреть.
Ангел остановился в нескольких метрах от книжного магазина. Сказал: не смотри. Гляди на машины или уставься себе под ноги, только не смотри, или это не произойдет.
Там не на что было смотреть, но я все равно не глядел. Так уже бывало: Ангел объяснял, что есть разница, смотрю я куда-то или нет, объяснял насчет людей, которые обратили внимание, что я их заметил. Я этого не понял, но Ангел обычно бывает прав. Так что я смотрел на уличное движение, когда парень вышел из магазина и ему врезали по голове.
Я видел это уголком глаза. Все задвигалось, взлетали руки и ноги, люди вскрикивали и крякали. Другие останавливались посмотреть, но я все глядел на проезжающих — некоторые замедляли ход, чтобы полюбоваться дракой. Ангел стоял, весь вытянувшись. Забирал то, что он называл эмоциональной кинетической энергией. Это ни плохо, ни хорошо, дружок, говорил он мне. Просто энергия, как и все во Вселенной.
Так он стоял и впитывал, и я чувствовал, как он впитывает, и пока я это чувствовал, вокруг моих глазных яблок собрался серебряный туман, и я был сразу в двух местах. Смотрел на уличное движение и был в ангеле, глядящем на драку, и чувствовал, как он заряжается, словно большая батарея.
Такого я никогда еще не ощущал. Эти два парня молотят друг друга — ну, молотил-то один, а второй метался и прыгал, пытаясь ускользнуть от его кулаков, но все время получал по голове, — и рядом ангел, пьющий это так, словно он пьет из пустой чашки, но все равно что-то получает. То, что двигало ангелом глубоко внутри, становилось немного сильнее.
Я вроде метался туда-сюда между ним и собой — или качался, на это больше похоже. Удивительное дело, ведь ангел не притрагивался ко мне. Словно взаправду становлюсь им, подумал я. Он поймал мою мысль и отложил, чтобы ответить потом. Я словно бродил в густом тумане и был одним из нас, потом другим, это длилось долго, потом я стал больше собой, чем им, и туман рассеялся.
Напротив стоял автомобиль, и из него выходила женщина — со странной улыбкой на лице, словно что-то выиграла. Помахала Ангелу, чтобы он подошел. Захлопнула дверцу.
Хлопок прикончил связь между нами, и Ангел промчался мимо меня, побежал отсюда. Я — за ним. Мельком увидел, что женщина прыгнула в машину и рванула рукоятку передачи.
Ангел был плохим бегуном. Какая-то слабина в коленях. Мы пробежали всего метров тридцать, и он начал вихляться, и стало слышно, что он задыхается. Пересек стоянку «Парк энд Лок»; она была темная и почти пустая. К ней примыкала какая-то частная стоянка. Изгороди обеих выходили на полоску изрытого тротуара. Перелезть через них было легко, но Ангел запаниковал. Он просто прошел сквозь загородки, даже не успев ничего сообразить — я потому это знаю, что если бы он подумал, то сохранил 6f>i заряд, который только успел получить, ведь этот заряд наверняка понадобится, если будет по-настоящему скверно.
Мне пришлось перелезать через загородку, и когда он услышал, как я грохочу обвисшей цепью, то остановился и посмотрел назад.
Беги, сказал я. Не жди меня.
Он грустно покачал головой. Дружок, я глупец. Постою, чтобы немного поучиться у тебя.
Не стой, беги! Я перелез через сетку и догнал его. Уходим! На бегу схватил его за рукав, и он неуклюже заковылял следом.
Надо где-нибудь спрятаться, сказал он. Затеряться среди людей.
Я покачал головой, думая, что лучше пробежать еще квартала четыре, и мы окажемся у эстакады скоростного шоссе. Под ней есть концевые будки старых дорог, закрытых после постройки шоссе. Там можно прятаться до конца жизни, и никто тебя не найдет. Однако Ангел заставил меня свернуть, пройти один квартал до жалкой норы под названием «Стаканчик у Стэна». Я там ни разу не был — не привык я ходить по барам, — но Ангел рвался туда так, что не поспоришь.
Внутри было темно и не сказать, чтобы весело. Мы с Ангелом прошли к концу бара, встали под кроваво-красной лампой, и он порылся в карманах, отыскивая деньги. Сказал:
Хватит на одну выпивку для обоих.
Я ничего не хочу.
Ты можешь взять тоник или что-нибудь в этом роде.
Ангел сделал заказ. Бармен смотрел на нас с подозрением. Здесь было место для постоянных посетителей и ни для кого другого — уж точно не для таких, как мы. Ангел ощущал это еще сильнее, чем я, но стоял тихо, притворялся, что сосет свою выпивку, а на меня не смотрел. Он совсем ушел в себя, а я топтался вокруг него. Понимал, что он перепуган и пытается сообразить, что делать дальше. Мы же вместе, и если ему взаправду надо уехать далеко, у него будут трудности, и у меня будут. Он должен и меня с собой потащить, а это не слишком-то просто.
Может, теперь он раскаивался, что позволил отвести себя домой. Но тогда он был такой слабый, и теперь, после всего, что я для него сделал, ему будет очень больно меня бросить.
Я пытался сообразить, что можно сделать для него сейчас, и тут подходит бармен и смотрит на нас так, будто приказывает уйти, будто ему больше всего понравится, если мы уйдем. Как и всем остальным. Несколько человек, стоявших у стойки, не глядели на нас, но мы для них были все равно что больной зуб. Нетрудно было представить, что они о нас думают — может, из-за меня, может, из-за прекрасного лица ангела.
Надо уходить, сказал я ангелу, но он вбил себе в голову, что мы здесь хорошо укрыты. Еще на две выпивки денег не было, так что он с улыбкой потянулся через стойку и положил ладонь на руку бармена. Добиться своего здесь было трудно — барменов и официантов нелегко убеждать, потому как они не приучены давать что-то задаром.
Бармен посмотрел на ангела, прищурившись. Похоже, обдумывал это дело. Но ангел только что выложился — ведь он проходил сквозь загородку вместо того, чтобы перелезть; да еще страх не давал ему сосредоточиться. Я понимал, что ничего не выйдет. И может, такое мое понимание тоже навредило.
Свободная рука бармена нырнула под стойку и вернулась с короткой дубинкой. Он прорычал: «Педик!» и въехал ангелу по голове над ухом. Ангел отлетел на меня, мы рухнули на пол. До фига эмоциональной кинетической энергии! — смутно подумал я, когда парни, стоявшие у стойки, кинулись на нас. Потом я ни о чем не думал, только свернулся в клубок под их кулаками и ногами.
