Антон Орлов - Гонщик
– А ты послушай, чтоб не скучать…
Шидал начал рассказывать, подолгу задерживаясь на особо отвратительных подробностях. Издерганный Саймон нервно озирался: если бы отойти от него подальше, чтоб ничего не слышать… Но около берега толпились животные, а шагнешь в сторону – кто знает, какая там глубина (видимо, о том же подумал и манокарец, потому что приблизиться к своей жертве не пытался). Необходимо что-то придумать, чтоб этот изверг замолчал… Внезапно Саймона озарило – и он заткнул уши. Наступила чудесная тишина. Губы манокарца еще некоторое время беззвучно шевелились, потом замерли. Саймон поглядел на низкий дымный купол и устало поморщился: где же пожарные, где спасатели? Они давно уже должны были появиться, а их все нет и нет! Это по их вине он чуть не погиб.
Наконец огонь ушел. Вокруг озера стояли тлеющие черные остовы, иные из них накренились и угрожающе скрипели. Небо по-прежнему застилал дым.
– Выходи на сушу! – приказал Шидал, направив на Саймона бластер.
Саймон поглядел на него, на столпившееся в воде зверье – а потом оттолкнулся от дна и поплыл к противоположному берегу.
– Ты куда?!
«Туда, где тебя нет», – мысленно ответил Саймон. Пока он не сообразил заткнуть уши, он успел услышать достаточно, чтобы понять: лучше умереть, чем попасть в лапы к Шидалу. Так что пусть стреляет – хуже не будет.
– Вернись! Убью!
Манокарец раза два выстрелил вслед – мимо, для острастки (Саймон определил это по тому, что вода на мгновение становилась горячей и тут же остывала). Потом послышалась его яростная ругань и крик:
– Пропустите меня! С дороги, тупые скоты!
Оставаясь на плаву, Саймон развернулся и глянул в ту сторону: Шидал протискивался к берегу, бесцеремонно расталкивая больших барвирогов. Значит, надо плыть побыстрее! Минут через десять ноги коснулись дна, он выбрался на припорошенную пеплом теплую землю. Манокарец бежал к нему вдоль кромки озера, размахивая бластером – мокрый, грязный, неописуемо отвратительный. «Да ведь это и есть тот самый вечный обыватель, о котором говорил шеф! – с горьким пафосом подумал Саймон. – Осатаневшее „живое сырье“! Он не понял моего фильма и теперь хочет…» Вспомнив, что именно Шидал хочет с ним сделать, он сорвался с места и бросился в чащу.
В черном выгоревшем лесу даже звуки умерли, но Саймон слышал позади топот и хруст – враг не отставал. Его поражала живучесть манокарца: столько выдержать, не принимая допинга! По крайней мере, сам он давно бы уже свалился замертво, если б не мейцан. Подумав о мейцане, Саймон ощутил укол тревоги: у него осталось всего три капсулы. Изъятый у Ромеля запас подарил ему несколько дней полноценной жизни, но слишком быстро иссяк. Завтра он израсходует последнее – а потом станет легкой добычей для Шидала. Этот кошмарный тип не отвяжется, месть – тоже своего рода наркотик.
Впереди, за обугленными черными колоннами, как будто виднелись скалы. Саймон прибавил скорости. Там, в скалах, он спрячется… и примет еще одну дозу… а то раны разболелись и дыхание сбивается… кроме того, со скалы можно прыгнуть и разбиться насмерть… если мейцан закончится и никакого чуда не произойдет… он все-таки оставит Шидала в дураках!..
Скалы, так и есть. Невысокие, покрытые слоем копоти. Цепляясь за выступы, Саймон ловко, как обезьяна, полез наверх – и вскоре оказался на неровной площадке примерно три на четыре метра, с одиноким кустиком на краю. Живым, не обгоревшим. С одной стороны высился каменный гребень. С другой громоздились растрескавшиеся уступы, дальше открывался вид на пепелище. У горизонта клубилось черное и багровое, а выше завис целый рой серебристых точек – пожарные машины. Шидал стоял у подножия скалы и смотрел вверх, запрокинув голову. Саймон оглядел площадку: как назло, ни одного булыжника. Его мучила жажда, боль усиливалась. Вытащив три последние капсулы, он проглотил их и обреченно вздохнул – сейчас нет смысла экономить. Вновь поглядев вниз, обнаружил, что манокарец карабкается по скале – медленно, без особой сноровки, зато с леденящей целеустремленностью. Саймон опять начал озираться: он не рассчитывал найти здесь хороший кирпич, но если в мире есть справедливость, пусть ему подвернется небольшой, зато увесистый камешек… Справедливости в мире не было.
Взгляд Саймона задержался на кустике. Тоже сгодится… Он схватился за ветки, однако через секунду со стоном разжал окровавленные руки – шипастая сволочь! Стянув через голову рубашку, разорвал ее на куски, обмотал ладони тканью и выдрал кустик из расселины, а потом швырнул Шидалу на голову. Против ожиданий, манокарец не сорвался.
– …И за это заплатишь!.. – долетел до Саймона сдавленный выкрик.
Саймон обреченно смотрел, как его недруг ползет по скале вверх. Растение зацепилось колючками за куртку Шидала, тот громко и хрипло дышал – но все равно приближался к цели. Внезапно Саймон почувствовал себя лучше; усталость, боль, жажда – все исчезло. Ага, новая доза мейцана подействовала… Поглядев опять на Шидала, он расхохотался:
– Ну и дурацкий у вас вид с этим кустом на спине, ваше превосходительство! Вы бы на себя со стороны… – договорить он не смог – захлебнулся смехом.
– Дозу принял, идиот! – проницательно заметил Шидал, задержавшийся передохнуть на опасно узком выступе. – У тебя еще много осталось?
Ни черта у меня не осталось, спохватился Саймон. Надо удирать, пока есть возможность.
Он полез по уступам наверх. С гребня увидел, что за скалами расстилается саванна с редкими группами деревьев – зеленая, невыгоревшая. На горизонте колыхалась стена густого дыма. Лишь бы направление ветра не изменилось… Спуск оказался достаточно легким, и наконец Саймон растянулся на траве, молясь, чтобы манокарец свернул себе шею. Над саванной расцвел закат, обезображенный черными мазками. Шорох осыпающихся камешков и усталая ругань заставили Саймона вскочить на ноги. Он в панике огляделся, заметил в траве выбеленную солнцем кучку костей какого-то животного, схватил первое, что подвернулось под руку (череп барвирога), – и метнул Шидалу в лицо, едва тот высунулся из-за скалы. Манокарец пошатнулся. Охваченный отчаянием, Саймон прыгнул вперед, лягнул его в пах и вырвал из рук бластер. Манокарец взвыл и рухнул на землю, но все-таки сумел сделать подсечку, а когда Саймон, перекатившись, вскочил – тот уже выхватил пистолет Волынина.
– Он стреляет, кобура водонепроницаемая… – страдальчески морщась, прохрипел Шидал.
Саймон осознал, что находится в незавидном положении: бластер-то он у противника вырвал, но держал за ствол… Отпрыгнув в сторону, укрылся в гроте, который приметил еще раньше, а манокарец спрятался за камнем.
