Вячеслав Шалыгин - Падение "Галактики"
— Вам следует покинуть территорию, — лаконично приказал голос.
— Сию минуту, — ответил я и дернул за рукава Сна и Дашу. — Уходим…
— А как же враг? — прошептал баргонец.
— Он подлежит уничтожению, — тем же приятным басом ответил неизвестный вместо меня.
— Он еще здесь? — Я не удержался от вопроса и одновременно с репликой взглянул себе под ноги.
Пол сделался настолько же прозрачным, как потолок, и мы смогли рассмотреть нашего врага, находящегося на несколько метров ниже. Он тоже запрокинул голову и уставился вверх. Темные очки не скрывали его глаз, и я об этом весьма серьезно пожалел. На фоне вселенской гармонии и умиротворения, которые внушал нам загадочный космический объект, взгляд чужака казался окном в ад. В его красно-коричневых зрачках полыхало кровавое зарево уже совершенных и только намечающихся злодеяний. Так, по крайней мере, мне казалось. Я невольно отпрянул и, приложив дополнительное усилие, выволок друзей из комнаты в коридор, а затем на свежий воздух. Дашу мы галантно пропустили вперед, и она быстро пошла в сторону того участка леса, где совсем недавно гремело сражение.
— Уходим к челноку, — сказал я Сну и махнул рукой вслед жене.
Осознал свою ошибку я одновременно со вспышкой выстрела, который произвел исполнительный Михаил. Он принял мой взмах за побуждение к действию. Я просто остолбенел от такого нелепого поворота событий. Мой хваленый интеллект совершенно не учел одной простой детали: все остальные люди вовсе не обязательно были такими же понятливыми, как я. А вернее — просто не читали моих мыслей. Осуждать их за это было бы глупо, но я взревел, как раненый медведь, и бросился к упавшей Даше.
— Я не хотел! — завопил растерянный Михаил. — Темно! Я думал, это враг и ты приказываешь его остановить! Я не видел, что это Белка! Ночь же кругом! Игорь, я не хотел!
Он бросил пистолет на землю и, упав на колени, ткнулся лбом в траву. Его плечи сотрясались от рыданий, а пальцы впивались в дерн, пропахивая в нем глубокие борозды.
Я приподнял Дашу за плечи и повернул к себе лицом. Она приоткрыла один глаз и через силу улыбнулась.
— Шрам останется во весь живот, — пробормотала она, пытаясь расстегнуть защитный жилет. — Неэстетично…
— На Симарине проживают не только особо яйцеголовые физики, но и прекрасные хирурги, — заверил я, помогая ей избавиться от доспехов.
Разорвав униформу, я осмотрел рану и с облегчением вздохнул. Во весь живот расположился обширный ожог примерно второй степени. Через месяц на теле Даши вряд ли остался бы даже след от такого ранения.
— На пару дней, чтобы не растирать ожог одеждой, тебе придется урезать куртку боевого костюма до бронированного лифчика, но в остальном никаких ограничений не предвидится, — сказал я.
— А я так надеялась, что ты немного поносишь меня на руках, — мечтательно пробормотала Даша и поднялась с земли. — Так мы уходим отсюда или нет?
— Уходим, — согласился я и, выпрямляясь, крикнул уже в полный голос, чтобы меня услышали Скала и Краусс: — Уходим!
Сверху никаких комментариев не поступило. Я краем глаза заметил, что пистолет, который бросил Абрамов, поднял и сунул за пояс Сон. Михаил, зачем-то пригибаясь, следовал в нескольких шагах позади.
На краю леса, когда мы соединились с отрядом десантников, меня догнал баргонец.
— Можно тебя на минуту? — спросил он, косясь на Дашу.
— Говори, — предложил я.
— Притормози, — попросил Сон.
Я отпустил талию жены и остановился. Даша двинулась вместе с остальными, а мы с бывшим капитаном «Алии» отстали от них на пару десятков шагов. Дождавшись, пока мимо нас проковыляет удрученный Михаил, Сон махнул рукой за плечо и сказал:
— Там, на поляне, произошло то, чего быть не могло.
Я кивнул. Выстрел из лазерного оружия с расстояния в десять метров пробивал броню боевой машины. Бронежилет класса «3А» от таких импульсов не спасал. То есть луч должен был прошить Дашу насквозь, причем дыра в ней могла образоваться диаметром в два кулака. Этого не произошло, и вопрос Сна имел вполне законное основание.
— Не знаю ответа, — честно признался я. — Видимо, дело в тех, кто сейчас висит на орбите… Ведь армированный бетон тоже не бывает прозрачным, тем не менее крыша нам вовсе не помешала рассмотреть наступление этой внеплановой ночи…
— Такое легкомысленное отношение ко всему на свете тебя погубит, — осуждающе проворчал Сон и пошел к челноку.
— Возможно, — догоняя его, согласился я, — но не раньше, чем тебя твоя рассудительность…
— В этом полушарии могут начаться катаклизмы, — с опаской поглядывая в небо, сказал мне Краусс, когда мы добрались до корабля и начали в него загружаться. — Например, наводнения вследствие приливов.
— Не успеют, — уверенно ответил я. — Как только мы уберемся от куполов на безопасное расстояние, объект их уничтожит и двинется дальше.
— Дальше? — Краусс заинтересованно обернулся. — Куда?
Я сорвал с ближайшего деревца ажурный листок и взглянул в темно-синее небо сквозь многочисленные прорези.
— На другие планеты земного типа, где враг настроил своих ретрансляторов…
— Так это и есть те, кого испугались левиафаны? — спросил «краб».
— Краусс, не делай вид, что ты глупее меня, — потребовал я. — Если не веришь, спроси непосредственно у них… Давай, гаркни во всю глотку… «А не вы ли те, кого мы ждем?!» Ну, давай…
— Не буду, — по-детски надув губы, ответил гигант.
Его реакция развеселила меня настолько, что я чуть не пропустил свою очередь на посадку. Утирая проступившие от смеха слезы, я взмахнул рукой и добавил:
— Лютер, ты же военный. Вспомни порядок построения войск на марше… Подсказать? Ладно… Боевой дозор, вот кто наблюдает за нами с орбиты…
— Но если это не группа туристов, а войско, нам снова грозит опасность, и мы должны… — союзник не договорил, потому что я лучезарно улыбнулся и приложил к губам указательный палец.
Краусс прекрасно понял мой жест. Ведь человечество пользовалось им уже не первую тысячу лет…
16. Симарин. Финал как таковой
— Чужак не успел бы закончить свой проект и без нашего вмешательства, — сказал Сыромятин, усаживаясь на скамейку. — Отчасти я ему даже сочувствую…
Мы в полном составе прогуливались по любимому парку рядом со зданием суда. Было ветрено и довольно прохладно. Миниатюрные, в меру серые облака летели к северо-востоку с приличной скоростью, но при этом общий лазурный фон неба оставался вполне приятным для глаз. Редкие клочки покинувшей землю влаги его практически не портили. Верхушки деревьев выгибались, словно арабские сабли, но противиться ветру было заложено в их природе, и потому они снова выпрямлялись после каждого порыва. Такая завидная стойкость растений навевала мысли о несовершенстве бойцовских качеств человека, а также о невысоком потенциале силы духа некоронованного царя природы.
