Андрей Платонов - Происшествие в Нескучном саду (сборник)
Прошло не очень много времени, и Гонцов почувствовал потребность встать, говорить, двигаться. Нервная система его была точно промыта в этой радужной световой ванне.
– Вы отдыхали пятнадцать минут, – встретил его Федотов в фойе. – Ну как? Не правда ли, прекрасно дополняет ваш Концентрат?
Времени было всего четыре часа ночи. Город продолжал бодрствовать, не затихая ни на минуту. Так же играла музыка, звенел смех, над головой слышался немолчный шелест крыльев легких изящных машин.
Федотов, однако, воспротивился дальнейшему продолжению прогулки.
– Домой, домой, – сказал он неумолимо. – Вы не знаете меры ни в чем, мой друг. Превосходно проведете остаток ночи за книгой, а утром, – я не неволю вас, гуляйте.
Он завалил книгами столик подле кровати Гонцова и распрощался.
Млечный Путь по-прежнему осенял Гонцова своими раскидистыми, припорошенными инеем ветвями. Облитые жемчужным светом, в молчании стыли за прозрачной стеной кипарисы.
Гонцову попалась «Новейшая история человечества», предпоследний том.
1914 год – на полях Марны и Восточной Пруссии закипел бой. 1917-й знамя Октября взвилось над одной шестой земного шара. 1930, 1935, 1940… Гонцов погрузился в чтение.
Тихо тикали часы на этажерке. Звезды меняли положение. Стеклянная комната, в которой сидел безучастный к окружающему пришелец из XX века, казалось, совершала бесшумный полет во времени.
…Пришедший утром к Гонцову Федотов застал его в довольно растрепанных чувствах.
– Что с вами, милый? – испугался Федотов, пробуя его пульс. – Не захворали ли вы снова?
– Пустяки, не то, – ответил Гонцов. – Просто понял, как ужасно я отстал от вас, людей XXI века. Мои знания совершенно ничтожны. Я, наверное, не смог бы работать сейчас и лаборантом,
Он заходил в волнении по комнате.
– А быть в тягость я не хочу, – говорил он. – И праздношатающимся туристом, зевакой тоже не могу быть. Я хочу работать наравне со всеми. Творить. Созидать. Понятно вам?
И снова, как раньше, на плечо этого вечно мятущегося, беспокойного человека легла успокоительно-твердая, дружеская рука.
– Почему же вы так отчаиваетесь? – спросил внук Федотова. – Учитесь. Нагоняйте.
Он продолжал с привычной рассудительностью: – Вы очень быстро нагоните пропущенное. Занимайтесь хоть круглые сутки. А мы все поможем вам.
Владимир Афанасьевич Обручев
Происшествие в Нескучном саду
Экспедиция Академии наук благополучно вернулась с острова Врангеля и привезла в Москву в огромном ящике-холодильнике труп мамонта, добытый на берегу острова. Этот ящик доставили с вокзала в Палеонтологический музей Академии, что находится на Калужской улице, в Нескучном саду, рядом с участком, отведенным пионерам.
В самое помещение музея ящик нельзя было втащить – пришлось бы выломать целую стену. Поэтому решили производить вскрытие ящика и изучение мамонта в специальном легком бараке, заблаговременно выстроенном возле музея в тени деревьев. В этот барак, состоявший из фанерных стен, накрытых легкой фанерной крышей, вдвинули ящик, вскрыли его, счистили снег и лед, покрывавшие мамонта, и оставили на ночь, чтобы он начал оттаивать.
На следующее утро в барак должны были собраться все члены Академии наук, приезжие заграничные ученые и масса репортеров и фотографов. Надлежало отметить соответствующими речами благополучное завершение трудной экспедиции: ведь впервые мамонта доставили целиком и в мерзлом состоянии из далекой Сибири в Москву. Затем предполагалось произвести осмотр, обмер и описание наружности мамонта, фотографирование его с разных сторон и, наконец, анатомирование.
Ночь выдалась необыкновенно теплая. Настало утро торжественного дня. Мамонт оттаял полностью. Его пригрело солнце, заглянувшее через огромную решетчатую дверь – настоящие ворота, – через которую вдвигали ящик, и…
Никто не видел, как это случилось, но, очевидно, в какой-то определенный миг мамонт глубоко вздохнул, расправил свои члены, которые 30 тысяч лет были скованы морозом, потянулся, с большим усилием встал на ноги, пошевелил ушами, взмахнул хоботом и окончательно пришел в себя.
Обстановка, в которой он очутился, показалась ему странной. Он заснул на просторе, на пустынном берегу океана, а теперь вокруг него высились какие-то желтые утесы. Ему стало душно. А зелень деревьев, видневшаяся между утесами через решетку ворот, напоминала мамонту, что он давно уже не ел и страшно проголодался.
Рано утром в пионерском саду, по соседству, собралась делегация, которая должна была принять участие в торжестве. Пионеры хотели поднести членам «мамонтовой экспедиции» букеты цветов и теперь срезали на своих грядках георгины, астры, флоксы, золотые шары и другие осенние цветы.
Вдруг раздался страшный треск. Внутри барака, где лежал мамонт, послышались тяжелые удары. Пионеры сначала застыли у грядок с цветами в руках, потом послышались крики негодования:
– Что такое?! Мамонта рубят уже на куски, втихомолку, не показав нам его целиком…
Но тут с грохотом, вздымая тучу пыли, рухнула стена барака, и из глубины его выдвинулась красно-бурая гора со страшными белыми бивнями и поднятым кверху хоботом.
Визг, крики ужаса… На мгновение все окаменели. А потом, когда гора двинулась в их сторону, ребята прыснули кто куда: одни стремглав помчались к выходу из сада, другие – за ближайшие кусты. Двое полезли на дерево, а человек пять, стоявшие возле открытой сцены маленького театра, вскочили на нее и спрятались за кулисы.
Мамонт медленно двинулся к грядкам пионерского сада. Никогда еще он не видел такой яркой, сочной зелени, не нюхал запаха цветов. И вот его хобот начал прогуливаться по грядкам, выхватывая целые снопы цветов, которые исчезали в его огромной пасти.
Опустошив все грядки, мамонт, обрывая по пути ветки с деревьев, неторопливыми шагами отправился в глубь Нескучного сада знакомиться со своим новым местом жительства.
Ребята, удравшие от зверя на улицу, увидели сидящего у решетки сторожа дядю Семена. Запыхавшись, они подбежали к нему и, перебивая друг друга, начали объяснять, что случилось.
– Дядя Семен! Дядя Семен! Мамонт ожил. Да! Он встал, гуляет по Нескучному. Наверно, затоптал уже кого-нибудь. Скорее! Надо что-нибудь делать… Ну этот вот самый, замерзший!
Сторож сначала ничего не понял. Но ребята окружили его, потащили в сад и привели к разломанному бараку. Тут к ним присоединились остальные, соскочившие со сцены и слезшие с деревьев, как только чудище удалилось. Сторожу показали опустошенные грядки и выдавленные в мягкой почве огромные следы.
