Сергей Байбара - Цветы на камнях
Надо успокоиться… Как? Мысли о жене и сыне сами собой лезли в голову. Нет! Надо временно изгнать их, отказаться от тяжелых дум, от отчаяния. Он офицер! Надо лишь немного расслабиться, пусть мысли текут не рекой, но ручейком, и совсем в другом направлении!
Впервые Ричардса посетила пораженческая мысль. Что он делает здесь, на другом конце света, в этой Богом забытой стране? Что делают здесь его бойцы? Что делают здеь американские парни? Кому это было надо?! Нации?! Президенту?!
Раньше Ричардс гнал от себя поганой метлой подобные мысли. Он служил государству и Президенту, защищал свободу и демократию, и был доволен своей судьбой. С возрастом он понял, что и государству, и президенту глубоко плевать и на счастье всего мира, и на свободу, и на демократию. Так и что с того? Есть только интересы своей страны, и их надо защищать. В Атлантике, в Европе, в Африке, да где угодно! Задавать лишние вопросы, — а кому это надо?! Заработаешь неприятности, да и себя самого загонишь, деморализуешь пораженческими мыслями. Да и угрызения совести Ричардса не мучали. В конце концов, он не первый и не последний полковник армии США со своими полковничьими правами и обязанностями. И его хлеб тоже не даром достается. А о своих гражданах пусть думают их правительства! Ричардс, как и сотни других американских офицеров, верил, что Соединенные Штаты — это непоколебимая твердыня, которой нет равных. Особенно, после крушения СССР.
Но гибель Америки случилась не тем летним днем, когда над ее городами взорвались ядерные заряды. Ричардс своим стариковским умом начал понимать, что упадок Соединенных Штатов начался задолго до этого.
Ядерная война не была случайностью, трагической нелепостью. Ведь любая случайность, — это цепочка неучтенных закономерностей. Нет, человечество уверенно шло к ядерной катастрофе, шло семимильными шагами. И Америка шла во главе. Мало того, она тащила к ней все мировое сообщество. Именно, Америка!
Гибель Америки началась еще в 1949 году, когда красные обзавелись своей атомной бомбой. Потом была Корейская война, где американские и русские летчики впервые столкнулись, как противники. Мир раскололся на две системы, и Америка не собиралась уступать своих позиций. Именно тогда и СССР, и США начали путь к своей гибели.
Потом была война во Вьетнаме. Ричардс, конечно, не застал ее, но на той войне остался его дядя, Эдд Ричардс. Он был пилотом бомбардировщика во Вьетнаме, и он был сбит там. Вьенамская война стала первым крупным поражением Америки. Эта бесконечная война вытягивала из страны все новые деньги, все новые ресурсы, все новые жизни. Сотни, тысячи американских парней сложили свои головы во вьетнамских джунглях. Сотни и тысячи отказались идти туда, заслужив статус «неблагонадежных». Американское общество раскололось на два лагеря.
Тысячи Джонов, Сэмов, Ников погибли во Вьетнаме. Тысячи остались в плену у комми. Не все из них вернулись. Ради чего? Америка ведь оставила Вьетнам! А те, кто не погиб, кто избежал плена, возвращались домой. Тысячи американских парней с клеймом войны на сердце, храбрые, честные, прямые, как рельс, истинная элита нации, возвращались домой и чувствовали себя чужими в собственной стране. Надо было молчать о неудачах страны, а им хотелось кричать на каждом углу о своих друзьях, оставшихся во вьетнамских джунглях. Надо было врать, а они врать не умели. Надо было улыбаться, а они разучились улыбаться на всю жизнь. Надо было вылизывать задницу жирному шефу на фирме, а им хотелось сломать ему позвоночник. Страна боялась своих солдат, видела в них только опасных идиотов. Убийц. И до многих их них, бывших рядовых, сержантов, матросов, молодых офицеров, стало доходить, что они — не оплот нации, не защитники демократии, а просто винтики в государственной машине, которые меняют по мере износа. Кто-то мирился, пытался найти себя в мирной жизни, кто-то спивался, садился на иглу, попадал в тюрьму. Кто-то выходил на улицу с ружьем и в припадке безумия расстреливал невиновных прохожих. Все это Ричардс знал по рассказам очевидцев той войны, старых вояк. И очень боялся повторить их судьбу.
Потом заклятый враг Америки — Советский Союз, — наступит на те же грабли в Афганистане. И вот там уже Ричардс показал себя. Участвуя в специальных операциях против советских войск, обучая искусству войны диких, воинственных моджахедов, Ричардс мстил русским за кровь американских парней во Вьетнаме, за их ракеты, за гибель дяди Эдда. Он считал, что поступает правильно. Он и его парни в советской форме устраивали взрывы в кишлаках, травили водопои и колодцы, чтобы озлобленные афганцы ненавидели русских. Совесть Ричардса не мучила. Он действовал во имя нации, он стремился на Олимп.
Весть о крушении СССР Ричардс воспринял с воодушевлением. А потом, уже зрелым мужчиной, он вперые начал задумываться о целесообразности политики своей страны, своего руководства после 91 года. О том, к чему это может привести.
Вместо того чтобы перевести дух и спокойно пользоваться плодами своей победы в холодной войне, Америка продолжала нестись на всех парах, вмешиваясь во все конфликты, во все локальные войны. Вкладывая деньги в поддержку новых нестабильных режимов в Европе и Азии, в бездумное расширение НАТО, в устройство новых военных баз, в поддержку организаций и фондов в разных странах, дествующих во вред своим же народам. Деньги уходили из страны, а взамен приходили самолеты с телами молодых солдат. Их родственникам затыкали рты подачками, пособиями, пенсиями, взамен требуя молчания, лояльности. Теперь его родине нужен был контроль над природныи ресурсами по всему миру.
Менялись и нравы внутри общества. В самой Америке уходили в прошлое старые незыблемые понятия: домашний очаг, супружеская верность, незыблемость семьи. Вместо трудяг, заботливых и рачительных отцов семейств, все больше и больше становилось тупых прощелыг, готовых продать собственных детей за лишний доллар. На смену добрым и умным женщинам, матерям, хранительницам семейного очага, приходили алчные стервы со счетчиками в глазах. Насилие било через край, семья, семейные ценности выдирались из общественной жизни с корнем. Как-то они с Мэри разговаривали о проблемах американского общества, и Мэри заявила безапелляционно: «Таким обществом легче управлять!». Ричардс тогда только рассмеялся, но сейчас он впервые задумался, — а, может, его жена была права?!
В 1999 году началась операция НАТО на Балканах. Ричардс не видел в ней практического смысла и был рад, что американское пристуствие в разгроме Сербии было сведено, по сути, лишь к бомбежкам городов и обучению косоваров. Ценность от разгрома Югославии, как он сам считал, была почти нулевая. Ну, ослабить Европу, как естественного конкурента США, ну, усилить свое влияние в Юго-Восточной Европе, создать там несколько баз. Тогда Ричардсу было невдомек, что операция на Балканах, — это первая стадия подготовки с Россией.
