Сборник - Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса
– Конечно, вы уже совсем скоро поправитесь! – (давай уже кончай этот концерт, ничего нового всё равно не скажешь) – и безмятежная улыбка моих губ немного вздрагивает, надоело, право слово – три недели одно и то же.
Конечно, я не понравилась скотинке с первого взгляда. Да и как могла понравиться расплывшейся алкоголичке самого что ни на есть климактерического возраста стройная и свежая двадцатилетняя медсестра? Правильно, никак. Я сделала проще – понравилась мужу.
Честное слово, был бы другой путь, я бы им воспользовалась. Я тут целый месяц, и последние дни даются особенно тяжко. Впрочем, первые тоже лёгкими не были. Приходилось всё время следить за ней – скотинка попалась тупая, но хитрая. Трижды она меня обманывала. Два раза напивалась тем, что было в заначках. На второй раз я уже и обыскала всё, а она подкупила почтальона. С её-то стажем, да с такой печенью достаточно и глотка водки, чтобы развезло, как медузу на отмели.
Пришлось решать и эту проблему. Мне ни в коем случае нельзя отсюда вылететь до срока.
Вот с тех пор скотинка меня и возненавидела. Думала, наверное, что её будут деликатно и нежно выводить из запоя. А я сунула ей в нос нашатыря, потом устроила промывание желудка и холодный душ. Очень освежает.
Потом был относительно спокойный период – она больше не срывалась, и я ещё не очень проголодалась. А сейчас каждый день за неделю идёт... Теперь слежу сразу за двоими – мне тоже надо удержаться. Ни грамма до.
По ночам закрываю глаза и вижу ждущие меня сияния. Три больших и россыпь тех, что помельче. Я знаю их все наперечёт – большой кувшин, чаша для супа (жаль, без крышки), чайник с деревянной ручкой. Мелкие – это стаканы, чарки, и ещё мелочи, всякая всячина. И ещё одна проблемная штука, не знаю, что с ней делать. Магнит в оправе – брусок руды почти на два килограмма. Его ведь тоже нужно вернуть.
Сегодня сияние стало просто нестерпимо зовущим, в животе засосало, и я вышла из дома в сад. Там в пристройке хранится целый мешок сладких голубых леденчиков – из них делают бордоский сироп для опрыскивания деревьев. Мешок заперт, но если очень надо, я бы до него добралась. Пока терпеть можно. Просто стою неподалёку и дышу еле заметным голубым туманом. Третью ночь подряд.
Впрочем, сегодня можно уже не прятаться, завтра – последний день. Мы уходим в новолуние. Корни в землю, руды в недра. Домой!
А ещё ужасно надоело притворяться – настолько, что я перестала даже делать вид, что моюсь по утрам и хожу есть вместе с остальной прислугой.
Рассвет застал меня в саду. Собирать на себя росу не хотелось, и я по дорожке выбралась к воротам, а уже оттуда к дому.
На кухне обсуждали меня.
– ...и всегда в чёрном ходит, прям не медсестра, а плакальщица какая на похоронах!
– А глаза видела? Глаза у неё страшенные. Вроде светлые, а мутные какие-то, и глядит всё искоса.
– Ага, сначала глянешь – вроде всё нормально, девка как девка, а приглядишься – чё-т не то. Вроде чё не так?
Первый голос жарко зашептал:
– Слушай, мне чё девки из котельной сказали. Говорят, её сам привёз, чтоб от Иринки избавиться. Говорят, она не медсестра никакая, а крутая киллерша. Спец по таким случаям – надоевших жён или там мужей скоренько в могилу сводит. Сама типа ухаживает, типа сестра-сиделка, и чё-то такое колет, а они все через пару месяцев раз, и сердечный приступ. Или там инсульт ещё. И всё, пипец.
– Да ну? Да ты чё гонишь, ваще...
– Да вот! А ты думаешь, почему он с ней до сих пор не переспал? До сих пор он со всеми сиделками и секретаршами... Всех тянул, чё Иринка-то бесилась, чё их меняла раз в неделю?
Я чуть-чуть послушала и пошла дальше. Думайте, дуры, гадайте. Ха, странная! Это вы ничего, считай, не видели. Ох, как я вначале чудила! Первая, понимаешь, попытка после трансформации. Башка дурная, ничего толком не помню – ну, то есть помню, что людям надо зачем-то водой себя поливать, а сколько, когда и зачем – не помню. Экзамен сдала – и забыла. Да, кое-что во мне, видимо, не поддаётся изменениям. Наверное, это я и есть. Короче, в тот раз пока не сориентировалась, чуть всё не завалила, блин. Смешно вспомнить.
Мне б до ночи продержаться, а там пусть мелют, что хотят.
Иду по коридору – провода горят и манят. Серьги, пряжки, брошки. Всякая фурнитура. Жрать хочу! Сладкого!
Крайняя степень голода – это когда я вижу её в человечках. Да, такое лёгкое сияющее облачко в печени, и зелёное свечение, разлитое по крови. У человечек она всегда жёлто-зелёная, видимо, белок окрашивает. И днём её больше, ненамного, но всё-таки.
Так развлекала себя, пока шла длинным тёмным коридором – сторона дома, предназначенная для прислуги, резко отличается от представительской.
Последний день, он трудный самый. Моя кажущаяся неуязвимость, и её реальная близость подтачивают изнутри. Сколько раз срывались сёстры на последнем дне – не перечислить. Не будем умножать печальную статистику.
Запираюсь в комнате и погружаюсь в ничегоделание. Закольцовываюсь. Когда тысячу раз поймаешь свой хвост, можно очнуться – как раз будет время утренних процедур, скотинка раньше полудня не поднимается.
* * *ВСЁ!
Ждите меня, я иду к вам!
Мои сладкие-пресладкие, сестричка уже в пути!
Внутри туго свёрнутая поющая пустота, как будто спеленали воздух, в котором растекся колокольный звон. Красивого розового колокола.
Розового медного колокола.
Неприметно выскальзываю из комнаты. Если б не выучила путь заранее, увидела б его въяве – маячки светят, что надо. Три больших, и маленькая россыпь.
Хозяйский кабинет открывается легко, а вот от главной дверцы, потайной, ключа я добыть не смогла. Ну что же, замок-то – латунный, стилизованный под старину. Правда, от олова привкус тухловатый остаётся, ну да тут уж не до разносолов, действовать надо...
Что же, пора! Зажмуриваюсь, ловлю мутно-голубоватый факел замочной коробки и выпиваю всю медь. Мысленно сплёвываю, поскольку слюноотделение у тельца уже прекратилось, предвещая скорый оборот. Поехали!
Остатки замка рассыпаются тускло-серой трухой. Прислушиваюсь к ощущениям – первая медь растворилась бесследно, и срочно требуется добавить. Высасываю всю медь из проводов, догоняюсь мелочёвкой из новоделов – какие-то письменные приборы и кусок пресс-папье. Главное – на сладкое.
Сейчас наконец-то освобожусь от надоевшей оболочки. Пробивается чешуя, кожу покалывает.
Приоткрыв дверь, проскальзываю в потайную комнату, где меня ждут три больших и россыпь маленьких – коллекция уральской меди XVII века, каждый предмет которой и караулила тут с прошлого новолуния. Моя цель. Позвать дважды, выждать полный цикл, находясь поблизости, спросить третий раз и только потом забрать – таковы правила.
