Сборник - Фантастика 2001
1 Существует гипотеза, что заметную роль тут сыграла смена типа инфекций, доминирующего в человеческих популяциях - побочное следствие одомашнивания скота. Ранее основную роль играли т.н. "медленные" инфекции (типа СПИДа или проказы), издревле адаптированные к человеку и формально не смертельные, но уже годам к двадцати превращающие человека в развалину. От домашнего же скота человек получил новые, т.н. "быстрые" инфекции (типа оспы) - заболевший либо тут же умирает, либо выздоравливает, обзаведясь стойким иммунитетом. Понятно, что от "быстрых" инфекций умирали в первую очередь те, кто уже был поражен "медленными"; в результате неолитические эпидемии оспы "вычистили" и тем самым оздоровили человеческие популяции. Именно после этого люди и стали доживать до сорока и возник первый демографический бум. Так что человечество в некотором смысле обязано своим существованием… оспе! 2 Постиндустриальное общество понимается здесь вполне стандартно - как "Общественная формация, которая, согласно ряду теорий, придет на смену капитализму и социализму ("индустриальному обществу"). Характеризуется подавляющим преобладанием (до 9/10 населения) занятых в сфере "производства информации", прекращением роста народонаселения и переориентацией экономики на удовлетворение преимущественно культурных потребностей" (Философский словарь).
Андрей Валентинов. Кто в гетто живёт? (Писатели-фантасты в джунглях современной словесности)
Профессия писателя требует весьма толстой кожи. Не сразу, но постепенно приучаешься не обижаться на порою совершенно нелепые выпады критиков и критиканов, учишься даже любить критику - с весьма переменным успехом. Но иногда даже самая прочная (динозаврова!) шкура не помогает - особенно, если обижают не за дело, причем не только тебя, но и всех твоих коллег сразу. Такой случай произошел со мной где-то полгода назад. В одной очень почтенной газете было напечатано интервью с поэтом К., в годы перестройки прославившимся непотребными стишками, от которых способен покраснеть даже прусский гренадер. Сей поэт-барковец, говоря о чем-то высоком (кажется, о своей любви к Слову), походя заметил, что не читает и читать не собирается "сюжетную", по его выражению, литературу, ибо для него, матерщинника, главное "словопись". Приводя примеры того, чего не приемлет, поэт К. упомянул детектив и фантастику - "низкие" для его утонченного вкуса жанры.
Признаться, я обиделся - и сильно. Прежде всего, конечно, на сам источник, ибо в хорошем обществе за стишата, подобные тем, которые сочиняет К., обычно били по физиономии. Но затем пришлось задуматься, ибо матерщинник К. высказал очевидную истину - фантастика и ныне находится в своеобразном литературном гетто. Не только она, конечно. Все три наиболее массовых жанра художественной литературы - женский роман, детектив и фантастика упорно отодвигаются на задворки словесности.
О причинах этого уже приходилось писать - и мне, и другим. Сейчас интересно поговорить о следствиях. А они весьма разнообразны. В частности, многие писатели-фантасты уже не один год пытаются уверить мир, что они не имеют к фантастике никакого отношения. Всем известна эпопея с так называемым турбореализмом, когда группа тогда еще относительно молодых авторов - Пелевин, Лазарчук, Столяров и некоторые их коллеги - поспешили отречься от фантастики ради выдуманного ими же метода "турбореализма". Результаты известны. В "большую" литтусовку сумел пробиться только Пелевин - и то не до конца. Несмотря на то, что он умудрился стать (на какое-то время), модным писателем, за своего автора "Чапаева и Пустоты" все же не признали. Достаточно вспомнить историю с присуждением Антибукера, когда Пелевина буквально выкинули из списка номинантов за то, что пишет… разумеется, фантастику. Известны также иные попытки. Вспомним Максов Фраев, которые ныне, после воспевания эскадронов смерти, решили удариться в эстетство - и пожелаем им всяческой удачи.
Итак, гетто. Достаточно просторное и комфортабельное, конечно. Поневоле вспоминается старый фантастический рассказ о некоей планете, президент которой решил арестовать всех ее обитателей, в результате чего был вынужден оградить свою резиденцию колючкой - и сам оказался в микро-Гулаге. Фантастам не приходится печататься в могучих журналах с тиражом тысяча экземпляров и выпрашивать гранты у зарубежных "дядькив". Тем более, третий по издаваемости жанр, наша фантастика, представлен на весь СНГ всего шестью десятками авторов, что позволяет не особенно толкаться локтями. Режим гетто привел к тому, что фантасты - народ в целом дружный и сплоченный, о чем свидетельствуют регулярные встречи на конвентах. Коллеги матерщинника К. таким похвастаться не могут.
Но все-таки гетто, "низкий жанр", литература за эстетской "колючкой". Как выражался персонаж Михаила Булгакова: "Не нам, не нам достанется холодная кружка с пивом" - в виде Букеров с Антибукерами и прочих госпремий. По мне, так оно и лучше, ибо милостыню следует подавать тем, кто в ней нуждается. Речь о другом - если фантастику заперли в гетто, то первая реакция любого, туда попавшего - осмотреться. Кто за проволокой? И вот тут начинаются сюрпризы.
Все мы фантасты - именно это написано на наших арестантских робах. Большинство из нас в этом охотно признается. Фантастами считают нас издатели, читатели и критики. Но!
Но, что общего, к примеру, между романом Андрея Лазарчука "Опоздавшие к лету" и "Алмазным-деревянным мечом" Ника Перумова? На первый взгляд - ничего. На второй - тоже ничего. Остается либо признать, что общим является только конвент "Странник", на котором авторы иногда встречаются - и арестантская роба с надписью "Осторожно - фантастика!", либо искать какой-то третий взгляд.
Надо ли говорить, что сей пример не единичен. Фантастом считаются, с одной стороны, Марина и Сергей Дяченки, мастера авантюрно-сказочного жанра, с другой - Александр Громов, последний паладин классической НФ. А есть еще "философский боевик" Генри Лайона Олди, "криптоистория" Лазарчука и Успенского и… и много, много иного-разного.
Так по каким же критериям определяется нынче фантастика?
Как-то очень хороший писатель В., тоже фантаст по определению, но пишущий также блестящие исторические романы, пожаловался мне, что издательство не очень охотно оные романы печатает, ибо историческая беллетристика не столь популярна у читателя. Оставалось посоветовать коллеге превратить исторический роман в историко-фантастический. К примеру, ведет Александр Македонский свое войско мимо глубокого ущелья, а оттуда слышен голос: "Я, могучий бог Ахура-Мазда!…" Все, перед нами самая настоящая фантастика. Смех смехом, но это порой помогает.
