Кира Артамова - Король Мертвой Страны
Скакать нагишом по зарослям от пяти конных арбалетчиков ему еще не доводилось.
До лагеря было еще около трех миль, куда сворачивала эта река Нартанг не знал, поэтому проплыть по ней, укрываясь от арбалетчиков под водой тоже не было выходом. Все эти его мгновенные мысли прервал самый молодой из всадников, который оказался главный в пятерке – еще не совсем окрепшим юношеским голосом он прокричал, подъехав к ивовым зарослям:
– Эй, ты, не прячься – выходи! Мы не сделаем тебе ничего плохого, а только спросим!
– Угу, а арбалеты у вас заряжены тоже, чтобы ничего плохого не делать?! – рыкнул из кустов воин, и от его голоса испугалась и стала приплясывать лошадь молодого седока. Сам же юноша тоже вздрогнул и немного смущенно обернулся на своих спутников – четырех рослых солдат, сопровождавших его по воле отца и явно не одобряющих ни одного его действия.
– Мы не станем стрелять – выходи! Ты один? – при этих словах юноша снял арбалетную стрелу с тетивы и сделал знак своим спутникам последовать его примеру.
Однако его телохранители не поддерживали его в благородном порыве и медлили, озираясь по сторонам.
– Я один; и я не выйду, пока вы не повесите арбалеты себе за спины, – непререкаемым тоном продолжал вести переговоры из-за куста Нартанг, поминая про себя всех богов которых знал непечатными словами.
– Тебе нечего бояться! Я даю тебе слово, что мои друзья не выстрелят! Выходи! – уговаривал тем временем юноша.
Нартангу эта глупая ситуация уже порядком надоела, нагота его не смущала, а последние слова юнца о предполагаемо испытываемом воином страхе и вовсе стали последней каплей – он стал продираться через заросли прямо к молодому всаднику.
Он поставил себе целью как можно скорее преодолеть разделяющее расстояние и скинуть сосунка с коня, завладев пацаном и оружием – он понял, что паренек является каким-то «папенькиным сынком» и им можно будет воспользоваться, если что, как живым щитом – четверо всадников не посмеют что-либо сделать, чтобы не навредить опекаемому.
– Ну хорошо! – прорычал воин, продвигаясь с непредвиденной остальными быстротой и проворством.
Он осуществил бы задуманное без помех, если бы спутники паренька следовали указанием сына господина – все четверо при звуках продвижения по кустам незнакомца, подъехали к своему опекаемому и наставили взведенные арбалеты на заросли. Нартанг вылетел из зелени, собираясь в несколько прыжков, за одно мгновенье, подскочить к молодому парламентеру и вырвать того из седла, но вид четырех, направленных в него, арбалетных жал остановил его. Воин замер на середине начавшегося движения – в нем еще жила память о не так давно засевшем в теле железе, извлеченном Халдоком.
– А ну стоять! – в один голос предупредительно вскрикнули все четыре спутника юноши.
– Не стрелять! – в отчаянье обернулся на них парень, а потом более медленно он перевел взгляд на представшего ему из зарослей незнакомца, и глаза его понемногу округлялись – представший перед ним не мог сравниться по уродству даже с виденными Агдаем изувеченными ранеными, вернувшимися с войны, а повидал он их не мало. Юноша напряженно обвел взглядом замерших мужчин. Он всем своим существом вдруг ощутил неведомое ему до этого чувство острой опасности и не мог понять, почему же этот страшный незнакомец вызвал его.
Человек, появившийся из кустов, если не считать страшных шрамов, вроде бы ничем и не отличался от обычных людей, однако все в нем было как-то не так – движения, взгляд, даже напряженные мышцы отличались какой-то чрезмерной «сухостью», жилы и связки неестественно выделялись натянутыми веревками под гладкой кожей – он словно был слеплен из них по кускам, неровно подогнанным друг к другу. Когда же незнакомец начал двигаться, наваждение о несуразности его строения вмиг прошло – все его тело заработало так слаженно и с такой пугающей четкостью и быстротой, что Агдай невольно натянул поводья, понуждая лошадь пятиться. Четверо же его спутников, тоже сразу почувствовавшие во встречном неладное, снова покрепче взялись за оружие, один из них выстрелил, всадив арбалетный болт рядом с ногой воина:
– А ну стой смирно! Не то утыкаем стрелами, что ежа! – снова предупредили его всадники.
– Ладно, – сдержанно просипел воин, косясь на стрелу, засевшую почти до оперенья в землю рядом с его ногой. Он выбросил мысль подобраться к одному из арбалетчиков и стал искать новый план действий, – Что так и буду стоять? Чего вам? – начиная раздражаться еще больше, все не признавал своего подчиненного положения ситуации Нартанг, осматривая всадников цепким и недружелюбным взглядом.
Все четверо явно были умелыми солдатами – крепко и привычно держали оружие, не спускали его с прицелов, следили за прилегающей территорией – от них не стоило ждать оплошностей и не следовало относить к незначительной помехе. Потом взгляд воина задержался на юноше, на нем и остановился – парень был копией умершей Тагилы… Только слепой не назвал бы его родным братом знаменитой хистанской всадницы. От этого своего заключения воину сделалось как-то неловко и неуютно – он чувствовал за собой вину в смерти воительницы и не готов был убивать ее младшего родственника. Нартанг решил больше не дергаться и дать ситуации разрешиться самостоятельно.
– Где располагаются командиры армии Кеменхифа? – немного оправился и снова взял ведущую роль в переговорах юноша – Ты ведь солдат? Ты знаешь, – скорее утвердительно чем вопросительно добавил он.
– Может и знаю. Только если скажу – меня за это повесят в лагере, – попытался скосить под дурачка воин.
– А не скажешь – мы тебя здесь повесим! – пригрозил один из всадников, как раз тот, что разрядил свой арбалет у ног воина и теперь уже накладывал новый болт.
– Варго! – одернул спутника юноша, – Мы ничего тебе не сделаем, если скажешь, что просим. Мы не шпионы – не беспокойся. Мы не думаем зла для Кеменхифа. Я еду с мировой бумагой, подписанной королем Хистана, в которой говориться, что поездка моя есть дело семейное, а никак ни военное. Я ищу свою сестру. Все говорят – она в плену. Я хочу выкупить ее! Если скажешь где лагерь и сам получишь награду, – с этими словами парень поспешно вытащил из-за пояса золотой и показал его воину.
Нартанг ухмыльнулся, скалясь одной стороной рта – он чувствовал себя не в своей тарелке, вынужденный бездвижно стоять под прицелами арбалетов:
– Как же покажу, если велели стоять смирно? Рукой укажу – так пристрелите еще! – с плохо скрываемым сарказмом и насмешкой рыкнул он, исподлобья оглядывая всадников.
– Я же сказал опустить арбалеты! – недовольно и властно повторил срывающимся голосом парень.
