Грег Бир - Эон
В течение следующих десяти минут она обнаружила линию длиной в несколько сантиметров, которая, казалось, отмечала точку, которую она искала. Она опустилась на колени; силовое поле мягко прогнулось. Клавикула сама перемещалась в пределах этого небольшого пространства; руки Патриции лишь завершали причинную связь.
Еще через пять минут она свела поиск к долям миллиметра. Информация из каждой отдельной вселенной была теперь намного более сложной. Патриция действительно была близка к альтернативной Земле; примерно соответствовал и временной период – в пределах нескольких лет.
– Скорее, – сказал Ольми. – Фронт плазмы уже близко.
Это было очень сложно. Ее теория оказалась не настолько точной, как она надеялась. В пределах даже самых малых сегментов геометрического сосредоточения переплетались существенно различавшиеся миры. Теперь ей было понятно, почему Корженовский и его последователи с самого начала считали геометрические сосредоточения бесполезными.
Клавикула остановилась. Патриция не могла сказать, настроилась ли она достаточно точно на нужную точку, но она могла провести в поисках еще много дней и не приблизиться к цели. Она закрыла глаза и последний раз тронула клавикулу.
– Я готова.
– Тогда в добрый путь, – сказал Лэньер.
Она оглянулась, посмотрев на дубля, и благодарно улыбнулась.
– Спасибо тебе – за все.
Лэньер кивнул.
– Мы были очень рады тебе. Это было захватывающе.
– Да… действительно?
Патриция начала открывать ворота. На севере коридор заполнялся красноватым сиянием. С каждой секундой цвет сияния перемещался в более высокие области спектра – оранжевый, устрашающе зеленовато-голубой…
Свист клавикулы стал болезненно громким. Она увидела у своих ног клубящийся круг. Затем круг – чуть более метра в диаметре – начал светлеть, открывая искаженную картину голубого неба, каких-то ярких рыжевато-коричневых очертаний и воды…
У Патриции не было точных координат. Она знала, что должна оказаться на суше, но понятия не имела, где именно на Земле будет эта суша. Так или иначе, силовое поле должно ее защитить.
Дубль Лэньера прошел сквозь силовое поле и на прощание поцеловалее. Его губы казались мягкими и теплыми.
– Идите! – скомандовал Ольми.
Она шагнула в ворота. Это напоминало скольжение вниз по склону холма. Все вокруг изгибалось и вращалось. Она отпустила клавикулу, но затем снова ухватила ее одной рукой. Слышался шум воды, что-то огромное и белое виднелось невдалеке, ослепительное солнце…
Лэньер и Ольми стояли лицом к надвигающемуся огню.
«Это не похоже на смерть, – подумал Лэньер. – Есть другое полное «я», которое избежит гибели даже сейчас. Но он никогда не испытает этих ощущений. Я никогда не смогу рассказать ему об этом».
Их окружало ослепительное сияние, яркость и жар которого становились невыносимыми. Ольми улыбнулся, наслаждаясь ощущением. Ему уже приходилось посылать дублей на смерть, и он никогда не знал, что они при этом ощущали. Теперь он должен испытать это сам…
А настоящий Ольми так никогда об этом и не узнает.
– Мониторы смогут продержаться в потоке плазмы лишь долю секунды, – объяснил он Лэньеру. – Мы проведем краткий миг внутри звезды…
Лэньер, не чувствуя боли и не испытывая особого страха, повернулся лицом на север и посмотрел в сердце огненной волны, мчащейся к ним со скоростью шесть тысяч километров в секунду.
На то, чтобы насладиться ощущением, времени уже не было.
На корабле, щедщем в опасной близости от бушующей плазмы, Лэньер закрыл глаза и снова и снова повторял про себя, что он до конца выполнил свой долг и сопровождал свою подопечную до самого последнего мгновения.
Все еще сжимая в руках клавикулу, с сумкой через плечо, Патриция свалилась в воду с высоты пяти-шести метров.
Она даже не промокла. Оглушенная, она лежала на дне плавающего силового пузыря. Вода – река или канал – отнесла ее на несколько десятков метров от ворот. Она посмотрела вбок, чтобы увидеть, где находится.
Это было бесполезно. Яркая голубовато-белая струя ударила из ворот и превратила воду позади нее в пар, закрыв все вокруг густым белым облаком. К счастью для Патриции и для всего расположенного в радиусе нескольких сотен метров, ворота закрылись навсегда за миллионные доли секунды.
Патриция легла на спину внутри пузыря, частично ослепленная, закрыв глаза рукой, и дрейфовала еще несколько минут, пока ее не прибило к песчаной отмели. К этому времени зрение уже почти восстановилось.
Встав, она с отчаянно бьющимся сердцем осмотрелась.
Она находилась на берегу широкого канала, по которому медленно текла грязно-коричневая илистая вода. На берегах рос высокий зеленый тростник. Небо было ярко-голубым, безоблачным – и очень ярко светило солнце.
После некоторых колебаний Патриция отключила силовой пузырь и глубоко вздохнула. Воздух был свежим, чистым и теплым.
Она стала тяжелее, чем была с тех пор, как покинула Тимбл, но на этот раз поддерживающего пояса не было. Сила тяжести вызывала неприятные ощущения.
Однако это несомненно была Земля, и Патриция оказалась не в послеядерной пустыне. Собственно, местность была удивительно знакомой. Она уже видела все это раньше… на библейских уроках, посещать которые ее в детстве уговорила Рита.
Прикрыв рукой глаза, Патриция посмотрела на запад.
На другом берегу канала, на плато, стояли гипсово-белые пирамиды. До них было несколько километров, но они четко выделялись в чистом воздухе пустыни. Она ощутила мгновенное волнение.
Это Египет. Она сможет добраться из Египта куда угодно – это элементарно. Она сможет попасть домой.
Патриция обернулась. На шатких мостках, в тростнике, стояла маленькая худенькая темнокожая девочка, на вид десяти-одиннадцати лет, обнаженная, если не считать белой ткани, обернутой вокруг бедер. Ее волосы были заплетены во множество длинных тонких косичек; конец каждой украшал голубой камешек. Девочка разглядывала Патрицию с удивлением, смешанным со страхом.
– Эй! – позвала Патриция, с трудом взбираясь на песчаный берег. – Ты говоришь по-английски? Ты можешь объяснить, где я?
Девочка ловко повернулась кругом и убежала. На какое-то ужасное мгновение Патриции показалось, что она ошиблась во времени на тысячелетия… что оказалась в древнем Египте.
Затем она услышала отдаленный гул и взглянула вверх. Облегчение было настолько велико, что она чуть не вскрикнула. Это был самолет, вероятно, реактивный, летевший на большой высоте над пустыней.
Идя вдоль берега канала, сжимая в руках клавикулу и думая о том, не включить ли снова силовой пузырь – солнце начинало чересчур припекать, – Патриция нашла дорогу и двинулась по ней. Пройдя через рощу финиковых пальм, она вышла к небольшому городку с белыми кубическими каменными домами, практически одинаковыми. На улице было очень мало людей; был полдень, и все, несомненно, отдыхали, ожидая, когда станет прохладнее.
