Всеслав Соло - Астральное тело-1, Скоморох или Начало Магии
Почитав объяснительную и уложив ее в толстенную папку, Дубинин распрощался с Юрием Сергеевичем. Вскоре Юра услышал страшные вопли, душераздирающее «караул!», оно ворвалось в малое фойе с улицы и зависло в кабинете. «Что за чертовщина?» — подумал Божив и поспешил выяснить в чем дело.
Когда Юра вскочил на ступеньки, то происходившее на площади поразило его: от мотора мотоцикла полыхал огонь, и уже начинал облизывать бензобак. Справа от Юры за колонной стоял участковый, слева, тоже за колонной, уборщица Марина Ивановна, видимо, она и возопила только что о помощи. Оба они, словно ожидая взрыва гранаты, которую только что бросили на площадь, в одну секунду выкрикнули в сторону директора: «Назад!», «Сейчас взорвется!» — наспех накладывая на себя изломанные кресты, причитала Марина Ивановна.
Не раздумывая ни на одно движение, ни на единое замирание на месте, Божив устремился к ящику с песком, что находился в малом фойе под лестницей, на второй этаж кинотеатра, там он набрал полное ведро песка, промелькнул мимо перепуганных за колоннами, подбежал к мотоциклу и пригорошнями стал засыпать огонь. Через пару минут огненные языки обмякли под песком и, едва просачиваясь через него, совсем угасли.
«Что же это было? — подумал Божив. — Я беззаботно увидел картину пожара, сидя в кабинете, и скоро забыл о ней, но явь повторила увиденное, напомнила о нем».
Все отражается в чувствах, увиденное без чувств напоминает о себе, если о нем забыли, дабы опять же все-таки отразиться в чувствах.
КТО?
Надежды Михайловны дома не было. Вместе со своей крохотной внучкой она ушла в гости к одной из своих многочисленных подруг.
Наташа, озадаченная пространством тишины и беззаботности, сидела в кресле в комнате свекрови и откровенно беззвучно плакала. Так уж устроен человек, у каждого найдется причина неожиданно опечалиться или порадоваться на любой момент своей жизни: все зависит от того, какая картинка его жизни вспыхнет в памяти, и даже не важно прошлое или будущее — все помнится, и то, и другое, то, откуда мы идем, — прошлое, то, куда мы идем, — будущее, и если повернуть обратно, то прошлое поменяется местами с будущим, вот мы и ходим, и живем в пространстве нашей памяти. Направление нашего движения! Будущее и прошлое разделено сущностью нашей, суть есть единое целое…
Два электрических звонка, словно два пронзительных штриха, подытожили Наташино одиночество на текущий момент, и откуда раздались они, эти два звонка, из прошлого или будущего…
Наташа вышла в прихожую открыть дверь.
На пороге стоял Божив.
— Здравствуй, Наташа, — сказал он, непосредственно улыбнувшись.
— Здравствуй… Юра, — замедленно произнесла Наташа, утирая припухшие глаза ладонями.
— К тебе можно? — робко поинтересовался Божив. — Ты одна?
— Да, заходи.
— Ты что, плакала?
— Есть немножко, но это так, навеянная печаль, до нее всегда рукой подать. Проходи сюда, в комнату Надежды Михайловны.
Юра прошел в предложенную комнату и тут же присел на краешек разобранной кровати, у него слегка подрагивали пальцы рук, и Наташа заметила, что Боживу как-то неуютно: то ли он почему-то смущался, что не замечалось ранее за ним, то ли что-то скрывал.
— Ты будешь чай или кофе? — поинтересовалась Наташа.
— Присядь, пожалуйста, рядом со мной. — И Наташа, собравшаяся было выйти на кухню, остановилась и своим задумчивым взглядом отыскала глаза Божива, которые он несколько мгновений прятал от нее, делая вид, что рассматривает свои ладони.
— Присядь… пожалуйста, — повторил Божив.
Наташа села рядом с Юрой.
— Что с тобой? Ты что-то хочешь мне сказать? — заботливо сказала она.
Пронеслось несколько мгновений, и неожиданно Юра крепко обнял ее за плечи.
— Что ты? Я не понимаю тебя, — шептала Наташа, а Юра уже многочисленными поцелуями ласкал ее шею и вскоре уловил ее губы. Лаская Наташины груди, он опрокинул ее на кровать, Наташа протестовала, но не могла сопротивляться.
