Владимир Голубев - 1894
— Флегонт Силыч прав. Других вариантов нет, — поддержал атамана Вилкокс.
— Есть, конечно, я сразу же вижу два. Во-первых, можно уйти на другую сторону Японии. Граф Того отстанет от наших кораблей минимум на двое суток. Недостатки очевидны. Нам нужно будет пройти пешком около сотни километров, и города вдоль Японского моря мелкие, скорее поселки, а не города. Найти там что-то, кроме рыбачьих баркасов — проблема. Зато мы там пару дней можем порезвиться безопасно. Во-вторых, остановиться раньше, не ходить до самого Токио. Город, по большому счету, нам не по зубам, — возразил Гусев.
— Не спорю, Токио огромный город и одной полиции там больше нашего отряда. Но я уверен, мы сможем его захватить, — заспорил атаман.
— С какими потерями? Ты, Флегонт Силыч, сам знаешь, что случайность в городском бою может сделать из самого щуплого и трусливого японца победителя опытного казака. В Токио миллион жителей, а нас три с половиной тысячи! — остановил атамана Гусев.
— Ты говоришь, Володя, остановиться раньше. Ты имеешь ввиду Йокогаму?
Или мы в каждом мелком порту побережья: Тоёхаси, Хамамацу, Сидзуока, Нумадзу, Одавара будем останавливаться, — посмотрел на карту Вилкокс.
— Я думаю, граф Того охранял со своим крейсером Токио. После двух наших налетов японцы не выдержали и оголили Корейское побережье. Получив сообщение о нашем налете на Осаку, он забрал все парусники из Токио, Йокогамы и остальных мелких портов, чтобы блокировать нас в Осакском заливе. Сейчас в мелких портах встретить судно можно только случайно, а в Йокагаму и Токио они заходят довольно часто. Пройдет четыре, или пять дней, после ухода Того. Предлагаю захватить Йокагаму, а если судов не хватит, сделать налет на порт Токио. Как в прошлый раз, — сказал Гусев.
— Только подавить артиллерию токийского порта в этот раз нам будет нечем, — заметил Вилкокс, — А это значит, появление в Токио нам нужно подгадать под самое раннее утро.
— Я вижу никто не хочет пешего стокилометрового марша. Даже не обсуждаем безопасный вариант возвращения? — спросил Гусев.
— Нужно найти китайца и спросить у него. Если Болин Сюй согласен рискнуть, то нельзя терять ни минуты, — сказал Вилкокс.
— Да. Новости разлетаются даже когда обрезаны все провода связи, — покачал головой Гусев.
Болин Сюй тоже не захотел идти пешком сотню километров, хотя обосновал свое решение опасностью засад.
— Пеший марш будет крайне медленным и даст возможность японцам сделать не одну засаду с пушками, — глубокомысленно заявил китаец.
Спорить никто не стал, объявили приказ на погрузку в поезда. Казаки и китайцы дисциплинированно бросали грабеж и бежали к поездам. Каждый бежал к своему вагону, но последние три состава всё равно отошли переполненные. К первому составу прицепили пару вагонов с лошадьми, впереди маленький маневровый паровозик тянул четверку дрезин и платформу с рельсами и шпалами.
* * *Всё предусмотренное Гусевым: и конные разъезды днем вдоль полотна железной дороги, и высылка дрезин перед каждой станцией, оказалось напрасным. Японцы так и не смогли додуматься до такой простой вещи, как путешествие врага на поезде. Понятно, второго такого шанса японцы казакам не дадут, но пока дальше высылки дрезин для починки оборванных проводов связи никто не додумался.
Йокагама была взята с наскока. Из полутора сотен тысяч жителей сопротивление оказали лишь полицейские. Казаки, не церемонясь, расстреливали их из пулеметов, не считаясь с потерями среди мирных жителей. В маленьком городе оказалось электрическое освещение, что крайне удивило Гусева.
В порту стояли восемь достаточно крупных судов, что позволяло эвакуировать весь отряд, хотя и в большой тесноте. Гусев резко оборвал все предложения атамана и Вилкокса о небольшом рейде в токийский порт.
Его внутреннее чувство опасности кричало ему «спасайтесь». Он принял решение идти на север к Сахалину. Через четыре часа после ухода Гусева в залив вошел крейсер «Нанива». Примерно час потребовался графу Того на принятие решения. Адмирал ошибся, он бросился искать врага на южном и западном направлении, лишь сутки спустя крейсер направился на север.
Через двое суток в проливе Цугару граф встретил миноноску, и убедился, что здесь вражеские суда не прошли. Адмирал направил крейсер вокруг острова Хоккайдо, и Гусеву чудом удалось ускользнуть, когда его суда швартовались в заливе у деревни Лютога, адмирал прошел мимо, проливом Лаперуза в Японское море.
Лишь одну только ночь дал Гусев казакам и китайцам на отдых. При этом они освободили захваченные суда от лишнего груза, установили на ракетоносце ракеты и забили торпедами все, предусмотренные для этого, места на катерах и торпедоносце. Гусев сразу же поставил крест на доходах от выгруженной добычи, и Болин Сюй с атаманом вынуждены были с ним согласиться. Последнее время Гусев перестал советоваться со своим «штабом», единолично принимая решения.
— Я чувствую, мы ходим по самому краю, по лезвию бритвы. Как только можно будет расслабиться, и выбирать из многих вариантов наиболее выгодный, я снова буду просить у вас совета, — пресек он косые взгляды своих друзей.
Все дружно зашумели, что полностью ему доверяют, что у них и в мыслях не было на что-то обижаться, что командир должен быть один, и это всем им понятно. В общем, высказали полный набор ритуальных фраз. Но по-настоящему только атаман, вспоминая Гусева совсем молоденьким прапорщиком, оказался доволен.
— У Владимира Ивановича нюх, — объяснил он Вилкоксу и Болин Сюй, после того, как Гусев ушел, — Я доволен, что он начал делать всё по-своему, значит выпутаемся из этой истории.
— Да что тут выпутываться? Где крейсер, и где мы! Попробуй, найди нас в океане, или на островах! — не согласился Болин Сюй.
— Крейсер ходит без прикрытия, наши катера и торпедоносец завалят его с первой атаки, — поддержал китайца Вилкокс.
— В океане? Что-то у нас на Гавайях такие атаки перестали удаваться.
Помню, японцы уходили от катеров, держали большую дистанцию и наши торпеды шли мимо, — нахмурился атаман.
— Ты, Флегонт Силыч, уже из атамана в адмиралы перешел? — засмеялся Вилкокс.
— Вот поэтому Гусев и перестал с нами держать совет. Ради красного словца, готовы покривить правдой, — еще больше насупился атаман.
— Не обижайся, Флегонт Силыч, не обижайся. Я был неправ, — улыбнулся Вилкокс.
— А добычу с судов жалко. Возить во Владивосток товар Гусев запретил, считает рискованно привлекать лишние внимание к этой деревушке. Когда у нас появится возможность хоть что-то отсюда вывезти — неизвестно. А шерстяные ткани оставлять гнить в сарае — сердце кровью обливается.
