Лоис Буджолд - Мирные действия
– А, – произнес Майлз. – А-а. Вы об этом. – В его голосе не было ни капли недоумения, это был тон твердого понимания.
– К концу моего брака моя клятва оставалась единственным, что не обратилось в прах. Когда я пыталась поговорить об этом с тетей Фортиц, она старалась меня утешить – мол, все нормально, ведь и остальные тоже считали Тьена ослом. Вы понимаете… Тьен тут не при чем, будь он святым или чудовищем. Это я, это мое слово.
Он пожал плечами. – Что же тут так трудно понять? Для меня, это абсолютно очевидно.
Она повернула голову и опустила взгляд на его лицо. Он глядел на нее снизу вверх с терпеливым любопытством. Да, он понимает абсолютно все… и даже попытки не делает ее утешать, уговаривая забыть об этом горе или убеждая, что оно того не стоит. Ощущение было такое, словно она открыла дверь, которую считала дверцей платяного шкафа, и шагнула через нее в иной мир, распахнувшийся перед ее округлившимися глазами. Ой.
– По моему собственному опыту, – сказал он, – проблемы с клятвой типа скорее смерть, чем бесчестье в том, что дай им достаточно времени, и в конечном итоге на свете останутся только два сорта людей: мертвецы и клятвопреступники. Так что выживший неизбежно сталкивается с этой проблемой.
– Да, – тихо согласилась она. Он знает. Он все знает, вплоть до горькой мерзости сожаления на самом дне источника души. Откуда он это знает?
– Скорее смерть, чем бесчестье. Ну, по крайней мере никто не может упрекнуть меня в том, что я принял их не по порядку… Знаете… – Он отвел было взгляд, но затем снова взглянул ей прямо в глаза. Лицо его побледнело. – Из СБ я ушел не совсем по медицинским показаниям. Меня выгнал Иллиан. За фальсификацию рапорта о моих припадках.
– Ох, – произнесла она. – Я этого не знала.
– Знаю, что не знали. Я не очень широко рекламирую этот факт, по вполне очевидным причинам. Я так упорно старался спасти мою карьеру – адмирал Нейсмит к тому времени стал для меня всем, моей жизнью и честью, большей частью моей личности – а вместо этого ее разрушил. Не то, чтобы я себя к этому не готовил… Сперва адмирал Нейсмит был лишь ложью, но я искупил эту ложь, постепенно сделав его настоящим. И до поры это и вправду неплохо срабатывало; маленький адмирал дал мне все, о чем я, казалось, когда-то мечтал. И какое-то время спустя я начал думать, что так можно искупить любой грех. Сперва солги, потом сделай это правдой. То же я пытался проделать и с вами. Даже любовь не так сильна, как привычка, а?
Теперь она посмела обвить его рукой. У них обоих нет причин морить себя голодом… Он на мгновение затаил дыхание, словно человек, который протягивает лакомство дикому животному, пытаясь уговорить его взять угощение из рук. Смутившись, она отпрянула.
Она глубоко вдохнула и отважилась произнести, – Привычки. Да. У меня такое чувство, будто старые привычки делают меня наполовину калекой. – Старые шрамы разума. – Тьен… мне кажется, что я никогда не смогу выбросить его из головы. Как вы думаете, его смерть когда-нибудь сотрется у меня из памяти?
Теперь он не глядел на нее. Не смел? – Я не могу ответить за вас. Мои собственные призраки, кажется, просто движутся туда же, куда и я, и я стараюсь большей частью не обращать на них внимания. То ли они постепенно делаются все прозрачней, то ли я привыкаю к ним. – Он окинул взглядом чердак, успокоил дыхание, и коротко добавил, – Говорил я вам когда-нибудь, как я убил моего собственного деда? Великого генерала, пережившего все – цетагандийцев, Юрия Безумного, все, что на него взвалило это столетие?
Она не поддалась на провокацию выдать в ответ потрясенную реплику, которой, по его мнению, заслуживало столь драматическое заявление, а лишь приподняла брови.
– Я разочаровал его до смерти, э–э, в тот день, когда провалился на вступительных экзаменах в Академию и потерял свой первый шанс на военную карьеру. Он умер той же ночью.
– Разумеется, – сказала она сухо, – Причина была именно в вас. И быть не могло, чтобы к этому имел хоть какое-то отношение его почти столетний возраст.
– Ага, конечно, знаю. – Майлз пожал плечами и кинул на нее пронзительный взгляд из-под темных бровей. – Точно так же, как знаете вы, что Тьен погиб в результате несчастного случая.
– Майлз, – произнесла она после долгой задумчивой паузы, – вы что, пытаетесь обставить меня по мертвецам?
Захваченный врасплох, он открыл было рот в возмущенном протесте, но выговорил лишь просто «Ох». И мягко ткнулся лбом ей в плечо, словно колотясь головой об стену. Когда он снова заговорил, то в его неровном голосе прорывалась настоящая боль. – И как вы меня выносите? Я сам-то себе невыносим!
Думаю, это признание искренне. Несомненно, мы дошли до самых глубин друг друга. – Ш-ш, ш-ш…
Теперь уже он взял ее за ее руку, и пожатие его пальцев было не менее горячим, чем любое объятие. Она не отдернулась в испуге, хотя по телу и пробежала странная дрожь. Разве морить себя голодом не такое же предательство по отношению к самой себе?
– Пользуясь бетанской терминологией Карин, – проговорила она, и ее дыхание чуть перехватило, – у меня насчет клятв Пунктик. Вы приносили присягу заново, когда стали Имперским Аудитором. Хотя однажды уже ее преступили. Как вы это вынесли?
– О, – произнес он, с некоторой рассеянностью оглядываясь вокруг. – А что, когда вам выдавали вашу честь, то не дали модель с кнопкой перезагрузки? Моя вот здесь, – он ткнул куда-то в район собственного пупка.
Она ничего не смогла с собой поделать; ее мрачный хохот эхом разнесся по помещению, отражаясь от перекрытий. И этот смех заставил рассслабиться что-то внутри – что-то сжатое, как скрученная до излома пружина. Вот так ее рассмешить – это было словно открыть свету и воздуху скрытые раны, слишком болезненные для прикосновения, и тем дать им шанс зарасти. – Так вот зачем эта штука? А я и не знала.
Он улыбнулся, снова захватывая ее руку в плен. – Одна очень мудрая женщина как-то сказала мне: «просто двигайся дальше». Любой из добрых советов, когда-либо полученных мною, в конце концов сводится к этому. Даже те, что мне дал отец.
Хочу быть с тобой всегда, ты так умеешь меня рассмешить. Майлз не сводил взгляда с ее ладони в своей руке, словно хотел поцеловать. Он сидел так близко, что она ощущала каждый его вздох – и их дыхания совпадали. Молчание затянулось. Она уже была готова сдаться, перейти к объятиям… а если это произойдет, то закончится тем, что она его поцелует. Его запах наполнил ее ноздри, рот… казалось, что кровь разносит его к каждой клеточке ее тела. Близость плоти казалась легкой после куда более ужасающей близости разумов.
![Лоис Буджолд - Гражданская кампания [= Мирные действия]](/uploads/posts/books/53276/53276.jpg)
