Филип Дик - Бегущий по лезвию бритвы (сборник)
Джо глубоко вдохнул, чтобы унять дрожь, и выпалил:
— Глиммунг, вы сможете расплатиться с отелем за нанесенный ущерб?
— Завтра утром мой чек будет среди прочей почты, — ответил Глиммунг.
— Мистер Фернрайт пошутил, — занервничал Болдуин, — насчет компенсации отелю.
— Ничего себе шутка, — возмутился Джо, — разворотить десять этажей! А вдруг при этом кого–нибудь раздавило? Так можно запросто угробить минимум человек сто.
— Нет–нет, — заверил его Глиммунг. — Никто не пострадал. Но вопрос справедливый, мистер Фернрайт. — Джо внезапно почувствовал, как Глиммунг рыщет в самых отдаленных уголках его сознания в поисках ответа на какой–то вопрос. Ответ пришел мгновенно: «Меня интересует ваша реакция на Книгу Календ».
Однако не успел Джо ответить, как Глиммунг обратился ко всем остальным:
— Из прибывших мастеров только мисс Йохез знала о Книге. Остальных мне сейчас придется проверить.
Это займет всего лишь минуту.
И в то же мгновение Джо почувствовал, как прервался мысленный контакт. Глиммунг общался с другими.
Повернувшись к Джо, Мали шепнула:
— Я хочу задать ему вопрос.
Она сделала глубокий вдох и произнесла:
— Глиммунг, — резко сказала она, — ответьте мне.
Скоро ли вы умрете?
По огромному туловищу прошла судорога, щупальца, похожие на хлысты, вздыбились, потом бессильно обвисли.
— Разве об этом сказано в Книге Календ? — отозвался Глиммунг. — Нет. Я бы сказал, если бы это было так.
— Книга Календ непогрешима.
— У вас нет причин считать, что я при смерти, — заявил Глиммунг.
— Конечно, нет, — ответила Мали. — Я задала этот вопрос, чтобы кое–что выяснить. И я выяснила.
— Когда у меня приступ меланхолии, — проговорил Глиммунг, — я вспоминаю Книгу и предсказание Календ о том, что я не смогу ничего осуществить, и храм навсегда останется на дне Маре Нострум. В такие минуты я действительно верю в могущество Книги.
— Но только когда у вас приступ меланхолии, — заметил Джо.
— Любое живое существо, — сказал Глиммунг, — переживает периоды подъема и упадка. Я такое же существо из плоти и крови, как и вы. Я больше и старше вас, я могу делать многое, что вам недоступно. Но бывает время, когда солнце клонится к закату, наступают сумерки, и близка настоящая ночь. До меня то и дело доходят лучики света, но его источник слишком далек. А там, где я обитаю, очень, очень темно. Конечно, я могу сам создать жизнь и свет вокруг себя, но они будут лишь продолжением меня самого. Правда, теперь кое–что изменилось, сюда стали прибывать мастера. Те, кто прилетел вместе с мисс Йохез, мистером Фернрайтом и мистером Болдуином, — последнее пополнение.
«Интересно, покинем ли мы эту планету», — подумал Джо. Он вспомнил Землю; вспомнил Игру и свой жилой модуль с мертвым черным окном; вспомнил о грошовом государственном пособии. Он вспомнил Кит.
«Больше я ей не позвоню, — мелькнула у Джо мысль. — Я почему–то в этом уверен. Наверное, из–за Мали. А может, из–за всей этой истории — с Глиммунгом и его Предприятием».
А это падение Глиммунга сквозь пол? Пролететь через десять этажей, чтобы потом скрючиться в подвале.
За этим явно что–то кроется… И тут Джо осенило. Ведь Глиммунг прекрасно знает собственный вес. Как и говорила Мали, ни одно здание не выдержало бы его. Он проделал все это умышленно.
«Чтобы мы его не боялись, — думал Джо, — теперь, когда наконец мы увидели его в настоящем обличье.
Хотя, может быть, наоборот: надо уносить ноги, пока не поздно. Что еще взбредет в голову этому монстру?..»
— Вы боитесь меня? — пришла мысль Глиммунга.
— Я боюсь вашей затеи, — откликнулся Джо, — Слишком мало шансов на успех.
— Вы правы, — сказал Глиммунг. — Речь идет о шансах, о вероятности. Статистической вероятности. Может быть, получится. Может быть, нет. Я не могу утверждать, могу только надеяться. У меня нет уверенности в будущем как, впрочем, и у всех, включая Календ.
Я исхожу из этого…
— Но если ваша попытка провалится… — начал было Джо.
— Разве это так уж ужасно? — перебил Глиммунг. — Знаете, что я вам скажу: у всех вас есть одно общее качество: вам так часто не везло, что у вас возник комплекс неудачника.
«Я уже задумывался об этом, — вспомнил Джо. — В общем, так оно и есть».
— Чем я, собственно, занимаюсь? Я пытаюсь понять, насколько я силен, продолжал Глиммунг. — Ведь не существует универсального способа определения границ чьей–либо силы. Это можно узнать, только попытавшись предпринять нечто, что потребует всех моих сил. Провал скажет мне так же много, как и успех.
Понимаете? Нет, вы не понимаете. Вы скованы своим страхом. Вот почему я вытащил вас сюда. Знание себя — вот то, чего я достигну. Того же достигнете и вы — каждый для себя.
— А если у нас ничего не получится? — спросила Мали.
— В любом случае вы почувствуете границу своих сил, — заявил Глиммунг. Казалось, он был удивлен тем, что собравшиеся не понимают столь простых вещей. — Вы правда не понимаете?.. — спросил он их всех. — Ничего, вы поймете, прежде чем все это закончится. Конечно, те, кто захочет пройти весь путь.
— Значит, мы все же имеем право выбора? — прошепелявило грибообразное существо.
— Вы можете вернуться, если хотите, — сказал Глиммунг. — Я обеспечу ваше возвращение. Но предупреждаю: вы вернетесь туда, откуда бежали. Как и прежде, жизнь будет для вас невыносимой. Вспомните–ка, ведь каждый из вас намеревался в ближайшее время покончить с собой, мало того, именно этим вы и занимались — постепенно уничтожали себя, когда я нашел вас. Не делайте свое будущее таким же, каким было прошлое.
Наступило неловкое молчание.
— Я ухожу, — бросил Харпер Болдуин.
К нему присоединилось еще несколько разномастных существ.
— А ты? — спросила Мали у Джо.
— Я? Я могу вернуться только в полицейский участок, — ответил Джо. «Там меня ждет смерть, — добавил он про себя. — Как и тебя… и всех нас». — Нет, — сказал Джо твердо. — Я рискну, и даже если… мы разобьем себе лоб… Возможно, в словах Глиммунга есть доля истины: отрицательный результат — тоже результат.
— Если ты дашь мне настоящую сигарету, — сказала Мали, вздрагивая то ли от холода, то ли от страха, — я тоже останусь. До смерти хочется курить.
— Ничего не стоит хотеть до смерти, — заметил Джо. — Но я готов рисковать жизнью, чтобы узнать предел своих сил. Даже если придется пролететь сквозь десять этажей.
— Значит, остальные остаются, — произнес Глиммунг.
— Точно, — проскрипел огромный двустворчатый моллюск.
— Я… наверное, тоже останусь, — сказал Харпер Болдуин, хотя видно было, что это решение далось ему с трудом.
