Брайан Олдисс - Градгродд. Сад времени. Седая Борода
Пилбим и Тимберлейн проводили ее в женское общежитие через два квартала от резиденции ДВСИ.
— Вы уже подействовали на Олджи, — сказала Марта Пилбиму. — Он почти перестал произносить длинное «а» и с таксистом говорил совсем как американец. Что дальше будет?
— Возможно, пропадет английская щепетильность в отношении поцелуев на публике, — предположил Тимберлейн.
— Ей-богу, если вы называете публикой меня, то я могу и удалиться, — усмехнулся Пилбим. — Я понимаю тонкие намеки не хуже любого другого. Если захотите найти меня, спускайтесь в бар.
— Мы недолго, Джек.
— Мы не очень долго, Джек, — поправила Марта. Когда дверь закрылась, они прильнули друг к другу губами и всем телом. Так они стояли некоторое время, разговаривая в промежутках между поцелуями. Потом Тимберлейн отошел в другой конец комнаты, принял задумчивую позу, взявшись рукой за подбородок, и стал расхваливать ее ноги.
— Какие великолепные, геометрически правильные очертания! — восклицал он.
— Кто бы мог подумать, что мы встретимся за океаном, — сказала Марта. — Олджи, это удивительно. Какая невероятная вещь случилась! Разве это не чудесно? Отец пришел в ярость, когда узнал, — прочитал мне целую проповедь о легкомыслии молодых женщин своим самым строгим голосом…
— Но конечно же его восхитила твоя решимость! Впрочем, его проповедь была справедлива, если он подозревал, что тебя тут ждет какой-то американский парень.
Марта открыла сумку и принялась расставлять на туалетном столике всевозможные пузырьки и коробочки, постоянно поглядывая на Тимберлейна. Потом она занялась своим лицом.
— Все-таки любая судьба лучше, чем смерть! Но что тут происходит? И что это за ДВСИ, почему ты туда вступил? И чем я могу помочь?
— Я тут прохожу шестинедельную подготовку. Самые разные курсы — вообще, эти ребята умеют работать! Современная история, социология, экономика, геополитика, еще какая-то новая наука — они ее называют «экзистенциология», функциональная психология — и так далее. Кое-какие практические предметы, например, управление разными машинами. И два раза в неделю ездим в Рок-крик-парк; там специалист по дзюдо дает нам уроки самообороны. Трудновато, но мне нравится. По крайней мере, чувствуешь, что все это очень важно. К тому же не надо воевать — значит, в жизни опять появляется какой-то смысл.
— Ты, похоже, с головой ушел в эти дела, дорогой. А на мне будешь отрабатывать приемы самообороны?
— На тебе — нет, может быть, какие-нибудь другие виды борьбы. Но я подозреваю, ты тоже здесь не случайно. Об этом надо расспросить Джека Пилбима. Пойдем к нему — кстати, отличный парень, он тебе понравится.
— Уже понравился.
Пилбим сидел за условленным столиком в баре общежития и беседовал с рыжеволосым существом. Увидев Марту и Тимберлейна, он неохотно оторвался от своего занятия, снял свой плащ со спинки стула и подошел к ним.
— Имейте в виду, только работа превращает Джека в тупицу, — заявил он. — Куда мы поведем теперь леди — нельзя ли взять туда же мою рыжеволосую приятельницу?
— Я уже привела себя в порядок, так что теперь предаю себя в ваши руки.
— Не в буквальном смысле, разумеется, — добавил Тимберлейн.
Пилбим кивнул:
— У меня есть инструкция, полномочия и желание, пока вы здесь, водить вас по Вашингтону, поить и кормить.
— Будь осторожна, дорогая, здесь развлекаются так же интенсивно, как работают. ДВСИ будет из кожи вон лезть, чтобы ублажить своих сотрудников, прежде чем бросить их на изучение конца света.
— Тебе пора уже выпить, старый ворчун, — немного натянуто улыбнулся Пилбим. — Позвольте вам представить мою приятельницу, а потом поедем. Пожалуй, для начала мы могли бы посетить шоу Дасти Дайка. Дайк — это Нелепый Комик.
Рыжеволосая девица охотно присоединилась к компании, и они выехали в город. Светомаскировка, характерная для прежних войн, теперь не применялась. Никакое затмение не мешало вражеским ракетам находить цели. Улицы Вашингтона заливало неоновое сияние, поскольку рекламный бизнес процветал. Разноцветные огни мелькали на отмеченных следами болезни лицах мужчин и женщин, которые устремлялись к дверям кабаре и кафе. Черный рынок продуктов и напитков поражал изобилием; не хватало как будто только мест для стоянки. Эти лихорадочные вечера неизменно завершали напряженные рабочие дни сотрудников ДВСИ. Только на третий вечер после своего прибытия в Вашингтон, кабаре Трог», где выступал Дасти Дайк, — тогда Пилбиму впервые удалось достать билеты на представление этого комика — Марта решилась задать волновавший ее вопрос.
— Джек, благодаря тебе мы прекрасно проводим время, а мне даже как будто нечем отплатить. Могу я что-нибудь сделать? По правде говоря, мне неясно, почему меня сюда пригласили.
Не переставая гладить руку своей очередной приятельницы, темноволосой зеленоглазой красотки, Пилбим ответил:
— Тебя пригласили, чтобы составить компанию некоему Олджи Тимберлейну, хоть он и не заслуживает такой благодати. И ты уже присутствовала на некоторых его занятиях. Разве этого недостаточно? Забудь про все и развлекайся. Выпей еще. Усиленное потребление патриотично.
— Я развлекаюсь, но мне хочется знать, не могу ли я что-нибудь сделать.
Пилбим подмигнул своей зеленоглазой подружке:
— Это тебе лучше узнать у Олджи, детка.
— Я очень упряма, Джек. Я хочу получить ответ.
— Пойди и спроси Билла Доусона. Это его забота. А я просто плейбой в ДВСИ — меня называют Теплым Душем. И в следующую среду мне, может, опять придется лететь в далекие края.
— Но, дорогой, ты же говорил… — возмутилась зеленоглазая красотка. Пилбим приложил палец к ее блестящим губам.
— Тс-с, моя крошка, твой Дядюшка Сэм должен быть прежде твоего Дядюшки Джека. Но сегодня, поверь мне, первым будет Дядюшка Джек — в переносном смысле, конечно.
В зале померкли огни, послышалась барабанная дробь. Затем наступила тишина, и Дасти Дайк, проплыв по воздуху на огромной долларовой банкноте, приземлился на сцене. Это был почти устрашающе обыкновенный человек невысокого роста, в помятом костюме. Он заговорил монотонным хрипловатым голосом:
— Как видите, я оставил свой старый трюк, который состоял в том, чтобы не пользоваться никакими трюками. Не в первый уже раз экономика этой страны сыграла со мной — а я с ней — злую шутку. Добрый вечер, леди и джентльмены, и это так, а не иначе, потому что он может оказаться для вас последним. В Нью-Йорке — а я прибыл оттуда, и налоги там столь высоки, что мне пришлось воспользоваться парашютом, — так вот, в Нью-Йорке очень любят партии, в чьих программах значится Конец Света. Потрите друг о друга два моральных принципа — получится черт знает что. Потрите черт знает что черт знает чем — получится то, о чем ему тоже известно. Но догадывается ли он, что стало с сенатором Малгрейвом? — Последняя реплика вызвала жидкие аплодисменты. — О, я вижу, некоторые из вас слышали о сенаторах? Когда я прибыл сюда, друзья мне сказали — а друзья это люди, которые могут поставить вам одну выпивку и выдержать вас в течение одного вечера, — так они сказали мне, будто в Вашингтоне население политически неграмотно. Точнее говоря, они выразились иначе: никто, мол, больше не ходит фотографировать статуи в Белом Доме. Но может быть, состояние политики не так важно, как состояние граждан? По крайней мере, они не беднее, чем пайщики фирмы, торгующей контрацептивами.
