Анатолий Бритиков - Дом с привидениями
— Так, — кивнул бригадир, раскрывая папку. — И что?..
— Вблизи планеты Рекс все пассажиры и члены экипажа потеряли сознание. “Махаон” резко отклонился от курса, полетел прямо на Глорию. Глория имеет атмосферу. Корабли типа “Махаон” не предназначены для полетов в атмосфере. Скорость сближения…
— Стоп, — внезапно охрипнув, сказал бригадир Иакинф. — Ты шутишь? Он недоверчиво глянул на Аргуса. — Давай-ка раскалывайся. Тебя кто-то научил разыграть меня? В последний день?
— Нет, — ответил Аргус. — Доклад официальный.
Бригадир раскрыл папку; его взгляд вонзился сначала в черную квадратную, потом в красную круглую печать на титульном листе. Брови Иакинфа Страшенного вскинулись ломаными дугами.
— Ого! — изумился он. — Да это чепе!
— Так точно! — подтвердил робстрзак.
— Продолжай, — пробормотал бригадир. — Что было дальше?.. Лайнер сгорел в атмосфере?
— Нет. Возле Глории находился корабль планетологов; они увидели падающий “Махаон”, догнали, состыковались, сняли с критической траектории и вывели его на устойчивую орбиту. Через полтора часа экипаж и пассажиры очнулись. Ничего не могли объяснить: обморок наступил внезапно и одновременно у всех.
— Причина?
— Не установлена. Никто не понял, почему случилось.
— Автопилот тоже потерял сознание?.. — слукавил Иакинф Страшенный, желая на всякий случай проверить электронные мозги робстрзака.
— Шутите, ххх-х! — просипел скрытым динамиком Аргус.
Бригадир Иакинф усмехнулся.
— Если пилоты потеряли сознание, то их должен был заменить автопилот. Верно?
— Да. Но автопилот оказался отключен. Это определила техническая экспертиза. — Аргус указал на белую папку.
— Очень странно, — сказал бригадир. — Экипаж в обмороке, автопилот отключен… Чужой не может войти в кабину пилотов… Почему же “Махаон” изменил курс и стал падать на Глорию?
— Эксперты утверждают, что астролайнер был направлен на планету специально.
— Кем?..
— Не известно. Подозревается некий транзитный пассажир. Рекомендую ознакомиться с рапортом пилотов.
Иакинф Страшенный привстал в кресле, перевернул страницу и навис над папкой, словно коршун, готовый спикировать на суслика.
“…В шестнадцати тысячах километров от Рекса… стыковка со служебной капсулой… взят на борт транзитный пассажир… никаких подозрений не вызывал… перелетные документы в порядке… билет зарегистрирован космопортом системы Зодиак… во время аварийной ситуации на орбите Глории упомянутый пассажир исчез… на борту не обнаружен…”
— Куда ж он? — Иакинф Страшенный посмотрел в потолок. — Сиганул с подножки?..
Глаза бригадира побежали дальше по строчкам доклада: “Осмотр звездолета “Махаон”… под креслом исчезнувшего пассажира найден портфель с трупом… белой длинношерстной болонки… животное погибло в результате отравления зооцидом… болонка являлась собственностью экипажа…” Бригадир взволнованно крякнул и потянулся за минеральной.
— Есть еще некоторые обстоятельства, — сказал Аргус, заботливо подавая стаканчик.
— Говори.
— Трое пассажиров, очнувшихся после обморока, оказались в состоянии тотального слабоумия.
Иакинф Страшенный замер в кресле. Тревожное предчувствие, словно шарик в колесе рулетки, запрыгало у него в мозгу.
— Чокнулись от страха? При падении?.. — с надеждой спросил он.
— Нет. Психическое расстройство в результате кражи рассудка.
Губы Иакинфа Страшенного поджались. Он зажмурил глаза. И вдруг единоначальный бригадир отделения робстрзаков саданул кулаком по крышке стола так, что прислоненная сбоку знаменитая трость со стеклянным набалдашником отлетела к ногам Аргуса. Потом он замычал сквозь зубы ужасные, недоступные пониманию робстрзака проклятья.
— Опять! — негодовал Иакинф Страшенный. — Опять похищение рассудка! Этому пора положить предел!
— Так точно, — подтвердил невозмутимый Аргус.
— Кто жертвы?!
— Пострадавших трое: Жанна Сент-Шере — прима театра “Космовизион”, шесть миллиардов поклонников; Тревор Ланг — боксер тяжелого веса, золотая медаль на последней олимпиаде; астроразведчик Валентин Кромкин — десант на побережье моря Лимень, разведка вблизи кассиопейских звезд, экспедиция в пульсар Зеро…
— Понимаю, — кивнул Иакинф Страшенный. — Знаю.
Он задумчиво поглядел в окно. Уже сгустились сумерки, безоблачное небо стало серым. Бригадир Иакинф придвинул к себе сводную таблицу чрезвычайных происшествий минувшего квартала и в последней пустой клетке поставил красным фломастером большой вопросительный знак.
“Психомания! — подумал он. — Пропади она пропадом; нет мне покоя!”
Аргус нагнулся, поднял трость и прислонил ее к столу. Бригадир перевернул несколько листов экспресс-доклада. Фотографии блеснули глянцем… Загорелый, курчавый Кромкин сонно смотрел из-под прикрытых век бессмысленным взглядом. Его лицо потеряло обычное мужественное выражение: один ус торчал вверх, другой свисал вниз; пегая небритая щетина покрывала впавшие щеки. Красавица Сент-Шере, измазанная пудрой, морщилась и грызла свои изящные розовые ногти сразу на трех пальцах. При этом она была, по-видимому, совершенно довольна. Любимец болельщиков Ланг, быстрый и гибкий, как леопард, чемпион-весельчак, который усмехался даже пребывая в единственном в своей практике нокауте, превратился теперь в обмякшую скособоченную тушу. Он сидел с отвалившейся нижней челюстью и, пуская слюни на подбородок, жутко закатил глаза, словно разглядывал что-то занятное внутри своей головы.
— Раздери меня вакуум! — воскликнул бригадир Иакинф. — Ведь это идиоты!
— Так точно, — подтвердил Аргус. — Теперь у них нет памяти, нет эмоций, нет интеллекта. Полностью похищен массив сознания. Тотальное слабоумие.
“Пф-ф-ф…” — сказал Иакинф Страшенный и откинулся на спинку кресла. Ему снова стало жарко, пересохло в горле. Он заглянул в холодильник.
— Сходи-ка за минеральной, — пробурчал бригадир. — Я тут сам пока погляжу…
Послушный Аргус ушел.
“Не просто украсть массивы сознания сразу у троих, — думал Иакинф Страшенный, листая страницы. — Только очень опытный преступник мог сделать это. Скорее всего рецидивист. Придется раскопать старые дела о психоманах…” Иакинф Страшенный снова посмотрел на фотографии.
— Бедняги, — сочувственно пробормотал он. — Где-то сейчас ваш украденный внутренний мир?.. Хотелось бы знать, кто путешествует по вашей памяти, переживает вашу радость, любовь, страсть или печаль, как свои собственные… Хм-м… Впрочем, нет — печаль и все такое прочее вместо вас никто не испытывает: негативные эмоции психоманы стирают. Так что если нам удастся найти и вернуть вам массивы сознания, то уже без неприятных воспоминаний. Гм-м… Это единственное, чем пока можно было бы вас утешить, но ведь вы, к сожалению, лишены возможности что-либо понимать…
