Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта
Сколько он так пролежал, окутанный чередой смутных видений, вспоминая все удивительные моменты познавания женщины, вздрагивая от проявлявшихся в памяти ласк и поцелуев, не помнил. Очнулся от смутной тревоги, прилетевшей откуда-то извне знакомым морозным ветром.
В голове заверещал терафим:
«Очнись, ментальная атака! Врубай защиту! Напря…» – терафим захлебнулся.
На голову упала глыба тьмы.
Ясен погрузился в темноту и начал падать, всё быстрее и быстрее, и падал целую вечность, даже не пытаясь замедлить падение, осмотреться и определить, что это за бездна, в которую его вогнал удар по сознанию.
Собственно, сознание покинуло его напрочь, и осмысленно делать что-то он не мог. Спасало лишь необычное ощущение падения, за которое цеплялся разум, но органы чувств отказывались выполнять свои обязанности, а разбуженный внутренний резерв, персонифицировавшийся в призрачное видение отца, протягивал ему руку и ждал, когда сын придёт в себя.
В голове раздался шёпот:
«Ты мо-о-ой… ты мо-о-ой…»
Он согласно кивнул отсутствующей головой.
«Твой».
«Ты сде-е-лае-ешь всё, что я-а-а при-и-ика-а-а-жу-у…»
«Сделаю».
«Запомни пароль: Больша-а-я Ма-а-ма-а…»
«Запомнил».
«Услышав пароль, отзо-о-овись…»
«Отзовусь».
Перед глазами Ясена замелькали какие-то серые тусклые пятна, размывая призрачную фигуру отца, и в то же мгновение зазвучал чей-то тоненький голосок:
«Забаррикадируйся! Тебя превращают в зомби! Не слушай её! Отбивайся! Ты сильнее! Я не могу долго сдерживать атаку!»
«Нестор? – вяло удивился он. – Что ты здесь делаешь?»
«Пытаюсь спасти тебя! Проснись! Начинай думать, иначе…»
Послышался гулкий удар, испуганное «ой!», и мыслеголос терафима пропал.
«Нестор, не уходи!» – позвал Ясен.
Ответом был глухой шум в ушах. И новый мощный рывок невидимого течения, уносившего сознание человека в бездну.
«Нестор, я тону…»
«Успоко-ойся, о-он бо-ольше не по-омешае-ет. Запоминай слоган…»
Снова перед глазами завертелись тусклые блики, складываясь в непонятный мозаичный узор.
Сознание почти погасло.
«Я действительно сейчас утону, – подумал он почти равнодушно. – Не спасёт никто. Отец не знает, Истома не слышит. Или всё-таки позвать?»
«Позови», – поддержал его другой лучик сознания, возникший где-то в соседних мыслительных измерениях.
«Истома-а-а…»
«Зови отца».
«Истома-а-а…»
В голове посветлело. Падение замедлилось. Серые пятна перед глазами перестали плести мозаику. Ещё через мгновение, а может, через час, он очнулся.
Он лежал навзничь на кровати, раскинув руки, потный и слабый, а напротив сидела бледная потрясенная Истома с полотенцем в руке и смотрела на него огромными испуганными глазами.
Он дёрнулся и чуть не потерял сознание снова.
Губы девушки шевельнулись, но Ясен не услышал её голоса.
– Что… ты… сказала?
– Ты светишься…
Словно в ответ на её слова с волос лежащего слетел рой искр.
Ясен прислушался к себе, почувствовал пульсацию электрических потенциалов под кожей всего тела, образовавших самую настоящую силовую сетку, не сразу понял, что это «зеркальная рубашка» – защитный экран, которым он окружил себя во время схватки с гипноизлучением Госпожи. Экран работал! Каким-то образом ему удалось его активировать, из-за чего Госпожа и не смогла довести дело до конца.
– Сколько я здесь пролежал?
– Не знаю. Когда я вошла, ты лежал как деревянный, потом начал дёргаться, корчиться, светиться, я испугалась!
– Почему ты решила зайти?
– Разве ты не звал меня?
– А… да, звал.
– Что случилось?
Он взял у неё ещё тёплое мокрое полотенце, вытер лицо.
– Она пыталась меня зомбировать.
– Кто?!
Он кивнул на стены комнаты.
– Кто же ещё.
– Не может быть!
Ясен поднялся, чувствуя себя совсем разбитым, побрёл, шатаясь, к душевой кабине, включил душ на полную мощность.
Стало гораздо легче, но вместе с облегчением пришло ощущение дискомфорта, какой-то потери.
«Нестор», – позвал он.
Терафим не откликнулся.
«Нестор, ответь!»
Глухое молчание в ответ.
И тогда стало понятно, что молектронный советчик и защитник погиб, приняв на себя удар пси-излучения Госпожи. С этой минуты он уже ничего не мог подсказать хозяину.
Ясен нащупал под волосами миниатюрного паучка, погладил, машинально сунул обратно. Подумал: похоронить бы… Вытерся, обмотал полотенце вокруг талии, выбрался в спальню.
Истома перестала мерить шагами спальню, посмотрела на него вопросительно. Заметила горькую складочку у губ, встревожилась:
– Тебе плохо?
– Нормально. Терафим сгорел.
– Какой терафим? А-а… пси-персонком. Невелика потеря.
– Для тебя, может, и невелика, а я привык к нему как к живому существу. Он, по сути, спас меня, отбил самую мощную пси-волну.
– Жаль, конечно, не спорю, но главное, что ты не сгорел вместе с ним. Она успела тебе что-нибудь внушить?
Он перешёл на псилинг:
«Ты по-прежнему задаёшь лишние вопросы! Она всё слышит. Надо бежать отсюда и как можно быстрей. Госпожа не успокоится, пока не запрограммирует каждого из нас в отдельности».
«Наконец-то сообразил! Я предупреждала!»
«Нет смысла спорить».
«Как ты себе представляешь наше бегство?»
«Ещё не знаю, думаю».
Он натянул лонг, набрал в душевой воды, выпил чашку.
Девушка продолжала смотреть на него круглыми тревожными глазами, и Ясен невольно улыбнулся, уловив сумбур в её душе. Подошёл, обнял.
«Не трусь, прорвёмся!»
«Я не трушу, – опомнилась она, превращаясь в прежнюю энергичную особу. – Надо пробраться к катеру и взлететь. Пусть попробуют перехватить нас!»
«Боюсь, мы не уйдём без боя».
«Так кто из нас боится? Ты или я?»
«Хорошо, давай вместе поду…» – Ясен прервал мысль.
Где-то неподалёку, в черте города, взвыла самая настоящая сирена.
Не сговариваясь, оба выбежали из номера и из гостиницы.
По улицам города бежали вооружённые Г-девы, быстро шмыгнули в люк севшего на поле трезубца. «Господский» крейсер взлетел.
Показались ещё два трезубца. Все они помчались за первым к границам террасы, на которой высились башни города, но в чём крылась причина тревоги, видно не было.
– В чём дело? – нервно спросила Истома.
Ясен, усилием воли просветивший пространство на многие километры, напрягся.
– Псевр!
