Аластер Рейнольдс - Ковчег спасения
– Уверен, новых неполадок не будет, – громыхнул капитанский бас. – Электромагнитный фон в помещении склада сильно отличается от забортных полей. Переход слегка возмутил артсистемы. Побудут немного снаружи, и состояние нормализуется.
– Подготовь, пожалуйста, шаттл.
– Что?
– Ты слышал. Я вылечу наружу, проверю орудия. – Она притопнула ногой, ожидая ответа.
– Илиа, в этом нет необходимости. Я мониторю состояние каждой пушки, до последней детали.
– Капитан, управлять ты ими можешь и состояние мониторишь, но ты же не знаешь их так, как знаю я.
– Илиа…
– Мне большой шаттл не нужен. Я бы и в скафандре полетела, но в нем не покуришь.
Капитан вздохнул – словно дом вдалеке обвалился.
– Хорошо, я подготовлю для тебя судно. Но будь осторожна, хорошо? И держись у меня в тылу, чтобы ингибиторы не заметили.
– Им на нас пока наплевать. И вряд ли что-нибудь изменится в ближайшие пять минут.
– Илиа, лучше не рисковать без нужды!
Вольева подумала, что капитан может и в самом деле за нее переживать, хоть в это и с трудом верится. Конечно, ему одиноко здесь, а она – единственное существо, с кем можно нормально, по-человечески пообщаться. Но ведь она раскрыла его преступления и наказала за них, превратив человека в звездолет. Не могут капитанские чувства быть однозначно дружескими. Уж не лукавит ли он?
Вольева докурила. Повинуясь внезапному импульсу раздражения, сунула окурок в голову роботу, между парой торчащих металлических пластин. Окурок полыхнул оранжево.
– Дрянная привычка! – обругала себя Илиа.
Она села в похожий на змеиную голову шаттл – в таком Хоури с Торном исследовали ингибиторскую активность вокруг газового гиганта. Капитан уже запустил системы маленького судна, подогнал его к шлюзу. Шаттл пострадал при встрече с черными машинами в атмосфере Рух, но повреждения без труда удалось исправить наличными средствами. В любом случае они были не настолько серьезными, чтобы помешать короткому вылету.
Вольева уселась в кресло пилота, подключилась к системе управления. Капитан поработал отлично, даже баки заправил под завязку, хотя пролететь надо было всего пару сотен метров.
Но странно, триумвира глодала тревога. И причина этого беспокойства оставалась непонятной.
Вольева вывела шаттл наружу, за бронированные ворота. И это был не тот шлюз, через который вышло оружие, а гораздо больший. Пушки скрылись от ингибиторов – и от взгляда Илиа – за громадой субсветовика. Илиа направила судно вокруг звездолета, наблюдая, как туманность, сделанная из разбитой планеты, скрывается за округлостью корпуса.
Показались пушки – восемь грозного вида силуэтов, похожих на дремлющих монстров. Все разные, но с очевидными чертами сходства, придуманные одним разумом. Илиа всегда подозревала, что они сочленительского происхождения, но, получив подтверждение тому от Клавэйна, была озадачена. Вроде у Клавэйна нет причин лгать. Но почему сочленители произвели на свет столь жуткие орудия убийства? Несомненно, чтобы применить их. Может, хотели посчитаться с остальным человечеством?
Каждую пушку окружала паутина балок и кронштейнов, на которых крепились маневровые двигатели, прицельное оборудование и несколько защитных приспособлений, предназначенных обезопасить само орудие. Маневровые движки могли в принципе доставить его в любое место системы, но, по прикидкам Вольевой, это заняло бы слишком много времени. Поэтому она присоединила к каждой пушке по восемь буксирных ракет: четыре в носу, четыре в корме, на углах скелета из балок. С помощью буксиров орудия могли добраться до противоположного края системы всего за месяц.
Илиа нацелила шаттл на пушки. Они, чувствуя приближение, зашевелились. Вольева подлетела ближе, сбросила скорость, изучая пушки, у которых недавно обнаружились неисправности. На экране браслета побежали строчки диагностики, сжато, но достаточно информативно отражающие состояние орудий. Вроде все в полном порядке.
Именно это и настораживало.
Никаких признаков неполадок, вызванных переходом. В записях тоже нет указаний на аварийность. Значит, капитан солгал про нестабильность и проблемы с прицелами. Паршивец подстроил так, что Илиа сама захотела выйти наружу и проверить. Но зачем?
Вольева заставила себя успокоиться.
– Эй, капитан? – осторожно позвала она.
– Да, Илиа?
– Тут странные показания – будто не было никаких сбоев. Абсолютно все нормально, и при выходе, и сейчас.
– Но я уверен: неполадки при выходе были.
– В самом деле?
– Да. – В голосе Бреннигена послышалась нерешительность. – В общем-то, я уверен. Иначе разве стал бы сообщать о них?
– Не знаю. Возможно, ты хотел выставить меня за борт.
– С чего бы мне этого хотеть? – Капитан взял оскорбленный тон, но вышло как-то не слишком убедительно.
– Не знаю, но у меня гадкое предчувствие. Похоже, я очень скоро выясню, в чем дело, правда?
Пушка номер тридцать три, самая мощная из восьми выведенных, отделилась от группы, заскользила вбок. При всей своей массивности двигалась она плавно, грациозно – мощные маневровые двигатели, сверкая выхлопами, перемещали ее с помощью точных и экономных импульсов. Вольева глянула на браслет.
Заработали гироскопы орудия, разворачивая внешнюю раму. Медленно и зловеще, будто огромный железный палец, указующий на осужденного, пушка развернулась к цели.
И нацелилась она на «Ностальгию по бесконечности».
Проклиная себя, Вольева наконец поняла, в чем дело.
Капитан решил свести счеты с жизнью.
Следовало предвидеть такую возможность. Выход Бреннигена из кататонии был всего лишь уловкой. Он с самого начала хотел покончить со своим жутким и жалким состоянием. А Вольева дала ему идеальный инструмент. Умоляла предоставить в ее распоряжение пушки, а он согласился – и с такой подозрительной легкостью.
– Капитан!
– Прости, Илиа. Я должен это сделать.
– Нет! Ты ничего никому не должен!
– Я знаю: ты хотела понять и думала, что все поняла, но это совершенно за пределами твоих возможностей – представить, каково мне на самом деле.
– Капитан, прошу, не спеши! Давай поговорим. Если чувствуешь, что не можешь больше, не справляешься, так расскажи мне, поделись. Мы вместе что-нибудь придумаем.
Пушка закончила разворот. Ее раскрывшаяся цветком оконечность уставилась на темный корпус субсветовика.
– Илиа, время обсуждений давно прошло.
– Мы сможем! – выкрикнула она в отчаянии, не веря себе. – Мы найдем способ вернуть тебя, сделать нормальным человеком!
– Илиа, не говори чепухи. Случившееся со мной необратимо.
– Но мы придумаем, как облегчить твое существование, избавить тебя от страданий! Больше того, ты сможешь радоваться жизни, я обещаю! Капитан, мы сможем! Вместе добьемся чего угодно! Нужно только захотеть!
– Ты и правда ничего не понимаешь. Дело не в том, во что я превратился. Я больше не могу жить с тем, что совершил.
Пушка замерла, нацелившись точно в середину звездолета.
– Я знаю, что ты убил человека и завладел его телом, – ответила Вольева. – Это страшное злодеяние, Садзаки не заслуживал такой участи. Но разве ты не понимаешь, что уже расплатился за свое преступление? Садзаки умер дважды. Сперва погиб его разум в его же теле, потом его разум – в твоем. Вот оно, наказание, – и видит бог, оно очень суровое. Капитан, нет нужды снова искупать вину. Что сделано, то сделано. Ты тоже пострадал. Случившееся с тобой кто угодно сочтет достаточной расплатой. Да ты уже тысячу раз переплатил за содеянное!
– Но я помню, что сделал с ним. Хорошо помню.
– Конечно! Только это не значит, что нужно казнить себя!
Вольева глянула на браслет. Пушка разогревалась. Еще чуть-чуть – и придет в боевую готовность.
– Нужно, Илиа. Пойми, это не прихоть. Я принял решение очень давно. Тебе и не представить, как давно. Всегда, разговаривая с тобой, я преследовал одну цель – прекратить свое существование.
– Ты мог бы покончить с собой, пока я была на Ресургеме. Почему сейчас?
– Почему сейчас? – Капитан издал жуткий хрип, похожий на смех. – Ну разве не очевидно? Какой прок от правосудия, если ему нет свидетелей?
Браслет сообщил: орудие готово к стрельбе.
– Ты хочешь, чтобы я это видела?
– Конечно. Ты всегда была для меня особенной. Разговаривала со мной, когда я болел. Стала для меня лучшим другом. Ты сможешь понять.
– Но я тебя и сделала чудовищем!
– Твоей вины тут нет. Тогда это было необходимо. В самом деле, я нисколько не в обиде.
– Пожалуйста, остановись! Ты же погубишь не только себя.
Илиа понимала, что сейчас необходимо сказать самые правильные, самые проникновенные слова.
– Капитан, ты нам необходим. Нам нужны пушки, которые ты несешь в себе. Нужна твоя помощь в эвакуации Ресургема. Твоя смерть повлечет за собой гибель двухсот тысяч человек. Это будет новое преступление, страшнее всех прежних, – но искупить вину ты уже не сможешь.
