Александр Беляев - Изобретения профессора Вагнера
— Очки-то, видать, для фасона носит, а читать в них не может!
В семье батюшки упоминать черта считалось большим грехом. И о тех, кто это делал, говорили, что он черным словом ругается. С раннего детства Саша питал к чертям симпатию. Собственно, не к чертям, а к маленьким чертикам, в существование которых верил. Часто его бранили за то, что он качает ногой.
— Не качай нечистого! — напоминала с укором няня. Саша переставал, но стоило всем уйти, как он принимался за то же занятие.
«Пусть покачается!» — думал он, пытаясь представить себе, что у него на ноге сидит маленький смешной чертенок.
Часто у них в доме появлялся тихопомешанный, которому мерещились черти. Иногда он тихонько сидел в кухне на печи и бормотал себе что-то под нос. Но бывало, что черти так допекали его, что он с криком соскакивал на пол, хватал кочергу и, быстро поворачиваясь вокруг себя, рисовал круг. После этого он успокаивался.
— Что, не пролезть? — спрашивал он и хихикал. — Не достать? Вот я вас! — угрожал он им и начинал крестить стены и потолок. А Саша, стоя поодаль, смотрел на него без страху, с большим интересом.
Как-то Саша, когда ему было лет пять или шесть, объелся сырым горохом. Ночью у него поднялась высокая температура, начался бред. Всюду, куда бы он ни смотрел, появлялись чертики. Они выглядывали из-за занавесок, из-под подушки и даже из-за иконы. Чертики весело хихикали и прятались. Саше было душно и тяжко, но он знал, что во что бы то ни стало должен им отвечать. И он, превозмогая дурноту, тоже хихикал. Надежду Васильевну это очень встревожило, и она, делавшая ему холодные компрессы на голову, не могла ничего больше придумать, как крестить его и шептать молитву о его здравии.
Детский мир Саши был полон чудес и фантазий. Как-то, проснувшись среди ночи, он вдруг увидел, что из глубины комнаты на него двигается привидение. Ему стало страшно, но, несмотря на это, хотелось знать, что будет дальше. Затаив дыхание, Саша ждал. Но привидение вдруг остановилось. Движимый любопытством, превозмогая страх, он медленно вылез из постели и пошел навстречу привидению. Был момент, когда он готов был отступить, но, стуча зубами, продолжал идти вперед, пока не стукнулся лбом о что-то твердое. После этого он все понял. Вечером купали детей, и мать набросила банную простыню, наверное, для просушки, на дверь. Луна, заглядывавшая в окошко, частично осветила простыню, а кот, решивший заглянуть в детскую, приоткрыл дверь, отчего «привидение» стало двигаться…
Когда Саша был уже школьником и имел карманные деньги, он частенько заходил в магазинчик, где за двугривенный можно было приобрести любую вещь. Там была всякая мелочь. Однажды Саша купил там маленький, величиною с ладонь, человеческий скелетик. Сделан он был из проволоки и гипса. Все его суставы двигались. В то время Саша дружил с сыном гробовщика. По Сашиной просьбе гробовщик сделал маленький гробик, как раз по росту скелетика.
Придя домой, Саша привязал ниточки ко всем суставам скелетика и к крышке гробика. Когда настал вечер, Саша, потренировавшись, пригласил в детскую няню и велел ей сесть. А сам скрылся за ширмой. Были уже сумерки, и старушка не сразу заметила, что на столе стоит гробик. Вдруг раздался слабый шум, крышка гробика открылась, отвалившись набок. В гробике во весь рост поднялся мертвец. Передернув плечами, он стал притоптывать в гробу, вскидывая руки и ноги. Потом, выскочив из гробика, пустился в пляс. Няня от испуга охнула и закрыла рукой рот, словно боясь закричать. Некоторое время она сидела словно завороженная, потом, сорвавшись с места, крестясь и причитая, кинулась к двери. Вбежав в комнату матушки, она не могла толком объяснить, что ее так напугало, и только повторяла:
— Непоседа Царевич! Непоседа Царевич!..
Так звали Сашу в детстве за его неуемный характер.
Испугавшись, что с сыном опять что-то произошло, Надежда Васильевна поспешила в детскую. Там она сразу поняла, что это очередная проказа ее любимца. Хотя Саша был самым непослушным и проказливым, мать любила его больше остальных детей. Не стала она ругать его и за эту шалость.
В другой раз, купив в том же магазине маленький цветной фонарик, он забрался днем на высокое дерево, росшее в их саду, и перекинул через сук шпагат, к концу которого привязал фонарик. Вечером, когда на улице совсем стемнело, он зажег в фонарике свечу и подтянул его вверх.
В это время обычно возле домов собирались на посиделки старушки. Посидят, соседей обсудят, о погоде, о ценах поговорят. Саша подошел к ним тихонько, встал и ждет, что будет, когда его фонарик увидят. Как он и ожидал, довольно скоро кто-то его заметил, но принял его за новоявленную звезду. И пошли тут разговоры…
— Родился кто-то! — сказала одна старушка.
— Не иначе, как святой! — проговорила вторая и перекрестилась.
— Ишь, как горит! — воскликнул кто-то еще восхищенно.
Стали вспоминать всякие знаменья, предшествовавшие всяким событиям. Кресты, круги на небе. И даже какие-то слова. А фонарик кружится на ветру и мигает, то синим огоньком, то красным, то зеленым…
На улице уж и народ собрался на необыкновенную звезду поглядеть. Стоят, смотрят, каждый свое мнение высказывает. Послушал Саша их разговоры, а потом, равнодушно так, между прочим, говорит:
— И никакая это не звезда, и никто не родился! Это я на дерево фонарик повесил. Вот он и крутится на ветру!
Сначала ему никто не хотел верить, а потом поняли, что он говорит правду. И как-то так обидно стало. Было чудо — и нет его…
Как и все мальчишки, Саша увлекался приключенческой литературой. А начитавшись таких книг, жаждал сам что-то открывать, с кем-то бороться, кого-то спасать. Но в городе, где он жил, никаких тайн уже не осталось. Приходилось искать их и выдумывать.
Однажды, лазая с другом детства Колей Высоцким по песчаному обрыву, Саша обнаружил узкий проход. Вернее, даже не проход, а просто расщелину. Фантазия его сразу разыгралась. Он видел уже перед собой пещеру, кости пещерных жителей, древнюю утварь… Не медля ни минуты, он устремился в пугающую и в то же время манящую темноту, увлекая за собой Колю. Путь был трудным, продвигаться приходилось боком. Кроме того, было почти совсем темно, свет снаружи еле пробивался. Саша был так уверен, что за узким проходом окажется пещера, что, когда они оказались в свободном пространстве, он нисколько не удивился. Коля явно трусил. Несколько раз он предлагал вернуться, но «исследователь» глубин, был непреклонен. Он сказал:
— Если боишься, можешь возвращаться, я иду дальше!
Впереди был все тот же мрак, позади узкая полоска света, с каждым новым шагом все больше тающая во тьме.
