Артур Кларк - Рама Явленный
Николь спросила Макса о причинах сложных взаимоотношений между людьми и октопауками.
— Дело в том, что, хотя война закончилась пятнадцать или шестнадцать лет назад, за прошедшие годы гнев людей не смягчился. Каждый человек кого-нибудь потерял: друга, родственника или соседа… Как они могут забыть, что мор этот вызвали октопауки?
— Защищаясь от людей, — заметила Николь.
— Но это мало кто понимает. Быть может, многие еще верят тому, что им вдалбливали при Накамуре, а не «официальной» истории войны, которую поведал нам твой друг Орел вскоре после того, как мы перебрались сюда… Правда состоит в том, что большая часть людей ненавидит и страшится октопауков. Лишь двадцать процентов выживших пытались хоть как-то общаться. Невзирая на отчаянные старания Элли, люди не хотят ничего знать об октопауках. Многие люди собраны в нашем луче… к несчастью, теснота еще больше усугубляет положение дел.
Николь повернулась на бок. Элли спала лицом к ней. Веки дочери подрагивали. «Ей снится сон, — подумала Николь, — надеюсь, не о Роберте…» Она вновь припомнила свою встречу с семьей и друзьями. «Полагаю, что Орел знает, зачем я еще нужна ему. Но даже если у него нет для меня конкретного поручения… я еще не стала беспомощным инвалидом и могу помочь».
— Ну, начнем знакомиться с Гранд-отелем, — сказал Макс Николь. — Каждый раз, когда я направляюсь в кафетерий, я напоминаю себе День Изобилия в Изумрудном городе… Эти странные создания, которые приходят с октопауками, быть может, и восхищают ум, но мне чертовски спокойней, когда их нет рядом.
— А нельзя ли подождать нашего времени, папа? — спросил Мариус. — Никки боится игуан. Они пялят на нас свои желтые глаза и так мерзко чавкают за едой.
— Сын, — ответил Макс, — вы с Никки можете дождаться наступления отведенного людям времени. Но Николь хочет завтракать со всеми обитателями «звезды». Для нее это принципиально важно… Мы с твоей матерью собираемся проводить ее, чтобы она не заблудилась на пути в кафетерий.
— Не надо заботиться обо мне, — проговорила Николь. — Я и Элли или Патрик…
— Ерунда, — перебил ее Макс. — Мы с Эпониной с удовольствием, присоединимся к тебе… К тому же Патрик отправился вместе с Наи на свидание с. Галилеем, Элли еще в комнате отдыха, а Бенджи читает с Кеплером и Марией.
— Макс, я благодарна тебе, — промолвила Николь. — Важно правильно поставить себя с самого начала… Орел и Синий Доктор не рассказывали мне о неприятностях…
— Ничего особенного объяснять не нужно, — ответил Макс. — А вчера вечером, когда ты уснула, я так и сказал мамзельке: дескать, не сомневаюсь в том, что ты будешь общаться со всеми. — И он расхохотался. — Не забудь, мы прекрасно знаем тебя.
К ним присоединилась Эпонина, и они вышли в коридор. Он был по большей части пуст. Слева к ним от середины «звезды» направлялась горстка людей, еще группа мужчин и женщин стояла у входа в луч.
Им пришлось подождать две-три минуты, прежде чем появился вагончик. Когда они подъехали к последней остановке. Макс нагнулся к Николь.
— Там, у входа в луч, стоят двое, — проговорил он, — не просто развлечения ради… Это активисты Совета… очень осведомленные и деловые.
Спускаясь из вагончика, Николь приняла предложенную Максом руку.
— Чего же они добиваются? — шепнула она, заметив, что пара направилась к ним.
— Пес их знает, — буркнул Макс. — Сами скажут.
— Добрый день, Макс… Привет, Эпонина, — проговорил тучный, едва переваливший за сорок мужчина. — Он поглядел на Николь и расплылся в широкой улыбке политикана. — Должно быть, вы и есть Николь Уэйкфилд, — он протянул руку. — Мы так много слыхали о вас… Здравствуйте… здравствуйте… я — Стивен Ковальский.
— А я — Рене Дюпон, — произнесла женщина, также протягивая руку Николь.
Обменявшись несколькими любезностями, мистер Ковальский спросил Макса, что они собираются делать.
— Мы с миссис Уэйкфилд едем перекусить, — непринужденно ответил Макс.
— Но ведь сейчас еще общее время, — человек, улыбнувшись, посмотрел на часы. — Почему бы вам не подождать еще сорок пять минут, тогда мы с Рене присоединимся к вам… Как членам Совета, нам бы очень хотелось переговорить с миссис Уэйкфилд о наших делах… Совет хотел бы заслушать ее в самое ближайшее время.
— Спасибо за предложение, Стивен, — сказал Макс. — Но мы голодны и хотим немедленно поесть.
Чело мистера Ковальского нахмурилось.
— На вашем месте, Макс, я бы этого не делал. После вчерашнего случая в плавательном бассейне повсюду такая напряженность. Совет единогласно проголосовал за бойкот всех коллективных мероприятий в ближайшие два дня… Эмили особенно подчеркнула, что Большой Блок забрал Гарланда на проверку и не принял никаких дисциплинарных мер против агрессора-октопаука; словом, уже четыре раза подряд кирпичеголовые решили не в нашу пользу.
— Не надо, Стивен, — возразил Макс, — я слыхал все подробности вчера за обедом… Гарланд задержался в бассейне на пятнадцать минут после окончания отведенного нам времени. И он первым вцепился в октопаука.
— Но тот преднамеренно, учинил провокацию, — вступила в разговор Рене Дюпон. — В бассейне было всего три октопаука… зачем одному из них понадобилось пересекать дорожку, по которой плыл Гарланд.
— К тому же, — отозвался Стивен, — как мы говорили вчера на заседании Совета, нас волнуют не оба участника этого конкретного инцидента. Мы намереваемся выступить с общим заявлением, чтобы кирпичеголовые и октопауки знали, что среди людей существует единое мнение. Совет проведет специальную сессию и уже сегодня вечером составит список наших претензий…
Макс начинал сердиться.
— Спасибо за информацию, Стивен, — сказал он отрывисто. — А теперь, если ты шагнешь в сторону, мы охотно отправимся есть.
— Вы делаете ошибку, — заявил мистер Ковальский. Кроме вас, в кафетерии людей не будет… и, уж конечно, мы сообщим о вашем поступке всем членам Совета.
— Валяй! — ответил Макс. часть «морской звезды».
— Что представляет собой Совет? — спросила Николь.
— Это группа, добровольно вызвавшаяся представлять интересы всех людей, — проговорил Макс. — Сперва от них были одни неприятности, но за последние несколько месяцев они сумели завоевать кое-какой авторитет… Они даже завлекли в свои ряды бедняжку Наи, посулив ей уладить вопрос с Галилеем.
В двадцати метрах справа от них остановился большой вагончик, из него вышла пара игуан. Два кубико-робота, державшиеся в сторонке, вышли в коридор, разделяя людей и странных животных со страшными зубами. Пока игуаны шествовали вдоль стены, Николь вспомнила нападение на Никки в День Изобилия.
