Вадим Собко - Звёздные крылья
Долго вспоминал он разговор с Кервудом и, наконец, понял: «Вы сами прекрасно знаете, какая это сила», — эти- то слова и испортили настроение. И хуже всего то, что проклятый Кервуд сказал неоспоримую правду.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Бой отгремел, как весенняя гроза. Танки обошли Киев и двинулись дальше на запад. Боясь оказаться в окружении, немцы отступали, бросая огромные трофеи. Могучим потоком ринулись через город части Советской Армии…
Утром седьмого ноября, когда улицы были еще затянуты густой пеленой тумана и дыма от пожаров, пробиралась Марина к центру города, к институту стратосферы. В штабе армии к ней прикрепили сопровождающего офицера из разведотдела, и это оказалось очень кстати, потому что одна она никогда б не разобралась в том хаосе, какой представлял собой Киев в первые часы освобождения.
Марине вначале показалось, будто она попала в незнакомый город. Низко над домами стелились тучи дыма. Пожары пылали на многих улицах. Пахло гарью, дымом, горелым кирпичом.
Марина свыклась с мыслью, что Крещатик определяет весь облик города, и была поражена открывшейся ее глазам картиной. Крещатик представлял собой сплошные развалины, такие страшные к безнадежные, что у девушки слезы навернулись на глаза. Марина старалась вспомнить, что было на месте тех или иных руин? И ничего не могла понять.
Наверное, и от института стратосферы остался только битый кирпич… Девушка невольно ускорила шаг. Ее спутник едва поспевал за нею…
Когда перед глазами выросло огромное здание института, она остановилась. Жадно, не веря своим глазам, смотрела Марина на него. Капитан, сопровождавший ее, тоже стоял молча, отлично понимая состояние девушки.
Они вошли в институт. Гранитная лестница была цела, только потускнела за эти два горестных года. Большие двери распахнуты настежь. В вестибюле в страшном беспорядке валялись разбитые ящики, клочки бумаги, свертки чертежей.
Напряженная, как натянутая струна, Марина ходила по длинным коридорам, боясь что-нибудь пропустить или не заметить. На двери, где прежде висела табличка «Юрий Крайнев», Марина увидела немецкую надпись «Руководитель Людвиг фон Дорн». Марина остановилась и несколько минут старалась вспомнить, где она слышала эту фамилию, но так н не вспомнила. Тогда она легко толкнула дверь кабинета и так и застыла на месте, не понимая, что за женщина сидит за столом и просматривает какие-тo пожелтевшие бумаги. На столе перед нею лежал автомат — дуло его смотрело прямо на Марину. Лицо женщины было удивительно знакомым, хоть Токова никак не могла вспомнить, кто она.
— Марина! — вдруг воскликнула незнакомка. — Вот уж не ожидала встретиться с вами! Как хорошо, что вы приехали!
Она выбежала из-за стола и бросилась к Марине, и только теперь девушка узнала ее. Соколова! Вера Михайловна Соколова здесь, в брошенном немцами институте!
— Вера Михайловна! — все еще не веря своим глазам, воскликнула Токова.
— Я, собственной персоной! — засмеялась Соколова. — Разве Полоз ничего вам не писал?
— Писал, да только я никак не могла представить, что смогу так скоро увидеть вас… Должна вас прежде всего поздравить…
— С чем?
— С наградами. У вас же теперь столько орденов?!
— Это не имеет большого значения. Самой большой наградой было для меня, когда мне передали приказ немедленно пробираться в Киев и браться за восстановление нашего авиационного завода.
— Вы уже были там, на заводе?
— Была, и не один раз. Все придется почти заново строить и перестраивать.
— Он будет еще лучшим, наш завод, правда?
— Я в этом уверена… Ну, как там Валенс, Крайнев, Матяш?
Несколько минут продолжался разговор, подобный тем, какие всегда происходят между людьми, встретившимися после долгой разлуки. Потом в кабинет вошел капитан и сказал:
— А ну, товарищи специалисты, пошли смотреть, что я нашел. Там внизу все-таки кое-что осталось…
Капитан успел детально ознакомиться с помещением и со всем, что осталось в столах и сейфах. Несгораемые кассы были раскрыты, видимо, из них успели вывезти все. В столах же осталось много бумаг и старых чертежей.
Они обыскали все здание и в подвале, где прежде стояли компрессоры Ганны Ланко, нашли несколько моделей самолетов, привезенных фон Дорном, который надеялся развернуть работу института. Эти модели нельзя было назвать самолетами. Это были обычные ракеты, очевидно, с большим зарядом, рассчитанные на дальний полет.
Удалось ли немцам изобрести что-либо действительно пригодное к боевому применению или это были только модели, еще не воплощенные в металл? Этого Марина не могла выяснить.
Она только тщательно собрала для доклада Крайневу все материалы, которые могли дать представление о направлении исследовательской работы немцев.
Марина и не заметила, как прошел день.
Весь вечер она провела с Верой Михайловной. Они сидели рядом в небольшой комнатке на Подоле. В этом районе расположилось несколько частей Красной Армии.
Капитан, опекавший Токову, позаботился, чтобы в комнате было тепло, прислал с ординарцем ужин…
— Вы знаете, у меня сейчас такое впечатление, — говорила Соколова, — словно война уже окончилась. Впереди еще так много боев, а- я мечтаю о заводе, о работе… Если б вы знали, как мне не хочется воевать…
— Вполне вас понимаю, — улыбнулась Марина. — Особенно после всего, что вам довелось пережить.
— Ну, многие пережили значительно больше… Да… я и забыла поблагодарить вас за характеристику. Какое счастье иметь таких друзей, которые не боятся сказать о тебе доброе слово даже тогда, когда приходит беда…
— А мы вначале было поверили, — простодушно заметила Марина. — Слишком уж убедительным выглядело фото.
— Да. Расчет был точный. Точный для людей с капиталистическим сознанием. Но они не учли одного: советские люди привыкли верить своим друзьям. Во всяком случае, мне было радостно прочитать характеристику. Ковпак отдал мне ее в последний день… Какой он чудесный, Ковпак!
Они немного помолчали, медленно попивая чай и думая обо всем том удивительном и необычайном, что произошло с ними за это сравнительно короткое время.
— Очень на завод хочется, — сказала Соколова. — Работать, изобретать. Вы правильно сказали, он будет во много раз лучше прежнего, наш завод! Между прочим, там теперь «директорствует» дед Котик. Он и не покидал завода…
Наутро они простились.
— Жду вас и Крайнева на заводе еще до весны, — сказала Соколова. — И вообще туда должны вернуться многие. Будьте здоровы, желаю вам больших успехов.
