Цысинь Лю - Темный лес
— Она кажется такой хрупкой… Я боюсь ее разбить, — негромко произнесла Сицзы.
— Я совсем не ощущаю трения, — удивился подполковник. — Она очень гладкая!
— Насколько гладкая? — осведомился Дин И.
Чтобы ответить на этот вопрос, Сицзы вытащила из кармана небольшой цилиндр микроскопа. Она коснулась зонда объективом, и на небольшом экране появилось увеличенное изображение поверхности. Это было гладкое зеркало.
— Какое увеличение? — спросил Дин И.
— Стократное. — Сицзы указала на число в углу экрана. Затем она подняла увеличение до тысячекратного.
Поверхность на экране оставалась безукоризненно гладким зеркалом.
— Ваш микроскоп неисправен, — предположил подполковник.
Сицзы поднесла микроскоп к шлему своего скафандра. Трое других вглядывались в миниатюрный экран. Ровная на вид поверхность шлема под тысячекратным увеличением предстала нагромождением гор и ущелий. Сицзы вновь приложила микроскоп к зонду — и на экране опять появилось гладкое зеркало, ничем не отличающееся от любого другого участка Капли.
— Увеличьте еще в десять раз, — попросил Дин И.
Такое увеличение превосходило возможности световой оптики. Сицзы перевела прибор в режим сканирующего туннельного микроскопа и задала увеличение в десять тысяч раз.
Но и под таким увеличением Капля оставалась зеркалом. Самая гладкая поверхность, на которую была способна технология землян, под тысячекратным микроскопом оказалась изрезана глубокими рытвинами. Таким представилось Гулливеру лицо красавицы-великанши.
— Сто тысяч раз, — скомандовал подполковник.
Они по-прежнему видели зеркало.
— Миллион!
Зеркало.
— Десять миллионов!
При таком увеличении уже должны появиться макромолекулы вещества. Но зеркало на экране оставалось таким же идеально гладким, ничем не отличающимся от поверхности, видимой невооруженным глазом.
— Прибавьте еще!
Сицзы отрицательно покачала головой. Ее микроскоп достиг предела увеличения.
Более двух столетий назад писатель-фантаст Артур Кларк в повести «Космическая одиссея 2001 года» описал черный монолит, оставленный на Луне какой-то высокоразвитой инопланетной цивилизацией. Техники измерили его рулеткой и обнаружили, что соотношение сторон равно 1: 4: 9. Уже на Земле его измерили повторно, с использованием самого точного оборудования, но эти цифры остались неизменными, без какой-либо погрешности. Тогда Кларк назвал этот факт «безмолвной, но высокомерной демонстрацией геометрического совершенства».
Теперь человечеству еще более высокомерно продемонстрировали мощь создавшей зонд цивилизации.
— Да может ли вообще существовать абсолютно гладкий материал? — ахнула Сицзы.
— Может, — ответил Дин И. — Поверхность нейтронной звезды практически абсолютно гладкая.
— Но у зонда масса обычной материи!
Дин И задумался, а потом осмотрелся вокруг.
— Установите соединение с корабельным компьютером и узнайте, в каких точках манипулятор «Богомола» прикасался к зонду.
Оставшиеся на кораблях офицеры присоединились к работе, и вскоре «Богомол» тонкими лазерными лучами указал, где именно стальная клешня касалась пришельца. Сицзы рассмотрела одну из этих точек в микроскоп. Под увеличением в десять миллионов раз она не видела ничего, кроме безукоризненно ровного зеркала.
— Как сильно клешня сжимала зонд? — спросил подполковник. От флота пришел ответ: давление составляло двести килограмм-сил на квадратный сантиметр.
Гладкую поверхность нетрудно поцарапать. Но мощный захват не оставил на Капле никаких следов.
Дин И отплыл в сторону и стал что-то искать в отсеке. Вскоре он вернулся, держа в руке геологический молоток. Видимо, его забыли после сбора образцов минералов. Прежде, чем офицеры успели среагировать, физик размахнулся и ударил им по зеркальной поверхности. Раздался чистый, мелодичный звон, как будто удар пришелся по нефритовой пластинке[44]. Звон услышал лишь Дин И — звук распространился по его телу. Трое других, окруженные вакуумом, ничего не слышали. Рукояткой молотка физик указал на место удара, и Сицзы поднесла к нему свой микроскоп.
Под увеличением в десять миллионов раз зеркало зонда оставалось таким же гладким.
Дин И подавленно отшвырнул молоток в сторону и глубоко задумался. Трое офицеров — и миллион человек экипажа флота — не сводили с него глаз.
— Так вот почему зонд поддерживает температуру абсолютного нуля! — догадалась Сицзы. Двое коллег тоже поняли, к чему клонит Дин И. При обычной плотности материи расстояние между ядрами атомов довольно значительно. Закрепить их на месте не легче, чем соединить штырями Солнце и все планеты в жесткую систему.
— Какое же физическое взаимодействие способно на такое?
— Лишь одно: сильное ядерное взаимодействие[45]. — Сквозь шлем скафандра офицеры увидели, что на лбу старика выступил пот.
— Но ведь это невозможно, как невозможно сбить с неба луну, стреляя в нее из лука!
— Да! А им это удалось! «Слезинка божьей матери», говорите? — Дин И холодно рассмеялся. Исследователей охватил озноб, когда они услышали его смех — они поняли, о чем говорит физик. Капля вовсе не была хрупкой, как застывшая слезинка. Совсем наоборот — ее прочность в сто раз превышала твердость самого твердого материала в Солнечной системе! Все известные человеку вещества были не крепче бумаги, по сравнению с этим. Капля могла насквозь пробить Землю, не получив ни царапины.
— Тогда… зачем же она здесь? — потерянно спросил подполковник.
— Кто знает? Может быть, это всего лишь посланник. Но он принес нам не ту весть, которую мы ожидали. — Дин И отвернулся от зонда.
— О чем вы?
— «Коли я уничтожу вас, что вам за дело?»
Воцарилось недолгое молчание, пока три офицера и миллионы людей на кораблях флота размышляли над их смыслом. И тут вдруг Дин И негромко сказал:
— Удирайте!
Потом он воздел руки и хрипло крикнул:
— Глупые дети! Да бегите же!
— Куда бежать? — спросила перепуганная Сицзы.
Еще через пару секунд догадался подполковник. Как и Дин И, он отчаянно закричал:
— Флот! Эвакуируйте флот!
Но было слишком поздно. Сильнейшие помехи забили канал радиосвязи. Картинка с борта «Богомола» погасла, и флот не услышал последнего донесения подполковника.
Вокруг кончика хвоста Капли возник голубой ореол, поначалу небольшой, но яркий. Внутренность «Богомола» окрасилась в голубой цвет. Затем ореол резко расширился, меняя цвета: голубой, желтый, красный… Создавалась почти полная иллюзия, что Капля не рождает свет, а бурит себе путь изнутри… По мере расширения сияние ослабевало. Достигнув размера, вдвое большего, чем диаметр Капли, ореол пропал. В тот же самый момент хвост Капли засветился вновь, и точно так же свечение расширилось, потускнело, и быстро исчезло. Пульсирующий ореол появлялся и исчезал два-три раза в секунду. Под тягой непонятного двигателя Капля двинулась вперед, а потом быстро ускорилась.
