Александр Казанцев - Тревоги ледяного грота (Купол Надежды - 3)
- К чему же склонял Педро его старый друг?
- Чтобы Педро подговаривал всех защищать свои "права", угощал бы сигаретами, подносил выпивку и требовал бы от дирекции отмены всяких там запретов. И чтобы привозили из Австралии настоящее мясо, не то откажутся от работы. Он уверял, что недовольных много. Дай им только сигнал. И напоследок потребовал, чтобы Педро и эти недовольные выбрали бы его, Мурильо, одним из директоров.
- И вы все это слышали, Мария?
- Я вступила в мужской разговор, потому что тревожилась за детей. Я сказала, что не надо бояться чистки, что можно обратиться к вам, сеньора, что вы душевная женщина. И тогда Мигуэль стал зло смеяться. Мне страшно повторить его слова.
- Повторите, Мария, это важно.
- Но они касаются вас, несравненная наша заступница.
- Все равно. Это нужно для следствия.
- Для следствия? - испугалась Мария. - Он назвал вас распутной женщиной, которая якобы продалась старику, чтобы ловко устроиться здесь со своим бывшим мужем, сделав его любовником. И будто сыночек ваш вовсе не от старика, который на это не способен, а от бывшего мужа и вы вдвоем старика водите за нос.
- Какая мерзость! - не выдержала я.
- Именно мерзость, сеньора. Я тут не выдержала и ударила Мигуэля в морду, иначе ведь не назовешь его свиное рыло. Он бросился на меня с кулаками. Тут Педро ввязался в драку, и мы вдвоем так отдубасили негодяя, что он вылетел с лестницы нашего второго этажа. Добавлю, что и ребятишки наши помогали нам. Это была драка так драка! Всем семейством, да простит мне пресвятая дева. И мы выбросили вслед ему его дрянные фляжки, из которых Педро должен был угощать спиртным своих друзей.
- Спасибо, Мария. Теперь ясно, кто принес в самолет чемодан.
Остап и Спартак, едва Мария закончила свой рассказ, пообещали привести Мигуэля Мурильо.
Он был отвратителен, этот тип, неопрятный, опустившийся, с одутловатым лицом и синяком под глазом. От него несло перегаром.
- Не верьте ни одному слову из того, что наговорила на меня эта ведьма, - сразу начал он, даже не выслушав моего вопроса. - У нас здесь учреждение Организации Объединенных Наций, и я требую присутствия при разговоре со мной беспартийного чиновника ООН. И моего адвоката из Филадельфии.
- Вам еще придется говорить в США со следователями и другими чиновниками и вызывать своего адвоката. Вы принесли в самолет чемодан журналиста?
- Я не знаю, что в нем было. Наверное, обычное барахло.
- Не слышали ли вы в чемодане тиканья часов?
- О сеньора! Меня изувечила эта проклятая семейка. Я стал туг на ухо и ничего не слышал. Я и вас-то слышу с трудом.
- Современные адские машины делают без часовых механизмов, - заметил Спартак. - Химический или радиоактивный запал.
- Ясное дело, - согласился Остап. - Нормально. Из такого типа признание добрым словом не вышибешь, надо припереть его к стенке.
- Что он говорит, сеньора? Я требую, чтобы его слова были переведены на принятый здесь международный язык.
- Он говорит, - сказал Спартак по-латыни, - что вас, господин Мурильо, надо припереть к стенке.
- Что? - испуганно завопил Мигуэль. - Меня хотят поставить к стенке, расстрелять? Это самосуд! Я требую вмешательства академика Анисимова. Он не допустит расстрела ни в чем не повинного человека, который позволил себе лишь выкурить одну сигарету. За это не расстреливают, не расстреливают!..
- Не бойтесь, - заверила я его. - Если вас будут судить, то не за сигарету, а за соучастие в диверсии, погубившей самолет "Конкорд" вместе со всеми пассажирами и экипажем.
- Я ничего не знаю об этом. Спросите лучше мистера Смита. Его багаж я нес, а не свой. И я не мог знать, что несу.
- Это другое дело, - оказал Спартак. - А сейчас смывайся, пока мы с Остапом не добавили тебе к тому, что ты уже получил от семейства Педро.
Мигуэль Мурильо исчез.
У нас, добровольных исследователей, было слишком мало доказательств того, в чем мы были уверены.
Но что толку от нашей уверенности? Она никого не убедит!"
Глава десятая
РЕЙС СПАСЕНИЯ
"Я была в отчаянии! В отчаянии от того, что не могу удержать Николая Алексеевича от полета в Нью-Йорк.
Там на Генеральной Ассамблее ООН некоторые страны под давлением заинтересованных монополий потребовали, чтобы "Город-лаборатория прекратил существование, поскольку Особая комиссия ООН, трагически погибшая при возвращении, по свидетельству чудом уцелевшего журналиста, высказалась против продолжения эксперимента".
Умом я понимала, что Николаю Алексеевичу необходимо отбить в Нью-Йорке нападение, но сердцем...
Словом, не знала, что делать.
Николай Алексеевич, огромный, уверенный, спокойный, как утес, участливо выслушивал мои тревоги с тем тактом, на который только он один способен. Однако оставался непреклонным в своем намерении. Его действительно как скалу нельзя сдвинуть с места, если он что-либо продуманно решил.
На Генеральной Ассамблее вслед за советским делегатом выступили представители прогрессивных стран. И в результате принятие решения о Городе-лаборатории было отложено до прибытия на Ассамблею его Генерального директора.
За академиком Анисимовым прилетел из Москвы специальным рейсом сверхзвуковой лайнер Ту-144М (модернизированный вариант первого в мире сверхзвукового самолета).
Николай Алексеевич ласково утешал меня:
- Не следует находиться во власти сенсационных легенд, родная. Это нонсенс! Подобными вымыслами мог пользоваться лишь такой субъект, как господин Генри Смит, дабы выгородить себя при твоих расспросах.
- Но ведь он цитировал авторитетные сообщения!
- Допустим, он говорил о фактах. Но их можно объяснить и без привлечения "зловредной деятельности" инопланетных гуманоидов на Земле.
- Как же объяснить? - спросила я упавшим голосом, подумав об отце и его возможной связи с этими пришельцами.
Пусть буду выглядеть непроходимой дурой, но я готова умолять папу обеспечить одному ему известными путями безопасность полета Николая Алексеевича. Конечно, папа посмеется надо мной, чего доброго, обзовет "бабой". Ну и что ж! Пусть баба! Честное слово! Должно быть, в этом моя сущность!
А Николай Алексеевич продолжал:
- В районе Бермудского треугольника, кроме понижения там уровня океана, обнаружены вихревые морские течения, неизвестные в других местах. Они способны вызвать самые необычные погодные условия, когда полностью исчезает видимость, нарушается радиосвязь. При взаимодействии же с сильными ветрами возможно возникновение волн, вызывающих инфразвуки с частотой около пяти герц. Такие частоты, не воспринимаемые слухом, губительны для людей, вызывают у них не только психическое расстройство, но даже и гибель! Вот почему там могли исчезать самолеты, которыми уже некому было управлять, и погибали корабли; или с них в панике, рожденной психическим расстройством из-за инфразвуков, бежали все пассажиры и команда. Естественно, что на той высоте, на которой пролетит наш сверхзвуковой лайнер, все эти явления не могут сказаться в такой мере, как при патрульном полете исчезнувших самолетов из Флориды или надводном плавании судов.
