Владимир Михайлов - …И всяческая суета
XI
Матушка, товарищ Землянина А.Е., к чести ее, в эти утренние часы тоже не сидела дома в ожидании нижайших поклонов, но, проводив сына на прием к депутату, сразу же собралась и сама и решительно направилась на прием в райком партии, и не к кому-либо там, а именно к первому секретарю. Шла она в тот райком, где ранее, при жизни, находилась на партийном учете; а поскольку была она уже тогда пенсионеркой, то пришлось ей из того района, где она работала, перейти в парторганизацию при ЖЭКе по месту жительства, так что в этом райкоме ее по-настоящему не знали, и это ее слегка смущало. Тем не менее она шла, исполненная бодрости и надежды.
Первый секретарь райкома КПСС в Москве, как известно, работник крупный, потому что в любом районе города Москвы состоит на учете еще и сегодня больше членов и кандидатов в члены партии, чем в иной союзной республике, где даже свой Центральный Комитет есть; да и экономика такого района порой позначительнее союзно-республиканской, так что даже странно, почему до сих пор ни один из тридцати шести московских районов не выразил желания выйти из состава Советского Союза и провозгласить, скажем, республику Марьиной Рощи со своим государственным языком и таможенной службой. Говорим все это для тех, кто полагает, что это так просто: взять да прийти к первому секретарю. Однако же Анна Ефимовна пришла и попала, потому что времена нынче пошли такие, когда и первые секретари проигрывают на выборах – и тогда, естественно, сразу же начинают думать о победе на следующих. Анна Ефимовна же попала на прием еще и потому, что записалась заблаговременно. И пришла вовремя, и была принята.
– Здравствуйте, товарищ Землянина, – радушно ответил на ее приветствие секретарь, которого звали Федором Петровичем. – Садитесь, пожалуйста. Что привело вас ко мне? Я, признаться, не очень понял, хотя помощник мне докладывал и заявление ваше о восстановлении в рядах партии – вот, у меня на столе. Объясните, пожалуйста, вкратце: при каких обстоятельствах выбыли из партии? Исключены были? Кем, за что? Рассматривала ли дело Комиссия Партийного Контроля?
Говоря это, секретарь выглядел несколько удивленным, да и был таким на самом деле. Что ж удивительного: все последние месяцы люди из партии в основном уходили, а вот такая просьба о восстановлении была за ощутимое время, пожалуй, первой. Вот почему он, спрашивая, очень внимательно вглядывался в посетительницу: человек как-никак немолодой, значит – со всякими извивами психики, мало ли что… А может быть еще – и того хуже.
– Федор Петрович! – отвечала Анна Ефимовна, глубоко задетая одним уж предположением о том, что она могла совершить нечто, заслуживающее исключения из монолитных рядов КПСС. – Меня из партии никто и никогда не исключал! Безусловно, я выбыла из нее, да – на некоторое время! Но время это прошло, и я ходатайствую о восстановлении. И надеюсь, что вопрос решится очень быстро. Я не привыкла, Федор Петрович, находиться вне партии. Тем более в такое сложное время, как сейчас.
– М-да, время действительно… – проговорил Федор Петрович, глядя при этом куда-то вдаль. – Но партия… – он глянул на нее мельком, – Анна Ефимовна, партия выдержит. Выстоит. Она избавится от всего лишнего в своих рядах, от раскольников и ревизионистов всех мастей, от тех, кто хочет дискредитировать партию в глазах народа и лишить ее занимаемого ею места, авангардной роли в нашем обществе. Заверяю вас! Да! Слушаю! Нет! Ни в коем случае! Я заверил и Юрия Анатольевича, и Ивана Кузьмича… Есть ведь ясная установка. Так и сделайте. Все, пока.
Тут следует заметить, что последние двадцать семь слов были адресованы не Земляниной, но собеседнику на другом конце телефонной линии. Звонки то и дело вторгались в их разговор, но мы не станем отвлекать внимание читателя ненужными подробностями. Скажем лишь, что, закончив телефонный разговор, Федор Петрович несколько секунд обождал, прежде чем вернуться к теме.
– Так, – сказал он затем. – При каких же обстоятельствах вы из партии выбыли, по вашим словам, на срок? Приостановили членство? Работали в правоохранительных органах? Уставом, товарищ Землянина, приостановка стажа не предусматривается. Или вы были осуждены за совершенные преступления? Однако если коммунист приговаривается судом к определенному сроку, то уж из рядов партии он исключается, заверяю вас, навсегда!
– Из партии, – сказала Анна Ефимовна, – я выбыла по причине смерти.
– Чьей смерти? – спросил Федор Петрович, понявший это так, что чья-то смерть в свое время потрясла его нынешнюю посетительницу настолько, что последняя положила на стол свой партийный документ. Или, может быть, это она сама нечаянно причинила кому-то смерть и, не будучи осужденной, все-таки испытывала настолько сильные угрызения совести, что сочла себя недостойной…
– Моей смерти, чьей же еще? – ответила Анна Ефимовна.
– То есть это следует, видимо, понимать иносказательно? – осторожно спросил секретарь, быстро соображая, не вызвать ли милиционера снизу. Лучше бы, конечно, «скорую помощь» с санитарами, но ведь пойдут потом разговоры, что, мол, из райкома отвозят прямиком в желтый дом…
– Отнюдь, – возразила Анна Ефимовна. – Нет, я просто умерла, как это случается со всеми.
– Что же так? – машинально поинтересовался Федор Петрович, чувствуя себя все менее уютно в кабинете, не столь давно перешедшем из собственности Моссовета в нераздельное партийное владение.
– Это не столь важно, – сказала Землянина, не любившая вспоминать о той печальной поре. – Своею смертью, как принято выражаться.
– Вы, значит, полагаете, что это не важно? – спросил секретарь, одновременно нажимая кнопку. Помощник явился на вызов безотлагательно.
– Присядь, Иван Сергеевич, посиди, послушай. Случай с товарищем интересный.
Вдвоем было все-таки надежней: если она и в самом деле – с приветом, то они, говорят, обладают силой неимоверной.
Помощник послушно присел.
– Ты поближе, Иван Сергеевич, поближе.
Помощник переместился вдоль длинного стола и расположился поближе.
– Я вот тебя, Иван Сергеевич, сейчас введу в суть вопроса.
– Знаком я, Федор Петрович. Все документы изучил, и потом мы запрос и в партархив посылали, и в бюро загс. Случай действительно из ряда вон выходящий, уставом партии, а также инструкциями и постановлениями не предусмотренный.
– Да, – подтвердил Федор Петрович, – на этот счет даже и в проекте нового устава ничего не говорится. Однако, товарищ Землянина, из документов следует, что вы состояли на учете в Краснопресненском райкоме партии куда дольше, чем у нас. Вас там, безусловно, знают лучше. Почему бы вам для решения вопроса о вашей партийности не обратиться туда?
