Владимир Михайлов - Дальней дороги
- Где остановишься?
- Еще не знаю, - рассеянно сказала она. - Сейчас поеду.
- Куда?
- Что-нибудь найду, наверное. Здесь ведь есть гостиница?
- Конечно.
- Ну да, он мне говорил.
- Кто?
Елена взглянула на него с таким видом, словно просила извинения за какую-то бестактность.
- Ну, все равно.
- Вижу, - сказал он, - тебе не очень весело. А?
- Может быть, - согласилась она. - Ты сам понимаешь. Но будущее кажется более привлекательным.
Ну конечно, подумал он. Когда окончательно теряешь надежду, тем более - главную, весело быть не может. Это понятно. Это знакомо. А что касается будущего...
Мысль его не успела получить завершения, потому что в этот миг некто вышел из вокзала, увидел Волгина и неторопливо направился прямо к нему. Он приближался, изящно помахивая левой рукой, и только шляпы не было в ней, широкополой шляпы с волочащимся по земле плюмажем. Наконец Витька приблизился и сделал поклон по всем правилам.
- Вы здесь, оказывается, - сказал он.
- Ну и что? - сердито спросил Волгин. - Неужели даже на час нельзя отлучиться, чтобы... Ну, я понимаю, хочешь доложить, что встретил, и все такое. Мог бы сказать и попозже. А?
Витька стоял перед ним, закрыв глаза и качая головой, и это дурацкое покачивание разозлило Волгина еще больше. Он на миг смолк, приготовляясь к более обстоятельному анализу Витькиного поведения, но мальчик ухитрился втиснуться именно в эту узкую щель.
- Да ведь я говорю - нет, - сказал он.- Ну, не встретил.
- Как - не встретил? - спросил Волгин. - Что значит - "не встретил"? Прозевал?
- Не приехала - и все, - оказал Витька.
- Да этого быть не может. Прозевал, а она, небось, разыскивает институт!
- Нет. Передала, что не приедет. Через пилота дирижабля.
- Так... - протянул Волгин. - И почему же это она не приедет? - вопрос был задан таким тоном, как будто Витька являлся ответственным за поведение той, которая должна была приехать.
- Ну, раздумала, наверное, и все.
- Раздумала... - медленно, словно стараясь проникнуть в смысл этого слова, произнес Волгин. И вдруг топнул ногой: Да ты понимаешь? Раздумала!.. А завтра? А эксперимент?
Он повернулся в сторону, словно ожидая поддержки. Но там стояла лишь Елена, с любопытством глядевшая на него. Волгин вспомнил, что он не в институте, не в своей лаборатории, и что Елена не имеет к этому никакого отношения, - не говоря уже о том, что трудно признавать неудачу в присутствии любой женщины, не только этой... Он заставил себя умолкнуть.
- Да, - проговорил он через секунду, но уже нормальным голосом. - Бывает, бывает. Ничего, выкрутимся как-нибудь...
Произнося это, он понимал, что не выкрутится: все задержится на долгое время, а Корн тем временем бросит своих рамаков в мироздание. И Волгину не на что будет сослаться.
Проклятая женщина: подвести в такой момент!
- Выкрутимся! - сказал он уверенно, взглянул на Елену и понял, что ее-то он не обманул.
- Ты не меняешься, - сказала она, когда он умолк. - Все громы и молнии, да?
- В зависимости от погоды, - усмехнулся Волгин.
- Сорвалось что-нибудь важное?
- Да как тебе сказать... - промямлил Волгин, которому не хотелось врать, а говорить правду - тоже. - Впрочем, чего мы тут стоим? У нас - аграплан, отвезем тебя, подумаем, где остановиться. В гостинице - пусть в гостинице...
Он сделал шаг в сторону, пропуская Елену вперед, и еще раз - непроизвольно - провел глазами по ее пополневшей в талии фигуре. Интересно, каким будет ребенок. Это всегда интересно...
- Что?
- Интересно, каков будет ребенок, - снова произнес Волгин про себя, и на сей раз каждое слово было полно глубокого значения.
9.
- Слушай, Лена, - сказал он, догнав женщину и взяв ее за рукав плаща (на большее Волгин все же не осмелился). - А может быть, в гостиницу не стоит? Это не близко, да и вообще... Давай, мы тебя устроим у нас в институте. Так, как у нас, ты нигде не отдохнешь: на полной научной основе. Поживешь, осмотришься... А вообще ты торопишься куда-нибудь?
- Да нет... - ответила она чуть растерянно.
- Вот и чудесно! Тогда, может, поработаешь у нас - полгодика, или больше, как сама захочешь. Тем более - за тобой сейчас нужен квалифицированный надзор, а уж у нас медики такие, что лучших и не бывает.
- Не знаю, - нерешительно проговорила Елена, и Волгин узнал ту нерешительность, которая и раньше охватывала Елену порой в самые неподходящие моменты. - Один друг предлагал свое жилье - я отказалась. Правда, - торопливо добавила она, - это не его жилье, он сам здесь проездом...
- Ну и чудесно! Сегодня отдохнешь, а вечерком я к тебе зайду, побеседуем... Нет, нет, - перебил он себя, заметив странное выражение, мелькнувшее в ее глазах. - Я ведь понимаю, что ты! И в этом нет ничего неудобного: к нам приезжает множество людей! А? Ну? Соглашайся!
- Хорошо, - сказала Елена, и повторила громко: - Хорошо. Пусть в институте. - Она тряхнула головой, и это означало, что минутная нерешительность прошла, а, за исключением таких минут, Елена была человеком определенных намерений и решений. - Едем.
- А вот Виктор тебя проводит. Лаборант, но без него я как без рук (Волгин знал, что Витька еще не успел выработать иммунитет против лести, а сейчас парня надо было чем-то оглушить, чтобы он не стал чересчур много размышлять о том, почему Волгин все же оказался у дирижабля и по какой причине так уговаривает женщину; к тому же, слова насчет Витьки были правдой, так что это выходила и не лесть вовсе: разве что непедагогический разговор, но здесь ведь не детский сад). А я еще задержусь. Зато уж попозже приду обязательно. К психофизикам, Витя, пусть посмотрят, снимут характеристики, чтобы отдых вышел хорошим, человек устал...
Витька посмотрел на Елену, потом на Волгина.
- Ну, - сказал Волгин, - быстро, быстро. И анализы по всей программе, ясно?
Витька, кажется, хотел что-то сказать, но Волгин замахал руками, повернулся и заспешил в сторону. Ему очень нужно было остаться одному.
Ничего себе, ситуация сложилась. Громадное дело могло затормозиться потому, что какая-то неврастеничка в последний момент передумала и не пожелала участвовать в эксперименте. Хорошо, что Волгин за годы жизни на Земле не утратил способности принимать быстрые и правильные решения - способность эту он выработал на сумасшедших кораблях Дальней разведки. Дело должно быть сделано, и будет, потому что дальняя дорога по пескам поиска привела нас всетаки к оазису открытий... Так сказал бы известный всем нам Аль Бухори, если бы не лежал давно в фиолетовом песке Галатеи, тогда еще не оживленной человеком. Да, близится завершение, и не странно ли, что мы с тобой снова встретились именно на этом пути, и именно тут наши дороги сольются в одну, хотя ты меня и не любила, и не будешь любить никогда.
