Анатолий Шишко - Конец здравого смысла
Марч поднял голову. За синими окнами дымился дождь, в камине дрожали угли, рассыпались оранжевыми квадратиками.
Мсье Лавузен дремал.
* * *
Жалобно, по-звериному простонала сирена. Марч вскочил первый. Сейчас же поднялся Лавузен, и протирая глаза, крикнул:
- Газеты! Я должен видеть газеты!
- Но еще рано, и притом, мы в таком районе...
- Давайте пальто! - скомандовал Лавузен.
Кабатчик, занятый сложным делением телячьей ножки на микроскопические ломтики, нехотя принес пальто.
- Получите! - на ходу бросил Лавузен, распахивая двери харчевни.
Лавузен так торопится, что Марч еле поспевает. Утро тоже торопится. Трескается скорлупа туч, и солнце жидко брызжет апельсинным соком.
В два взмаха солнечная кисть делает подмалевку. Лица оживают, но взоры пасмурны.
- Толпа, Лавузен!
Марч хватает друга за рукав. Из облаков тумана сыплются тяжелые удары башмаков. Бегут люди.
- Правее, правее! - руководит Лавузен.
Лавина черных передников и жилистых кулаков. Лавузен и Марч в самой гуще толпы.
- Они стреляют! Держись, Боб!
Тот, кого так зовут, в изумлении таращит глаза, показывая пальцами на джентльменов. Марч замер, раскрыв рот. Лавузен теребит его за руку. Марч продолжает не понимать, оглушенный, затертый людьми.
- Скорее, Марч! Вы оглохли!
Рабочие поднимают глаза и наталкиваются на нечто гнусное, невероятное, как акула на колесах. Марч ежится под их взглядами. Его ботинки, шляпа и сам он, без пальто, во фраке, производят жалкое и ненужное впечатление.
В толпе начинают это понимать, быстрее ходят желваки под обтянутыми щеками, кто-то бережно поднимает камень и - пронзительный свист по-матросски.
Лавузен сшибает с Марча цилиндр и, как хирург, знающий свое дело, перочинным ножом отсекает у себя и Марча хвосты фраков.
Сочный хохот толпы и чьи-то добродушнейшие шлепки по плечу Лавузена. Камни брошены, и гурьба повеселевших ребят провожает оригинальных людей.
Лавузен оживленно беседует с рыжебородым парнем, прикуривает и на прощание размашисто подает руку. Толпа редеет, и Лавузен поправляет свой случайно уцелевший цилиндр. Все это он делает спокойно, уверенно, как всегда, и Марч не удерживается:
- Они хотели нас поколотить. Что же вы молчите, принц Уэльсский?! Это все ваши проклятые шуточки!
- Они славные ребята,- строго щурится Лавузен.- А ты дурак!
* * *
Они на Доунинг-стрит.
Лавузен в застегнутом пальто и обкромсанный Марч без шляпы. На них указывают. Автомобили замедляют ход, чтобы дать насладиться публике изысканным зрелищем: человеком без фалд фрака.
- Бесхвостый джентльмен! Смотрите!
- Нас принимают за сэндвичменов [2],- злится Марч.
Лавузен рвет газету из рук мальчишки и, радостно откинув голову, заливается смехом. Марч заглядывает в газету.
На первой странице лицо некоего толстого лорда заставляет его удивленно приподнять плечи.
- Я его где-то видел,- говорит Марч.
- Это герцог Эльсинор Готтентоттский, лорд-канцлер. Мой главный враг. Его портрет на страницах "Морнинг-Пост" является доказательством оказанной им Англии политической услуги. Какой,- обычно не пишут.
Лавузен ласково гладит портрет и шепчет:
- Мы еще поиграем.
"Он сошел с ума",- решает Марч, прикрывая газетой то место, где по всем правилам здравого смысла у цивилизованного англичанина должен болтаться хвост фрака.
Но Лавузен не торопится. Он, как будто нарочно, залез в гущу медленно поворачивающейся толпы.
Лязг колес, гудки, вывески - все колышется плавным вальсом,- все шибче, быстрее, неистовее. Рев газетчиков:
- Государственный переворот!
- Да здравствует здравый смысл! - это крикнул Лавузен,- леди и джентльмены, я хочу сказать речь. Черти, дьяволы! Я хочу говорить.
- Брав-о-о!
- О-о-о!..- прокатывается где-то совсем близко и ударяет в голову Марча шарами кегельбана.- Гип...п!
- Да здравствуют бесхвостые люди!
Сотни рук теребят Марча. Важные люди привстают в ландо, воздушные кебы гудят ниже над головами, жирные мистеры гогочут, откинув котелки.
Как ослепителен день! Как ярко плавятся на солнце толстые цепочки!
На опрокинутом киоске Лавузен - о, ужас! - опять с неизвестно откуда появившейся бородой говорит речь. Ему не дают. Бобби рвутся сквозь рычащую толпу.
- Лэди и джентльмены! Я хочу, чтобы вы порадовались вместе со мной...
- Кто вы такой?
- Я член ассоциации квалифицированных дураков Англии.
- Га... га... га...
- Лэди и джентльмены, я рад вам сообщить, что у каждого из нас издохла любимая собачка - здравый смысл. Итак, пейте и веселитесь, но знайте, что на Реджин-стрит сейчас только пытались расстрелять людей за то, что они хотят есть. Ласкайте ваших собак и читайте ваши газеты. Я кончил, джентльмены!
- Задержите!
Марч помнит лишь момент, когда горячая рука Лавузена просунулась между чьими-то двумя животами и потянула его.
Оратору помогли скрыться. Какой-то матрос и двое грузчиков.
* * *
Лондон. Министерство внутренних дел.
Министру Джойнсону Пиксу
Лично
Я, Альберик Каннэ,- французский подданный,- имею честь уведомить господина министра, что мною произведена операция над согражданином неким Анри Лавузеном, с целью изменения его наружности. Секрет моего изобретения дает возможность любому человеку приобрести себе совершенно новое лицо. Вышепоименованный Лавузен насильно вторгся в мою лабораторию и потребовал подделки его лица под ныне здравствующего принца Уэльсского. Во избежание недоразумений, мною послано частное письмо моему знакомому мистеру Джону Паркеру - камер-лакею Букингемского дворца, но, принимая во внимание серьезность сообщения и отсутствие ответа от мистера Паркера, осмеливаюсь поставить в известность об этом вас.
Примите и проч.
Доктор Альберик Каннэ
Париж. 29/VI 19...
P.S. По совершенно очевидным соображениям лишен удовольствия приложить адрес.
Совершенно секретно
Лорду канцлеру хранителю печати
Герцогу Эльсинор Готтентотскому
Препровождая при сем письмо французского "ученого" д-ра Каннэ, должен присовокупить, что с точки зрения здравого смысла нахожу его нелепым, а посему жду резолюций Вашей Светлости.
Джойнсон Пикс
Лондон 1/VII 19...
Совершенно секретно
Министру Д.Пиксу
Сэр!
Благодарю за сообщение. Принял к сведению. Дело о самозванце (как и он сам) в моих руках. Выслал агентов в Париж для установления места жительства д-ра Каннэ. Дальнейшую переписку считаю опасной.
Герцог Эльсинор Готтентотский
Лондон 2/VII 19...
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ВВЕРХ НОГАМИ
Глава первая
Едва кончался день, полный тревог и неожиданностей, как уже летела ночь, и Марч напрасно мечтал об отдыхе. Менялось освещение - события шли. Он пробовал записывать, но всегда действия неутомимого Лавузена обгоняли карандаш. Кадры реальности сливались с необузданной фантазией, пировавшей в черепной коробке Лавузэна, пожирали всякое понятие о здравом смысле, клубились лавиной, увлекая в бездну горы установившихся понятий.
