Алексей Доронин - Сорок дней спустя
Но в тот день дверь отворилась лишь на секунду и тут же захлопнулась. Как ни пыталась она притвориться спящей, он ее раскусил. Он не мог бояться ее, скорее просто решил наказать за своеволие. Ушел и оставил без еды, словно Санта-Клаус, который дарит подарки только девочкам, которые вовремя ложатся спать.
Это случилось не меньше пяти дней назад, и с тех пор он приходил регулярно. До сегодняшнего дня. Судя по спазмам в желудке, сутки уже прошли. Конечно, те крохи, которые он ей приносил, только притупляли голод, но теперь не было и их.
Она снова погрузилась в сон. Но долго проспать ей не удалось - ее разбудила режущая боль в желудке и правом боку. Она приподняла потяжелевшие веки. В углу по-прежнему было пусто.
Что же это…. Оставил умирать? Или хочет помучить ожиданием, наказать? Оба варианта укладывались в его нечеловеческую логику.
Она протянула руку, нащупала в углу углубление в неровном полу, присыпанное пылью и сором. Ее пальцы сжали холодный металл - она достала из ямки двадцатисантиметровый железный костыль. Либо он не нашел его, обыскивая комнату, либо не придал значения. А может, оставил специально, чтоб соблазнить ее ложной надеждой. Он забрал у нее все, с помощью чего можно было уйти из жизни. Но даже если броситься грудью на эту штуку, только поломаешь себе ребра.
В тот же день она начала терзать дверь с упорством одержимой - к счастью, она не была обшита металлом - хоть и знала, что даже если выберется из сбойки, вряд ли избежит встречи с ним, не говоря уже о том, чтоб выбраться на поверхность. Доски сопротивлялись ее попыткам, хоть и разбухли от влаги, которая уже успела замерзнуть. Снималась незаметная глазу стружка, но сосновая плаха подавалась по миллиметру. Когда инструмент начинал выскальзывать из непослушных пальцев, она сделала перерыв, выпила воды, съела горсть чипсов. Позволив себе передохнуть минут пять, она снова принялась за работу. Через два часа голова у нее кружилась, а выбоину на двери было почти не разглядеть. Она поняла, что с ее женскими силами на это потребуется неделя каторжного труда. Даже если бы хватило сил, где взять столько терпения? Руки у нее опустились. Легче было ждать и надеяться, что когда-нибудь он склонится над ней, и она вобьет ему эту штуку в висок. Если только доберется до него.
Она подошла к двери.
- Куда ты пропал, скотина? - эхо трижды повторило за ней, - Я есть хочу, ублюдок! Это ты можешь жрать покойников, а я хочу нормальной еды…. Где ты?
Она ударила дверь, отбив руку до синяков. В отчаянии рванула ее на себя, повиснув всем телом. И чуть не упала, когда та распахнулась с негромким скрипом. Из темного проема потянуло страшным холодом. Не помня себя от радости, она остановилась на пороге, не давая воли надежде. Осторожно, стараясь не шуметь, прикрыла дверь. Рано радоваться, он мог ждать снаружи, чтобы схватить ее в тот момент, когда она поверит, что вырвалась. Его воображение на это было способно.
Чушь. Он человек, а не демон. Если бы он караулил ее полдня в сыром тоннеле, то умер бы от воспаления легких. Нет, он сидит в теплой подсобке на станции и доедает свою отбивную с кровью. Знает, ублюдок, что ей придется пройти мимо, чтоб попасть к выходу. Единственному выходу.
Она снова потянула за ручку, и на этот раз дверь открылась легко, будто приглашая продолжить путешествие. В лицо пахнуло ледяной сыростью, в нос ударил тяжелый и густой запах плесени. Это на материальном плане. На тонких уровнях гамма дополнялась запахами страха, боли и звериной злобы, которые не скоро выветрятся из этих коридоров.
В тоннеле все переменилось. Вместо воды был лед - она смотрела на него так, будто видела впервые в жизни. С потолка спускались ледяные сталактиты, иней блестел на трубах и кабель-трассах. Так, кажется, эти штуки звал Машинист.
Лед выдержал ее вес и даже не прогнулся. До станции было не больше ста метров, она хорошо это помнила. Теперь этот путь дался ей куда легче, чем тогда, когда он ее привел. Тогда воды было по колено.
Направо…. В другой стороне тупик; сплошной завал, который намертво закупорил перегон Красный Проспект - Гагаринская.
Неизвестно, насколько хватит сил, но надо успеть.
Обходиться без света стало почти привычно. Здесь, в тоннеле, это было нетрудно - надо было только двигаться вдоль стены, касаясь рукой зернистого влажного камня. Она научилась неплохо ориентироваться в пространстве без помощи зрения. Полтора месяца во мраке давали о себе знать.
Костыль она захватила с собой. Можно заставить человека заплатить за то, что не дал ей уйти. Может, его височная кость окажется мягче, чем дерево.
*****
Она вспоминала.
…Щель была узкой как крысиная нора. Она едва могла повернуть голову, чтоб не оцарапать лоб или уши.
Чудовищная сила близкого взрыва заставила твердые породы "поплыть" как зыбучий песок, и бетонированный короб аварийного выхода в нескольких местах превратился в узкую щель.
Она долго колебалась, прежде чем поставить ногу на первый уступ. Изломанные плиты нависали, грозя раздавать человеческое существо, как таракана. Пересилив себя, она начала подниматься. Стенки была почти отвесными, но вверху, насколько хватало глаз, в них было много выщерблин, куда можно было поставить ногу.
Она уже наполовину скрылась в темной дыре и хотела двигаться дальше, когда цепкие руки стиснули ее щиколотки. Прикосновение холодных пальцев к голой коже заставило вздрогнуть и вскрикнуть. Голос внизу, такой спокойный и ровный, нараспев произнес:
"Нет, дорогая, так не пойдет".
"Отпусти… Я пролезу".
"А я нет. Поэтому и ты остаешься. Все равно наверху не лучше".
"Хочешь, чтоб я тут с тобой?..".
Человек не ответил. Просто схватил за ноги и потянул к себе, не обращая внимания на ее крики. Даже не заметил, что она рассекла руку об острую арматуру.
Наверно, на его лице в этот момент была грустная улыбка.
*****
Потом она убежала в тоннель. Но другого выхода из лабиринта не было, и он это знал. Остался там, караулить как пес, зная, что рано или поздно она выйдет.
Даже если наверху гибель, она предпочла бы ее медленному гниению здесь. Когда-то она хотела заставить его заплатить за то, что он не дал ей выбрать свою смерть, но это было давно. Сейчас не осталось даже ненависти - умерла вместе с остальными чувствами. У нее не сохранилось ничего человеческого, кроме желания жить.
Она шла, пошатываясь и подволакивая левую ногу. Бледный призрак, оживший кошмар - длинные спутанные волосы, закрывавшие лицо, делали ее похожей на призрак утопленной в колодце Самары из фильма "Звонок". Ее тело было ослаблено до предела, но она продолжала идти, доказывая власть духовного над телесным.
![Алексей Доронин - Сорок дней спустя [litres]](/uploads/posts/books/100815/100815.jpg)
