Павел Амнуэль - Маленький клоун с оранжевым носом
Тут уже я сделал остановку, предоставив Соне — если она была в курсе тех событий — закончить фразу.
Это было время, когда мы с Аликом встречались редко, я бы даже сказал — не встречались вовсе, потому что еженедельные семейные чаепития, во время которых дети бесились, жены рассказывали новости, а телевизор при этом вопил на разные голоса, встречами друзей можно было назвать лишь при очень большом желании. Алик с Мишей зарабатывали деньги на интернет-сайтах, а на меня в университете навесили три разных курса, все были предельно загружены — Алик, конечно, сообщал мне по телефону о своих очередных болячках, и я все старательно заносил в базу данных, не пытаясь анализировать.
Поэтому я был удивлен, когда Алик позвонил мне на мобильный — у меня оказалось «окно» между двумя лекциями, и потому я смог ответить — и сказал, что нужно срочно встретиться, а причину он объяснит потом.
— Заеду к тебе по дороге домой, — предложил я.
— Нет, — сказал Алик, — я заеду к тебе в университет. Сейчас.
— У меня лекция, — возразил я. — Давай в час. Как раз и пообедаем в кафетерии.
Выглядел он, на мой взгляд, как обычно: Мы заняли столик у окна, с видом на лужайку, где студенты, развалившись на траве, то ли грызли гранит науки, то ли читали триллеры и назначали свидания.
— Мой компаньон меня обманывает, — сообщил Алик, не притрагиваясь к заказанному шницелю.
— Миша? — удивился я. — Ты же говорил, что он порядочный парень и хороший программист, и вы…
— Да-да, — нетерпеливо сказал Алик. — Я так думал. Ты же знаешь: я всегда считаю человека порядочным, пока он своим поведением не доказывает обратного.
Ну да, презумпция невиновности. Я-то чаще придерживался иной точки зрения, но позицию друга уважал и, хотя жизнь действительно часто преподносила сюрпризы, все-таки никогда не старался повлиять на характер Алика: слишком уж многое в его жизни зависело от вещей, суть и последовательность которых мы еще не вполне понимали, а потому я не мог быть уверен, что имею достаточно оснований убеждать Алика в чем бы то ни было, не зная, как это отразится на его будущем.
— Что натворил твой Миша? — спросил я. — Продает налево программы и не делится с тобой деньгами?
— Хуже, — мрачно сказал Алик. — Он взламывает сайты разных… очень защищенные сайты. Очень солидных организаций.
— Зачем? — удивился я. — Для собственного удовольствия? Алик поморщился.
— Не думаю, — сказал он, — что Миша получает от этого большое удовольствие. Деньги — да.
— Деньги?
— Ты не понимаешь? Он делает это по заказам разных… Я так и не понял пока, по чьим конкретно заказам. Могу, конечно, посидеть несколько вечеров и взломать коды, которыми Миша закрывает от меня свои… ну, скажем так, материалы. Но, Господи, если бы ты знал, как это противно!
— Погоди, давай по порядку, — сказал я. — Ты считаешь, что кто-то платит Мише деньги за то, чтобы тот взламывал сайты… ну, допустим, министерства обороны?
— Нет, до этого еще не дошло, хотя… сейчас я уже ни в чем не могу быть уверен. Но думаю… нет… Это коммерческие фирмы, достаточно крупные, там есть, например… Впрочем, лучше тебе не знать конкретные…
— Промышленный шпионаж? — догадался я.
— Ну… Можно назвать это так. Ему платят деньги, он взламывает сайт, сообщает коды клиенту, дальше не его дело, но все это пахнет так дурно, что…
— Если об этом станет известно в полиции, — закончил я, — то Мише светит суд и, может, даже тюрьма.
— И мне тоже, — заметил Алик. — Мы же компаньоны, все это он делает на наших компьютерах, что стоят в офисе, в нерабочее время, понятно, когда ни меня и никого из ребят нет, но что это меняет? В глазах полиции, скажем?
— То есть он попросту подставляет тебя… И давно?
— Не знаю. Я обнаружил совершенно случайно. Искал в нашей базе данных информацию о… Не важно. Думаю, несколько месяцев. Вряд ли больше.
— Что ты собираешься делать? — спросил я.
— Не знаю, — повторил Алик. — Я вообще сейчас с трудом соображаю, вчера и сегодня слышу голоса, а пару раз попадал в… я тебе это место уже описывал… помнишь поляну, на которой стоит двухэтажный коттедж, похожий по архитектуре на английский замок времен Алой и Белой розы?
— Помню. Это было три с половиной года назад. — Сейчас опять.
— Тактильные ощущения тоже?
— Нет… Вроде нет, хотя иногда мне кажется, что пальцы касаются чего-то, чего на самом деле не существует, но это так мимолетно… Скорее всего просто воображение, нервы. А вот звуки и поляна…
— Я должен записать, — сказал я.
— Потом, — отмахнулся Алик. — Скажи, что мне делать с Мишей? Я не могу донести на него в полицию!
— Почему? Он тебя подставляет безо всякого стеснения…
— Ты не понимаешь? Он мой компаньон. Друг… — Друг?
— Ну… Нет. В полицию — нет.
— Хорошо. Поговори с ним. Скажи, что тебе все известно, представь доказательства. У тебя есть доказательства?
— Конечно.
— Потребуй, чтобы он все это прекратил, иначе.
— Иначе — что?
— Пойдешь в полицию.
— Он знает, что я никогда этого не сделаю. Собственно… Понимаешь, я уже говорил с ним вчера. Попросил остаться после работы, показал файлы, коды… Он ничего не отрицал, да и как бы он мог… И предложил долю. Мол, за несколько месяцев он заработал в несколько раз больше, чем за все время существования фирмы. И готов поделиться, а в дальнейшем… Он не сомневается, что будет что-то в дальнейшем! Мол, кто же отказывается от такого жирного…
— Что ты ему ответил? — перебил я.
— Ничего. — Алик пожал плечами. — Честно… Я был… Когда он все это мне излагал — как мы вместе будем грести деньги лопатами… Я слышал не только его — его будто издалека, скорее угадывал по губам слова, — но чей-то разговор, я даже знаю, кто говорил, и догадываюсь о чем, но это так, мешало, я не могу понимать то, что одновременно происходит в двух местах… А он истолковал мое молчание то ли как знак согласия, то ли как желание подумать, а потом поговорить о деталях… В общем, он ушел, а я остался, ждал, когда закончится… А это продолжалось долго, много дольше обычного, тогда я и убедился, что, если сильно нервничаю…
— Это я давно заметил, — сказал я. — Я тебе об этой статистике еще в прошлом году рассказывал, ты просто забыл. О чем говорили?
— Там? О рыжей бестии.
— О чем? — не понял я.
— О рыжей бестии, — повторил Алик. — Говорили мужчина и женщина. Может, девочка — голос был очень высокий. Обсуждали кого-то… рыжую бестию, и я даже не уверен, что это существо женского пола. Вполне возможно, что мужчина. Я старался не вслушиваться, потому что мне нужно было понять, чего хотел Миша, но из-за того разговора я и Мишу слышал плохо…
