Сергей Абрамов - Волчок для Гулливера
— Наши капиталовложения в Африке — это несколько десятков миллиардов.
— Более полусотни.
— А переселение народов — процесс длительный. Доминик, конечно, наобещает нам миллионы акров плантаций и даровую рабочую силу, но его демографические забавы — это игра.
— Игра хороша, если беспроигрышна. Есть еще и социалистическая система, а там сложа ручки сидеть не будут. Нет, Хен, даже с блистоновой бомбой мы не вернем всего, что потеряем.
— Тогда надо действовать.
— А может быть, сначала проверить? Скажем, через агентство Хаммера. У них дельные ребята.
— Не будем множить число самоубийц, бросившихся в океан с ведома Педро Лойолы. Есть и другие средства. Сенаторы, например. Половина поддержит нас, если понадобится.
— Тогда подумаем. Еще есть время.
Полетта. Как это их свободно выпускают отсюда после таких откровений?
Фрэнк. Доминик показывает, что его уже ничто не пугает.
Майк. Сейчас вы узнаете почему.
Лабард и Лойола.
— Остались считанные дни. Реклама самой дорогой встречи Нового года должна быть усилена. Нажимай все кнопки: газеты, радио, телевидение. Воскреси старомодные «сандвичи» на улицах, листовки с вертолетов, кинорекламу на крышах. Пусть все и везде кричит: Новый год, Новый век, Новое тысячелетие! Где самая фешенебельная, самая дорогая встреча? В Доме! Я хочу собрать здесь всех мультимиллионеров Мегалополиса. В час ночи я им преподнесу ультиматум.
— Это копия.
— Наметанный глаз. Подлинник пошлем в ООН.
— Третий экземпляр я возьму себе в сейф. Кстати, кто печатал?
— Диктофон.
— Не доверяешь Полетте?
— Чем меньше людей знают об этом, тем лучше для дела.
— Когда будет нанесен первый удар?
— В полночь. На рубеже веков.
— К одиннадцати у Нортона все будет готово.
Джонни. Хорошо бы узнать текст ультиматума.
Майк. Беру на себя.
Джонни. У Лойолы сейф с электронным замком.
Майк. А у меня электронная отмычка.
Полетта. Надо спешить, мальчики.
Джонни. У меня все готово. У них — к одиннадцати, у нас — к десяти.
Фрэнк. Не забывай о полиции. Они могут поставить охрану раньше.
Джонни. Я никого не пущу в диспетчерскую. Есть специальное распоряжение Лойолы: все приказы только от него и только по видеофону. У Майка тоже. Кстати, нас не собираются заменять перед акцией.
Майк. Откуда ты знаешь?
Джонни (загадочно). Знаю.
Майк. Ну а сейчас все узнают.
Лойола и Джонни.
— Я вас слушаю, сэр.
— К сожалению, только неприятное, Джонни.
— Я готов, сэр.
— Вы не будете встречать Новый год, Джонни. Вы будете работать.
— С повышенной оплатой, сэр?
— В три раза.
— Возражений нет. Жду инструкций.
— Вы знаете, конечно, о существовании грузового лифта «даблью»?
— Запломбированного? Конечно.
— Вы сорвете пломбу и подымете его по первому сигналу лампочки. За минуту получите мой личный приказ.
— Есть опасность?
— Какая?
— Но лифт «даблью» спроектирован только для подъема грузов на уровень причала сверхкраулеров. В случае опасности, сэр.
— Вы не в курсе, Джонни. Лифт «даблью» подымает на верхнюю площадку Дома.
— Но…
— Никаких «но». Я приказываю — вы подчиняетесь. И не проявляйте излишнего любопытства, как не проявляет его Майк. Могу сообщить вам обоим, что я доволен вашей работой. Можете идти.
Фрэнк. Что это за таинственный лифт?
Джонни. Понятия не имею. Он с основания Дома запломбирован.
Полетта. Ан догадываюсь. Он выведет ракету на смотровую площадку.
Джонни. Не выведет.
Майк. Ты сорвешь пломбы?
Джонни. Не только. Заблокирую авторешетками все выходы с подводных уровней.
Полетта. Да благословит вас Бог! Это я по старой привычке, простите. Воспитывалась у католичек.
Майк. Охотно прощаем, девочка.
Глава 8. В СЕЙФЕ ЛОЙОЛЫ
Осталась всего неделя до встречи Нового года, самого страшного года в нашей судьбе.
Вернее, он мог быть таким.
Ожидание — всегда нервотрепка. И когда ждешь окончания дела, исход которого беспокоит, или приговора врача, или просто свидания с девушкой, на которое она опаздывает, и ты не отрываясь следишь за бегом минутной стрелки, сердце бьется все чаще с каждой секундой. А мы были в цейтноте, когда ход противника требовал немедленного ответа.
Противник записал ход, но мы не знали его. Запись хранилась где-то у Доминика и в сейфе Лойолы. Текст ультиматума, который должен был зачитать Лабард после боя часов, возвещающего пришествие нового века. Более полутора тысяч гостей ожидалось на этой встрече, и каждое слово ультиматума должно было встать костью в горле, которую не запьешь коньяком или шампанским.
Мы все подготовили, все рассчитали, как шахматный этюд. Никакие ракеты с боеголовками не подымутся наверх ни в десять, ни в одиннадцать часов блистоновый «пистолет» Лабарда не выстрелит, и человечество может оставаться спокойным: новый век придет тихо и торжественно, как Санта-Клаус, не разбив ни одного бокала на столиках в гостевом салоне владельцев Дома. Десять сенаторов и шесть губернаторов, генеральный прокурор Мегалополиса и два министра, сотня миллиардеров и более тысячи миллионеров будут мирно звенеть бокалами и кричать: «Хэлло! Ура! Желаем всем счастья и процветания в новом столетии!»
Но что произойдет через час, через два, когда связь будет восстановлена, лифты пущены, а наши трупы будут дожевывать акулы, шныряющие вокруг седьмого чуда уходящего века? Нас только четверо, а «иезуитов» Лойолы сотни на каждом этаже. Мы можем радировать во все газеты мира о том, что ждет человечество, мы можем вызвать подводный флот десятка держав, а «пистолет» Лабарда успеет выстрелить, уничтожив полмира. Мы можем убить Лабарда и Лойолу до последней полуночи года, но вдруг окажется, что ультиматум Доминика был новогодней шуткой, и мы все четверо сядем на электрический стул.
Не зная ультиматума, мы не могли действовать; не зная, что происходит в подводных этажах Дома, мы не могли пугать человечество. Короче говоря, мы не могли двинуть ни одной фигурой, пока противник не объявит записанный ход.
Следовательно, мы должны были найти и продиктовать миру текст ультиматума за несколько часов до того, как он мог быть прочитан одновременно с вырвавшейся в небо ракетой. Этому и было посвящено наше последнее совещание во время очередной «партии в бридж» за неделю до Нового года.
— Может быть, мы сделали ошибку, не создав массовой оппозиции заговору? — с сомнением высказался Майк.
— Глупости! — сказал Джонни. — Создать агитационный комитет, искать ущемленных и недовольных — У нас ушли бы на это месяцы, а может, и годы. При наличии электронного сыска Лойолы ни один разговор не остался бы неподслушанным. Кто-нибудь попался бы через два дня, и весь наш заговор лопнул бы, как мыльный пузырь. Роджер не зря бежал: его уже фактически выследили.
