Брайан Олдисс - Всё созданное Землёй
Предположим, я попробую убежать… Но как это сделать? Если Странники почувствуют неладное, то могут запросто меня убить. И вдруг я понял, что надо делать.
Коротко вскрикнув, я рухнул лицом вниз.
— Вставай, косолапый, — сказал Гарри.
Я застонал. Гарри наклонился. Сзади подошли и остановились еще двое. Я стонал все громче и отчаянней, волосы у меня зашевелились от страха. Вокруг начали собираться Странники.
— Переверните его, дураки! — сказала какая-то женщина.
Кто-то грубо развернул меня на спину. Я застонал еще громче, постепенно переходя к завываниям, которые оказались гораздо проще в исполнении.
— У него приступ. Лучше его оставить здесь, — произнес кто-то.
Эти слова были встречены одобрительным ворчанием.
— Он не Странник, а к утру будет мертв, — произнес другой голос. Давайте оставим его. Пусть ферма получит хоть немного настоящего удобрения.
Раздался голос Джесса:
— Мы заберем его с собой. Неважно, что он пробыл с нами недолго. Мы же не крысы, чтобы бросить его в этой канаве.
— Не говори ерунду, Джесс, — резко возразил Хаагман. — Ты прекрасно знаешь, что мы крысы. А он не Странник. Пойдем отсюда.
Из темноты послышался голос Нэн:
— Он страдает, Хаагман.
— Ха! А кто не страдает?
— Мы не должны бросать его, — сказал Гарри.
И тут решительно вмешался Джесс.
— Хаагман и Гарри, возьмите его и несите дальше. Только осторожно.
Решение было принято, споры прекратились. Я почувствовал, как меня подхватывают сильные руки… И вдруг все залил яркий свет!
Я мгновенно понял, что мы обнаружены. Быть может, мои крики выдали наше местонахождение. Кровь застыла в моих жилах. Я не знал, радоваться мне или печалиться, но тут произошло событие, окончательно сломавшее меня. Суровые и отчаянные люди, называвшие себя Странниками, рухнули на землю, завывая от ужаса. Я настолько испугался, что, забывшись, сел и открыл глаза. У меня тоже вырвался крик.
Мы были окружены.
Шестеро дьяволов, покрытых металлом, сияли в свете прожекторов. На их головах виднелись рога, глаза мерцали туманной краснотой, напоминавшей адское пламя.
Я узнал их. Это был ночной патруль из нашей деревни. Странникам просто не повезло. Это были роботы новой модели, полученные за месяц до моего ухода. Странники никогда их раньше не видели, и появление роботов потрясло их. Позади цепочки дьяволов маячили две человеческие фигуры — командир стражи и его заместитель. Они шагнули вперед.
— Вы все арестованы. Одно движение, и мы стреляем!
Один из Странников, обезумев от страха, вскочил и бросился бежать. Тут же на нем сошлись два огненных луча. Бедняга рухнул на землю, и мы услышали треск пылающего костра.
Прикрываемые роботами, охранники обыскали нас и отобрали все оружие. Над нами кружил прожектор, заливая все вокруг ослепительным сиянием. Свет был настолько силен, что мир вне его круга стерся в ничто.
И нас повели.
Но не в деревню, как я ожидал. Мы шли четыре часа без перерыва. Впрочем, один перерыв был. Двое Странников попробовали бежать, рванувшись одновременно в разные стороны, но роботы тут же поджарили их.
Наконец, мы подошли к длинному зданию, которого я раньше никогда не видел. Вид здания заставил стучать мое сердце сильнее. Каждая линия незнакомой постройки буквально кричала, что дом этот создан для скверных целей.
ГЛАВА 5
Ужас, охвативший меня, вызвал очередную галлюцинацию, которую я не запомнил. Подчас, вспоминая некоторые свои галлюцинации, я как бы заново их переживал, страдая и мучаясь. Но если я ничего не мог вспомнить, мне казалось, будто они, затаившись, лежат в моей памяти. Холодные и страшные… Лежат, ждут своего часа…
Очнувшись, я вернулся в реальность. Нас было двадцать три человека, мы стояли в длинном бараке. Мы были освещены яркими прожекторами, установленными в дальнем конце барака. Стена позади нас была выщерблена отметинами пуль.
Мы стояли молча и неподвижно. Я не имею понятия, сколько так простоял. Двое надзирателей безостановочно ходили, видимо, кого-то ожидая. Я взглянул на бледное лицо Нэн, но она даже не повернулась.
Наконец, кто-то приехал. Сначала мы услышали шум машины, а затем в барак вошел офицер в черной форме. Это был высокий человек, с тяжелыми очками на тяжелом лице. На нас он глядел без всяких эмоций. Судя по форме и по задержке, он прибыл из города.
Надзиратели показали ему какие-то значки. Я их узнал. Это были значки, выдаваемые всем заключенным. Конечно же, там был и мой значок, снятый с меня, пока я был без сознания. Офицер умел читать — он сверялся с каким-то списком. Наконец, он подошел к нам. Его речь была краткой.
— Вы все ландсмены. Вы сбежали. Наказание за побег вам известно смерть. Я имею полномочия привести приговор в исполнение. Вы будете расстреляны там, где стоите.
Пока мы переваривали эту новость, один из надзирателей что-то шепнул офицеру. Тот кивнул. Странники безумными глазами смотрели на выход, но роботы не оставляли никаких надежд. Закаленные и мужественные люди ничем не выдавали своих чувств, своего страха. Только одна из женщин сплюнула на пол.
Офицер снова вышел вперед.
— Среди вас находится Джесс, за поимку которого назначена награда. Кто из вас Джесс? Шаг вперед.
Никто не шелохнулся. Я начал медленно поворачивать голову, но меня кто-то толкнул в спину, и я замер. Тишина.
— Выходи, трусливый пес!
Никто не шевельнулся.
— Очень хорошо! — рявкнул офицер. — Приговор остается в силе, но сначала мы вас отправим в Подгород на допрос. Может, кто-нибудь знает, что это такое?
Я знал. Подгородом называли огромные пространства под платформами, на которых стояли города. Было известно, что там располагаются камеры допросов, о которых ходили жуткие легенды.
— У вас единственный шанс. Джесс должен выйти.
Угроза оказалась действенной. Кто-то вышел… Потом еще кто-то… Еще и еще! Все Странники шагнули вперед. Я тоже.
Офицер побагровел, ткнув пальцем в ближайшего Странника, и спросил:
— Твое имя!
— Джесс.
На самом деле его звали Берджессом.
Офицер спросил второго, третьего, и все ответили:
— Джесс.
Странники защищали своего вожака единственным доступным им способом.
— Очень хорошо, — ледяным тоном произнес офицер. — Я прикажу роботам стрелять по вашим ногам. Вы будете очень медленно умирать. Мы освободим одного человека. Того, кто выйдет и укажет на Джесса.
О Боже! Сколько раз потом я задавал себе вопрос, почему вся жизнь человека должна оцениваться по одной такой минуте! Но я сам себе судья, и я сам выбрал этот критерий, и тоже спрашивал — почему?