Джон Браннер - Планета в подарок
В обычных обстоятельствах ни один человек на Имире не может отважиться открыто говорить о таких вещах. Кровь ударила Энни в голову, обдав ее невыносимым жаром.
- Но это же неправда! - воскликнула она.
Ярослав пожал плечами.
- Да, но это не имеет значения.
- Совет Старейшин не станет лгать, лишь бы только наказать нас!
Капитан Левенгук откашлялся.
- Боюсь показаться вам непочтительным, но Совет Старейшин Имира пользуется репутацией самого лицемерного и самого лживого Совета во всей Галактике. Спросите любого жителя других планет, который имел с ними торговые отношения. Все так твердо убеждены в лицемерии вашего Совета, что больше ни в чем не верят ему.
- Они увидели шанс отделаться от меня, - напомнил Ярослав, - а потому будут настаивать на самом худшем. Им плевать, совратил я тебя или нет, но они никогда не откажутся от этой мысли и никогда не позволят ни в чем убедить себя. Тебя станут бить, пока ты не признаешь их правоту, а ты пойдешь на это, потому что боль будет ужасной и тебе будет все равно, какой ценой прекратить эти мучения. Они преследуют определенную цель и используют все для ее достижения: им надо отделаться от меня, Энни, а что потом станет с тобой - им все равно.
Левенгук снова вмешался.
- Ярослав наш друг, и до сих пор мы заботились о том, чтобы с ним ничего не произошло, но если его обвинят, мы больше не сможем защитить его. По местным законам, если против него будет выдвинуто тяжкое обвинение, он подлежит суду, и ничто ему тогда не поможет.
Энни совсем растерялась, не зная, что и сказать. Оба мужчины молчали, понимая, что творится в ее жизни.
- Что же нам делать? - спросила она наконец в полном отчаянии.
- Существует только один выход, - жестко сказал Ярослав. - Ты не должна попасть им в руки.
- Как же помешать этому, Ярослав? Куда мне бежать? На Имире не найдется ни одного человека, который поддержал бы меня. Я умру от голода или замерзну.
- Да, Энни, здесь тебе никто не сможет помочь. Но ты часто говорила, что охотно посмотрела бы на другие миры. Вот и считай, что тебе представляется такая возможность. "Амстердам" стартует через два часа, и ты должна быть на борту!
Энни в ужасе широко раскрыла глаза.
- Я не могу этого сделать... - прошептала она.
- Ты должна, - настаивал Ярослав. - Если откажешься, придут полицейские и забьют тебя палками. Но это будет только начало. Если ты сразу не признаешься в том, в чем они тебя обвиняют, в твои раны будут втирать соль, а потом подвесят тебя над бочкой и погрузят в ледяную воду. Ты же видела, как они обращаются с "изменниками". Они не знают пощады!
Энни была знакома с этим. В пятнадцать лет ей пришлось наблюдать такой процесс впервые: пока истощенные, почерневшие от пыток мужчина и женщина, обвиняемые в измене и грехах, сидели перед судом и, мучимые жестокими слугами-палачами, выкрикивали покаяния, дети должны были громко петь, чтобы заглушить их крики. Энни, вспомнив об этом, содрогнулась и заставила свои мысли течь по другому руслу. Ведь в ней дремали желания и мечты. Как часто ей хотелось жить под теплым солнцем, видеть голубое сияющее небо и сбросить с себя раздражающие многочисленные одежды! Вспомнив об одеждах, она поняла, как они мешают ей сейчас, но если при Ярославе скинуть лишнее было делом привычным, то присутствие чужака это, конечно, полностью исключало. Строгое воспитание, полученное ею, преодолеть было нелегко.
Преодолевать, кроме того, пришлось и другие затруднения. Хотя страх был велик, ею двигали также и другие чувства. Может быть, она и в самом деле совершила большое преступление? Тогда избиение было справедливым наказанием. Ведь она солгала своим родителям и позволила Ярославу ввести себя в искушение. И теперь, когда он предоставлял ей последний шанс выйти сухой из воды, она колебалась: избиение и мучения казались ей малой ценой за исцеление души.
Энни попробовала взглянуть на себя со стороны строгими глазами судьи, и поняла: у этого человека не будет ни одного шанса, если она пройдет очищение судом.
Но разве капитан Левенгук не назвал честных, прямых людей - старейшин - самыми большими лицемерами и лгунами в Галактике? Она удивленно взглянула на капитана. Однако и этот человек казался ей вполне частным и порядочным, просто невозможно поверить, что он мог быть лжецом.
Ею овладела нерешительность. Мысли кидались из одной крайности в другую. У нее закружилась голова, и она сделала шаг вперед, пытаясь нащупать опору, но колени бессильно подогнулись, и девушка упала, вытянувшись во весь рост на ковре. До нее еще донеслись слова Ярослава:
- Она потеряла сознание.
Но прежде Энни успела удивиться довольному тону его голоса...
- Ну как? - услышала она озабоченный высокий женский голос.
Энни показалось, что голос доносится откуда-то издалека и в нем слышится странный акцент.
Вскоре мысли ее прояснились. Конечно! Так говорил посетитель Ярослава, но тогда она вообще ничего не осознавала. Открыла глаза, она увидела белый потолок комнаты, потом повернула голову набок: у ее постели сидела молодая женщина с каштановыми волосами.
- Вы миссис Левенгук? - слабым голосом спросила Энни.
- Нет, я корабельный врач, - улыбнулась женщина, одетая в белый китель, из карманов которого торчали блестящие инструменты. - Наконец-то вы пришли в себя. Это первый вопрос, который вы задали на борту корабля.
Энни лихорадочно соображала. Мягкая постель... Никогда прежде ей не приходилось лежать в такой мягкой удобной постели. Не было привычного ощущения холода. Она была накрыта только одним-единственным покрывалом, однако, несмотря на это, не мерзла и чувствовала себя странно свободной и вольной. И вдруг с ужасом поняла, что на ней нет никакой одежды.
Торопливо натянув покрывало на плечи, Энни густо покраснела, хотя рядом была только женщина.
- Вы знаете, где находитесь? - с дружеским участием спросила врач.
Энни кивнула.
- Что произошло? - тихо прошептала она.
- Вы потеряли сознание в доме Ярослава Дубина. Когда капитан Левенгук доставил вас на борт, чтобы оказать помощь, вы все еще были без сознания. Оно и понятно: жара в доме Ярослава и много одежды, а также пережитое волнение - одно наложилось на другое, спровоцировав лихорадку, и вы не приходили в себя несколько дней, но теперь, надеюсь, все позади.
Врач встала и ободряюще улыбнулась Энни.
- Не бойтесь некоторой слабости, скоро вы снова встанете на ноги и почувствуете себя здоровой.
Она собралась уже уйти, но вернулась к постели.
- Что вы чувствуете, Энни? Я имею в виду: как вы относитесь к тому, что произошло?
Энни беспомощно махнула рукой.
- Пока не знаю. Собственно говоря, я должна была бы бояться и испытывать глубокое раскаяние, но вместо этого чувствую большое облегчение.
