Эдвард Смит - Союз трех планет (Первый линзмен - 1)
- Слышал, ты тоже был неплох,- прервал Патрокл болтовню своего друга.- Я пропустил два твоих первых боя, но видел, как ты справился с Календием. Его высоко ценят - из местных он один из лучших - и я боялся, что он подстроит тебе западню, но судя по твоему виду, ты получил только пару ударов. Тонкая работа.
- Все дело в молитве, мой мальчик. Я молился всем богам подряд, и Шамаш помогла. Мужество вернулось ко мне, и все приметы были в мою пользу. А кроме того, когда ты выходил на бой с Фермием, ты не заметил, как рыжеволосая гречанка делала тебе знаки?
- Не говори чепухи. У меня были другие заботы.
- Так я и понял. Она, видно, тоже, потому что немного погодя пришла вместе с ланистой и стала строить мне глазки. Наверное, я выгляжу здесь лучше всех не считая тебя. Что за баба! В общем, мне становилось все легче, и когда она ушла, я знал, что ни один проклятый ретиарий, который когда-либо размахивал трезубцем, не сможет закинуть сеть за мой эфес. Так и вышло. Еще парочка таких боев, и я стану Великим Чемпионом. Однако праздник начинается - ямы для крестов готовы, и трубят трубы. Похоже, что зрелище будет интересным.
Патрокл и Ливии плотно поели - аппетит у них не пропал- обильным угощением от щедрот Нерона. Затем они вернулись на свои места, откуда были видны кресты с распятыми христианами, поставленные почти вплотную по всей арене. Откровенно говоря, оба они наслаждались каждым моментом длительного и мерзкого зрелища. Они были самыми жестокими выпускниками самой жестокой школы, которую когда-либо знал мир; их учили безжалостно убивать и безропотно принимать смерть по приказу. Этих людей невозможно судить по меркам более мягкой и милосердной эпохи.
Наступил вечер. Все гладиаторы, которые в тот день были в Риме, собрались в Роще Клавдия вокруг столов, ломившихся под тяжестью изысканных яств и вин. Женщин тоже хватало, и веселье текло непринужденно. Хотя казалось, что все ели и много пили, не стесняясь, на самом деле часть вина выливалась под стол. Когда небо стемнело, большинство гладиаторов один за другим под тем или иным предлогом избавлялись от женского общества и передвигались к дороге, отделявшей пирующих от закутанной в плащи толпы любопытных зрителей.
В полной темноте из сада Цезаря в небо поднялось красное зарево, и гладиаторы, рассеявшиеся вдоль дороги, начали перебегать ее и смешиваться с фигурами в плащах. Затем вооруженные и более или менее защищенные доспехами люди вернулись к месту пира. Мечи, кинжалы и гладии резали и кололи. Столы и скамьи окрасились в красный цвет, земля и трава стали скользкими от крови.
После этого заговорщики устремились в императорский сад, ярко освещенный светом факелов. Патрокла, однако, с ними не было. Он с трудом нашел подходящие доспехи и задержался еще и потому, что пришлось убить трех незнакомых ланист, прежде чем добрался до своего владельца, которого он давно решил прикончить. Поэтому Патрокл был один, когда к нему подбежал Петроний и схватил за руку. Бледный и дрожащий, он больше ничем не походил на изысканного Arbiter Eleganiae(1 Арбитр изящества, законодатель моды (лат.) - прозвище Петро-ния при императорском дворе. (Прим. перев.)) или невозмутимого августианца.
- Патрокл! Во имя Бахуса, Патрокл, почему люди бегут туда? Сигнала не было - я не смог справиться с Нероном!
- Что? - вскричал фракиец.- Вулкан и его демоны! Он был - я сам его слышал! В чем дело? Что-то не так?
- Все не так,- Петроний облизал губы.- Я стоял рядом с ним. Не было никого, кто бы мог помешать. Но когда я достал свой нож, я не мог шевельнуться - Нерон смотрел на меня. Я не могу забыть его глаза, Патрокл. Клянусь белой грудью Венеры, у него дурной глаз,- говорю тебе, я не мог пошевелить ни одним мускулом! А потом, хоть и не собирался этого делать, повернулся и побежал!
- Как ты так быстро нашел меня?
- Я-я-я не знаю,- неистовый Арбитр начал запинаться.- Я бежал и бежал и наткнулся на тебя. Но что мы... ты будешь делать?
Мысли Патрокла проносились с бешеной скоростью. Он слепо верил, что Юпитер защищает его лично. Верил и в других римских богов и богинь. Он больше чем наполовину верил в многочисленные божества Греции, Египта и даже Вавилона. Другой мир был близким и реальным, дурной глаз - всего лишь одним из многих необъяснимых фактов повседневной жизни. Тем не менее, невзирая на свое легковерие,- а может быть, и благодаря ему- он столь же твердо верил в себя, надеялся на свои собственные силы. Поэтому он недолго колебался.
- Юпитер, храни меня от дурного глаза Агенобарба! - вслух сказал он и повернулся.
- Куда ты? - спросил Петроний, все еще дрожа.
- Конечно, совершить то, в чем поклялся ты,- убить эту надутую жабу. А затем вернуть Тигеллину старый должок.
Патрокл быстро догнал своих товарищей и ввязался в драку, не встречая сопротивления. Он был Великим Чемпионом Патроклом, делающим свое дело, которому сложно научиться и которое он так хорошо знал. Ни один преторианец или простой солдат не мог устоять против него больше мгновения. На нем не было всех его фракийских доспехов, но хватало и тех, что были. Один за другим погибали люди от его рук.
В это время Нерон непринужденно сидел в компании с красивым мальчиком справа от себя, красивой шлюхой слева. Он оценивающе смотрел через изумрудную линзу на горящие факелы, и только очень небольшая часть его эддориан-ского разума была занята проблемой Патрокла и Тигеллина.
Позволить фракийцу убить начальника его гвардии или нет? Ни то ни другое не имело особого значения. В сущности, ничто на всей этой мерзкой планете ультрамикроскопической, что было так обидно, частице космической пыли в Великом Эддорианском Плане - не имело значения. Будет приятно посмотреть, как гладиатор совершит свою месть, разрезав римлянина на кусочки. Но с другой стороны, существует гордость мастера. С этой точки зрения фракиец не должен убить Тигеллина, потому что этот спрут коррупции еще не все сделал. Тигеллин должен достичь невероятных глубин падения и в конце концов перерезать себе горло бритвой. Хотя Патрокл не узнает этого,- не надо, чтобы он знал,- месть, задуманная фракийцем, ничтожна по сравнению с тем, что судьба уготовила незадачливому римлянину. И тогда хитроумно нацеленный удар сбил шлем с головы Патрокла, и булава, опустившись на нее, разбрызгала его мозги.
Последняя попытка спасти Римскую цивилизацию закончилась полным провалом, и даже такие дотошные историки, как Тацит и Светоний, упомянули о ней просто как о небольших беспорядках во время праздника в саду Нерона.
Планета Теллус обошла вокруг своего солнца не меньше двух тысяч раз. Родилось и умерло более шестидесяти поколений, но этого оказалось недостаточно. Эрайзианская генетическая программа требовала большего. Поэтому Старейшины, после долгих размышлений, согласились с тем, что эта цивилизация тоже должна погибнуть. А Гарлейн из Эддора, возвращенный на службу из незакончившегося короткого отпуска, обнаружил, что дела идут все хуже, и принялся усердно исправлять положение. Он лишил жизни одного своего коллегу члена Внутреннего Круга, но, вполне вероятно, что не только тот один был всему причиной.
