Пол Андерсон - Царица небес
— Отлично. Продолжает изводить меня упреками, что я не осталась поиграть с его друзьями в Чудесной Стране. Но в его годы выздоравливают легко — он забудет.
— Он все равно может встретить их потом.
— Что? Но мы не будем… — Барбро выпрямилась в кресле. Я тоже уже забыла. Не помню почти ничего из последних часов. Вы привезли обратно кого-нибудь из похищенных детей?
— Нет. Потрясение и так было для них слишком сильным. Пасущий Туман, весьма сообразительный юноша, заверил меня, что они приспособятся, хотя бы в том, что касается выживания, пока не состоялись переговоры. — Шерринфорд помолчал. Не уверен, что соглашение будет достигнуто. Да и другие тоже не уверены, особенно сейчас. Но непременно будет включено условие, что люди — особенно те, кто еще малы, — снова должны присоединиться к человеческой расе. Хотя своими в цивилизованном обществе они себя уже не будут чувствовать. Может быть, это и к лучшему. Нам ведь понадобятся те, кто хорошо знает Живущих.
Его рассудительность успокаивала. Барбро спросила:
— Очень я наглупила? Помню, что кричала и билась головой об пол…
— Да нет, не очень… — Он подошел к ней и положил руку на плечо. — Вас заманили и поймали искуснейшей игрой на ваших самых потайных инстинктах. Потом, когда раненый монстр уносил вас, видимо, подключилось другое существо, которое смогло держать вас в поле нейрофизического воздействия. В довершение всего мое вторжение, резкое отключение всех галлюцинаций, все это оказалось сокрушительным. Ничего странного, что вы кричали от боли. Вы очень разумно устроились с Джимми в вездеходе и ни разу не помешали мне.
— Что делали вы?
— Ну, я помчался как можно быстрее. Через некоторое время появилась возможность связаться с Портлондоном и настоять на срочном авиарейсе. Теперь враги не могли остановить нас. Они даже не пытались…
— Я догадалась, что все так и было. — Барбро поймала его взгляд. — Нет, я хотела узнать, как вы разыскали нас в глубине страны?
— Меня вел мой пленник. Не думаю, что я убил кого-то из Живущих, нападавших на меня. Надеюсь, что нет. Машина просто промчалась сквозь них, дав два предупредительных выстрела. Сталь и бензин против плоти — неравные силы… Только у входа в пещеру мне пришлось пристрелить нескольких этих… троллей. Но я не слишком этим горжусь.
Он замолчал, затем сказал:
— Но ведь вас захватили. Я не был уверен, что вас пощадят. Я не хочу больше насилия.
— Как вам удалось… с юношей… склонить его?
Шерринфорд отошел к окну, где стал вглядываться в океан.
— Я отключил экранирование, — сказал он. — Я дал возможность их отряду подойти вплотную во всем своем блеске миража. Затем снова включил поле, и мы увидели их истинное обличье. Когда мы мчались на север, я объяснил Пасущему Туман, что он и его род были обмануты и принуждены жить в мире, которого на самом деле никогда не было. Я спросил его, хочет ли он и кто-либо из близких ему жить, как домашние животные, до самой смерти? Да, конечно, свободно бегая по горам, но всегда возвращаясь в конуру грез… — Его трубка задымила. Да не увижу я больше такого горя… Ведь его научили верить, что он свободен.
Все затихало. Шарлеман клонился к закату, восток уже начал темнеть.
Наконец Барбро спросила:
— Вы узнали, почему?..
— Почему детей уводят и растят такими? Отчасти потому, что это стереотип, по которому созданы Живущие; отчасти, чтобы изучать и экспериментировать на людях — на умах, не на телах; отчасти потому, что у людей есть особые свойства, которые полезны, — к примеру, способность переносить полный дневной свет.
— Но в чем конечная цель всего этого?…
Шерринфорд ходил взад и вперед по комнате.
— Ну, — сказал он, — разумеется, истинные мотивы аборигенов не ясны. Можно только догадываться, как они мыслят, не говоря о том, как они чувствуют… Но наши идеи все же вписываются в факты. Почему они прячутся от людей? Подозреваю, что они или скорее их предки — они ведь не эльфы, теперь мы знаем — поначалу были просто осторожнее земных туземцев, хотя, без сомнения, и они тоже медленно привыкали к чужим. Наблюдение, подслушивание мыслей. Живущие Роланда, должно быть, поняли, насколько люди отличны от них и насколько они могущественнее, они поняли, что корабли будут все прибывать и приносить новых колонистов. Им не пришло в голову, что они сохранят свои земли. Возможно, они еще яростнее привержены своим родным местам, чем мы. Они решили сражаться, но на свой лад. Смею думать, что как только мы начнем проникать в это мышление, наша психология переживет шок гигантского открытия.
Энтузиазм захватил его:
— Однако это не единственное, что мы узнаем, — продолжал он. — У них должна быть своя наука, наука негуманоидов, рожденная не на Земле… Ведь они изучили нас так глубоко, как едва ли мы сами себя: они создали план, для завершения которого понадобился бы век или больше. Ну а что еще они знают? Как им удается поддерживать свою цивилизацию без видимой агрокультуры, наземных сооружений, шахт и прочего? Как им удается создавать новые разумные расы и распоряжаться ими? Миллионы вопросов — и десятки миллионов ответов!
— Сможем ли мы узнать все это от них? — тихо спросила Барбро. — Или просто сломим их страхом?
Шерринфорд помедлил, опершись на камин, вынул изо рта трубку и сказал.
— Надеюсь, что мы проявим больше великодушия, чем полагается, к разбитому врагу. Они были врагами. Они пытались покорить нас и проиграли, и теперь в каком-то смысле они обязаны покориться нам, если не найдут способ заключить мир с машинной цивилизацией, не дожидаясь, пока она проржавеет и распадется, как они хотели бы. Но ведь они не причинили нам такого жестокого ущерба, какой наносили мы своим же собратьям в прошлом. И еще раз повторю: они могут научить нас чему-то, как только они перестанут быть нетерпимыми к другим формам жизни.
— Наверно, мы сможем отвести им резервацию, — сказала она и не поняла, почему он ответил так резко:
— Оставьте им то, что они заслужили! Они сражались, отстаивая мир, который отличался от нашего. — Он указал на город за окном. — Возможно, и нам самим стоит от него держаться подальше…
Однако думаю, что победи нас Древний Народ, люди на Роланде в конце концов мирно и даже счастливо исчезли бы.
Барбро покачала головой:
— Боюсь, что не понимаю вас.
— Что? — удивленно оглянулся он, позабыв всю свою меланхолию. Затем расхохотался. — Я сглупил, знаете, объясняя это Бог знает какому количеству политиков, ученых, послов и еще неизвестно кому, я позабыл, что вам-то я ничего не объяснил. Эта весьма сырая идея возникла у меня во время нашего путешествия, а я не люблю преждевременных выводов. Теперь, когда мы видели аутлингов и знаем, как они действуют, я тверже в ней уверен.
