Эдмунд Купер - Пять к двенадцати
- Не посылай никого узнавать, по ком звонит колокол, - пробормотал Дайон, - он всегда звонит по тебе и по мне [11].
Дайон направился к коридору А, не замечая, что его лицо мокро от слез.
10
Дозы жизни в пластиковых капсулах располагались на тележке маленькими аккуратными рядами. Их содержимое кодировалось цветными метами. Они напоминали морские раковины в изображении художника-сюрреалиста.
Медбрат оказался ровесником Дайона, плюс-минус десяток лет. В эпоху инъекций жизни никогда нельзя точно определить возраст человека.
- Дайон Кэрн?
- Он самый.
- Плюхай сюда свое драгоценное тело, приятель. - Медбрат показал на вделанную в стену кушетку. - Разоблачайся - и брякайся сюда. Тащить время вспять - довольно утомительная штука.
Дайон стянул свою тунику и лег.
Медбрат зевнул:
- А где запись с твоими данными?
Дайон показал на столик, на котором он оставил тонкий кусок пластика, полученный от индианки-регистраторши.
- Я бросил ее среди морских ракушек... Неужели мужчинам еще разрешают здесь работать? Медбрат тонко улыбнулся ему:
- Я сквайр при очень высокопоставленной докторше, Диоджин. Поэтому, в виде исключения разумеется, мне позволено продлевать эту пытку другим.
Он взял пластинку с данными, сунул ее в щель маленького декодера, вмонтированного в стену, и стал считывать полученную информацию. Потом издал какой-то неодобрительный звук:
- Три третьих степени. Ты, оказывается, непослушный мальчик. В следующий раз схлопочешь вторую.
- Если следующий раз будет.
- Следующий раз есть всегда. А теперь давай начнем с основных инъекций, чтобы прекратить дрожь.
- Я не дрожу, - сказал Дайон.
- Ты дрожал. И еще будешь дрожать.
Медбрат выбрал пять зеленых капсул, ловко прикрепил по одной из них к каждой ноге Дайона и каждой его руке, а последний, оставшийся, поместил ему на грудь повыше сердца.
- Моя фамилия Смит - факт, который тебя вряд ли заинтересует. Звать Леандер. Ты должен знать, кого проклинать, когда заработаешь свою первую степень.
- Не выводи меня из себя, - сказал Дайон раздраженно. - Я только что видел, как доминанта покончила с собой, и сейчас не в настроении для обмена колкостями. Запрограммируй инъекции и заткни фонтан.
Леандер Смит улыбнулся:
- Спокойствие, Дайон, mon ami. Ты, может быть, еще захочешь отбросить свое здравомыслие прочь. В этом случае неплохо было бы взглянуть на игровое табло... Тебе действительно нравится жить в этом мире, управляемом доминантами?
- Не слишком.
- А ты не думал, что мог бы внести свой небольшой вклад в регресс человечества, если бы все твои жизненные соки не были высосаны этими большегрудыми суками с большим IQ, огромным аппетитом, низкой моралью и монополией на деньги?
- Кончай это и начинай инъекции. - Дайон чувствовал странную усталость.
- Принимаю выговор. - Леандер Смит нажал кнопку, и пульт управления убрался в стену позади головы пациента. Дайон услышал щелканье переключателей, и почти немедленно появилось ощущение короткого жжения в левой ноге. Потом такое же ощущение появилось в правой ноге, в обеих руках и, наконец, в груди.
Тем временем Леандер Смит стал прикреплять серию желтых капсул к различным частям его тела. Работая, он продолжал говорить:
- Я Мефистофель, Дайон. Некие ублюдочные жиганы послали меня соблазнить тебя. Только, Стоупс ради, не думай, что это шутка. Комната не оборудована подслушивающими устройствами. А если бы и так, мне терять гораздо больше, чем тебе.
Эйфория, всегда сопровождающая первые инъекции, начала оказывать свое действие.
- Что за бредовую чепуху ты несешь? - пьяно спросил Дайон.
- Восстание, - ответил Леандер, - сексуальная анархия. Всеобщее избирательное право для мужчин. Для доминант - материнство и все виды унижений. Ты, я и еще несколько других болезненных психов сами их назначим. Живи сегодня, получай свою первую степень завтра - вот наш девиз. Хочешь присоединиться? Это действительно увлекательная штука.
Дайон лежал на вделанной в стену скамье, обнаженный, с зелеными и желтыми зарядами жизни, прикрепленными повсюду к его телу, и ждал, когда Леандер повернет переключатель на управляющем пульте. Зуд и покалывание начались снова. Дайон почувствовал, что совершенно опьянел.
- Ты что - ввел мне дозу хэппиленда? - спросил он подозрительно.
- Не могу скрыть от тебя правду. Да, дорогой друг моей юности, кроме инъекций жизни, я вкатил тебе еще и дозу наркотика. Так нам обоим будет легче.
- Дурацкий шутник, - пробормотал Дайон. - Я разобью твою самодовольную улыбающуюся харю.
- Попробуй, - ответил Леандер, - все возможно в этом лучшем из возможных кошмаров.
Дайон попытался встать. Комната начала вращаться, и он упал на спину.
- Шут, - пробормотал он слабо, - ублюдок, шут гороховый. Подожди немного, я... подожди, подожди... - Дайон непроизвольно начал хихикать.
Леандер продолжал невозмутимо прикреплять к его телу серию голубых зарядов.
- Послушай, хмельная башка. Я протрезвлю тебя после того, как закончу свою речь. Но пока, позволь моим словам пройти сквозь канализацию между твоими ушами. Ты уже схлопотал три третьих степени - так что, ясное дело, не являешься лучшим из лучших. Долгая жалкая жизнь, а в конце смерть - вот твой жребий. Так умри с пользой, дружище. Присоединяйся к Потерянному Легиону. Мы гарантируем, что ты сможешь прихватить с собой на тот свет несколько доминант.
Дайон икнул:
- Потерянный Легион. Потрясный Потерянный Легион... Что за дурацкая шутка, мой дорогой Иуда? Леандер был изумлен:
- Это отличный новый каламбур, парень. Но не позволяй ему взорвать твои мысли. Я согласен назвать Потерянный Легион иначе. Скажем, Мужским Меньшинством. Пусть это будет его nom de guerre[12]. Мы - всего лишь группа незаурядных парней, которые полны решимости взорвать большегрудых или взорваться[13] самим. Я ясно выражаюсь?
- Ясно и прозрачно... Свергнуть доминант и возвыситься самим.
- Да, в первом приближении. Хочешь играть с нами?
- Где я должен подписаться?
- Нигде. Мы сами позовем тебя. В свое время. Это один из способов вербовки. - Он вернулся к пульту управления и включил голубые заряды. Дайон почувствовал себя так, словно его конечности, независимо от тела и не в такт друг другу, начали танцевать что-то вроде фанданго. Туловище же только слегка колебалось, как змея, которую бьют судороги.
- Вся штука в том, - продолжал Леандер, - что мы - партизаны. Мы должны быть ими. Нас не достаточно много для того, чтобы поднять настоящее восстание.
