Дмитрий Баюшев - Хозяин-барин
- Так точно, кажется, - ответил водитель. - Кружим и кружим, хотя с бетонки не съезжали.
- А я что говорил? - мрачно заметил Завехрищев. - Мы тут все облазили. Через канализацию хотели просочиться - ан шиш. Если бы не Вадик с этим мужичком... Козлы мы последние, что сюда приперлись.
- Заткнулся бы ты, Завехрищев, а? - попросил Верблюд, - Нудит тут, нудит.
- Я вам не хамил, - сказал Завехрищев с плохо скрытой угрозой. - И вам не подчиняюсь.
"Вляпались, - подумал Вадим равнодушно. - Раньше был Хозяин, теперь Хирург. Этот уже так просто не отпустит, этот человеком никогда не был. А кислороду, между прочим, на три часа, и час уже точно прошел. Покрутимся, попетляем, потом поневоле придется этой дрянью дышать. Нам-то с Завехрищевым все едино, мы уже нахватались своего, а что делать Верблюду? Ведь эта сволочь житья не даст, когда поймет, что облучается сверх меры. Из начальников попадет в кандидаты на тот свет, как и мы с Завехрищевым, да разве ж он это переживет? Хмурого жалко. Как ни странно. Завехрищева жалко, бугаев этих. И ведь никакого выхода. Никакого. Разве что на карачках приползти к Хирургу. Мол, согласен. Терять-то нечего, все равно же уроют, все равно маме пойдет похоронка. Черт, обидно".
Ему стало вдруг донельзя жалко себя. Как-то уж все это очень быстро произошло, не успел морально подготовиться, хлюпик. Еще десять дней назад впереди была не больно-то в принципе веселая, но все равно целая жизнь. Обязательно институт, непременно семья, сын. А чем мы хуже других? ан нет, оказалось, что хуже. Где-то там в небесах на его будущем был поставлен жирный крест, и теперь жалей себя, не жалей, уже ничего не изменишь.
"Кому-то, убив меня, ты поможешь прямо сейчас, кому-то потом, когда овладеешь Знанием".
Слова малютки Веревкина всплыли в памяти как нельзя более кстати, и Вадим, мысленно рисуя синюшное лицо в зеленых очках, подумал: "Эй, Хирург. Я согласен".
Но ничего не случилось. БТР продолжал гнать на всех парах по бесконечной бетонке в никуда, а Верблюд побелевшими от злости глазами буравил нагло ухмыляющегося Завехрищева.
- Чо смотришь? - бросил Завехрищев и хихикнул. - Думаешь, сейчас домой приедем, и мне хана? А ни хрена мы домой не приедем. Будем ехать и ехать, пока солярка не кончится, а нейтрончиков тут, промежду прочим, что блох на собаке.
"Хирург, - повторил Вадим, - я согласен".
Нет, не слышит, а может, не хочет слушать. Дорога ложка к обеду. Надо было соглашаться, когда предлагали, а теперь все, желающие на хлебное место найдутся. Веревкин-то, поди. не рассуждал, сразу изъявил готовность. Еще не успели спросить, а он уже: "Да, да, йя, йя".
Наверняка кого-то уже присмотрел, более сговорчивого.
"Марьевка, - услышал Вадим хриплый голос - не то высокий мужской, не то низкий женский. - Пещера, Знание. Юго-западная сторона периметра, там начинается тропинка через болото и там разрыв в континууме. Идти желательно одному, но можно и всем, нехай сопровождают Хозяина. БТР не пройдет, придется бросить. Через сорок пять минут разрыв затянется".
Вот она - подсказка, и это явно не Хирург, хотя голос похож, потому что Хирургу вовсе не обязательно, чтобы Вадим тащился в Марьевку за ученической тетрадкой, он сам носитель Знания. Кто же тогда? Ладно, Бог с ним.
- Мы можем выйти через Марьевку, - сказал Вадим.
- Откуда вы знаете? - спросил Хмурый.
- Знаю.
- Там все затоплено, - заявил Хмурый. - Там теперь болото.
- Я знаю тропинку.
- Врет он, - бросил Верблюд. - Один хамит, другой врет.
- Могу и без вас. - Вадим пожал плечами. - Было бы предложено, а неволить грех.
- Ты, Петров, сколько раз бывал на Объекте? - спросил Верблюд.
- Сейчас второй, - ответил Вадим.
- А в Марьевке?
- Ни разу.
- Свистит, - убежденно произнес Верблюд. - Что за молодежь пошла - то хамят, то свистят. То понос, то золотуха.
- Иначе не выйти? - спросил Хмурый.
- Не выйти, - ответил Вадим. - А если еще с полчаса проканителимся, то и там не пройдем, потому что разрыв затянется.
- Какой разрыв? - тихо спросил Хмурый.
- Разрыв в континууме, - сказал Вадим, с трудом выговорив незнакомое слово.
Хмурый с Верблюдом переглянулись.
- Назад, Акимов, к Объекту, - приказал Хмурый.
* * *
Когда вернулись к Объекту, Верблюд сказал:
- Придется через зону, другой дороги нет. Сплошной лес.
- А тропа наряда? - напомнил Хмурый.
- Там и мотоцикл с коляской не проедет.
Завехрищев, зайдя в КПП, открыл транспортные ворота и, как только БТР въехал на территорию, вновь закрыл. Порядок есть порядок. При этом он пару раз крепко выругался.
Погрузившись в БТР, Завехрищев проворчал:
- Там крыс как собак нерезаных. Хорошо хоть трупы смикитили убрать.
- Куда ехать-то? - поморщившись, спросил Акимов. Верблюд наклонился к нему и сказал:
- Поезжай между этими энергоблоками, а дальше посмотрим. Там тоже должны быть транспортные ворота.
Вадим взглянул на часы. Оставалось тридцать две минуты.
- Откуда там транспортные ворота? - буркнул Завехрищев, усомнившись в словах Верблюда.
- Дорога на Могильник, - ответил Верблюд.
Через семь минут они остановились напротив транспортных ворот.
Завехрищев вышиб ногой запертые на ключ двери КПП, и они вышли наружу.
Деревьев здесь не было, только невысокий, но густой мясистый кустарник, который широкой полосой тянулся вдоль периметра и у крайних вышек смыкался с лесом. Метрах в пятидесяти от периметра, там, где кончался кустарник, начиналось кочковатое желто-зеленое поле с лужицами воды, совсем не похожее на болото и потому не внушающее опасений. Дорога на могильник почти сразу от КПП плавно поворачивала влево и терялась в густых кустах.
- Марьевка там. - Верблюд махнул рукой в серую даль, туда, где в дымке мрачное небо сливалось с болотом.
"Двадцать шагов вправо по тропе наряда, - услышал Вадим. - Затем налево в кусты. Ориентир будет обозначен черным сфероидом".
Действительно, откуда-то сбоку вынырнул маленький черный мячик и заплясал впереди на высоте человеческого роста.
Вадим отсчитал двадцать шагов по заросшей бурьяном тропинке (видно, давненько здесь не ходили) и нырнул в кустарник. И застрял.
Невидимый помощник сказал что-то на тарабарском языке, после чего кусты стали более податливыми, как густая трава.
"Предупреди своих, чтоб не растягивались", - услышал Вадим.
- Не отставать! - обернувшись, крикнул Вадим. Шедший вслед за ним Завехрищев отпрянул и сказал:
- Ты можешь не орать, Сусанин?
Все шли довольно плотно и уже вошли в кустарник, только Акимов замешкался и отстал шагов на десять. Эти десять шагов стали для него роковыми - кустарник встал перед ним неприступной стеной.
