Елизавета Манова - Легион
Люди сидели у стен, уткнувшись в свои приборы, и каждый был занят делом или казалось, что занят.
- Джарг, связь.
- К-2 и К-3 на связи.
- Хейнке, - сказала она, и мужской голос ответил прямо из воздуха рядом с ней:
- Да, коммодор.
- Они выходят три-семь-точка-два. Уходите за Ордален. Атака без связи, импульс - один, сдвиг - по сетке. Все понятно?
- Да, коммодор, - ответил бесплотный голос. - Атака без связи, импульс - один, сдвиг - по сетке.
- Конрад?
- Ясно, - буркнул сердитый воздух.
- Прощайте, Кон, - сказала она чуть добрей, и воздух буркнул:
- До встречи в аду!
- Я в боевом, сказала Инта, и вот он, другой отсек, и люди молча сидят у стен, уткнувшись в свои экраны, и тоненький запах страха колышется возле них.
- Да, - сказала Инта, - необходимо. - Она говорила для нас, и все-таки больше для них. Для тех, что как будто не слушали нас. - Эти с-стратеги из Главного штаба рассовали весь флот по форпостам. Направление на главные планеты открыто. Ничего, - сказала она, - нам ведь только их задержать. Был приказ всем кораблям немедленно вылететь к месту сбора. Наши враги не умнее нас, - сказала она, - они не оставляют форпосты в тылу. Я не верю в планетную защиту, но Ордален их отвлечет, а мы немного пощиплем. Надо только не промахнуться... Марден!
- Двадцать пять кораблей, - сказал один из тех, кто сидел к нам спиной. - Семь - класс ноль, одиннадцать - класс - три, остальные крейсера.
- Крейсера идут к Ордалену, - сказал другой. - Ничего. Марден, вы определили флагман?
- Да, коммодор.
- Успеваем?
- Один залп.
- Ничего, - опять сказала она. - Огневые! Всю мощность. Без резерва. Носовые - на поражение. Рубка! Полный!
И опять разомкнулось Ничто, выпуская нас. Слишком много смертей, вяло подумал Альд. Он был один в своей темноте, надо открыть глаза, и за веками будет новая ложь, не хочу, подумал он, и открыл глаза.
И новая ложь приняла его. Свинцовое небо и грифельная вода, и волны, шипя, ползут на песок...
- Ну что, наигрался? - спросил его Алек. Он первый пришел в себя, сидит возле Инты и смотрит на бледное лицо, где сейчас лишь покой...
- А ты не хочешь попробовать?
- Нет, - сказал Алек. - Мне ни к чему.
- А Инта?
А Инта уже открыла глаза.
- Что я? - спросила она, села и стала вытряхивать песок из волос.
- Хочешь еще поиграть?
- Нет, - сказала она. - Надоело.
Спокойный лоб и спокойный взгляд, и улыбка, где только покой.
- Какая ты действительно ты? - угрюмо спросил ее Альд. - Ты, что там, или ты, что здесь?
- А знаешь, мне и самой интересно. Наверное, обе. А ты все молчишь, Алек?
Молчит. Сидит и смотрит на волны.
- И все-таки я не вру, сказала она. - Все правда, даже когда я думаю, что соврала.
- Я понял, - угрюмо ответил Алек. Опять они были вдвоем, далеко от меня, как будто бы отгороженные стеною.
- Но, может быть...
- Нет, - сказал Алек, - теперь уже все. Не успеем.
- Почему? - спросил Альд, и Алек взглянул на него и ответил так, словно это все объясняло:
- Это Последняя Коса.
- Почему последняя?
- А за ней нет ничего.
- Это не честно! - сердито сказал ему Альд. - Если ты знаешь...
- Нет. Вспоминаю помаленьку.
- Значит это не в первый раз?
- Да, - сказал он угрюмо. - Я через Город раз пять проходил. А иногда не проходил. А после Города всегда по-разному.
- А дальше? - спросила Инта. - Что будет потом?
- Легион, - ответил он хмуро. - Не знаю, что дальше, но в конце всегда Легион.
А серые волны шипя ползут на песок...
Вот и конец прогулке, подумал Альд. Я не вернусь в Легион, подумал он, эта дурацкая игра не для меня. Может быть, я на миг и поддался войне, но отдать ей себя целиком...
- Должен быть выход, - сказал он вслух. - Система не может быть герметичной. Если есть выход - должен быть выход.
- В реальной Вселенной, - заметила Инта.
Это тоже реальность, подумал он, и дрянная реальность.
- Я не вернусь в Легион, - сказал он им. - Вы - как хотите, а я не вернусь. Это не для меня. Человек должен драться, защищая свой мир, своих близких и свою свободу. Но драка как способ существования...
- Ну и что? - спросила с усмешкой Инта. - Если существования...
- Существования, но не жизни, - мягко ответил он. - Не знаю, как вам, но мне это не подходит. Если не жизнь...
- Так смерть?
- Да, - сказал он просто, - наверное так. И это будет правильно, Инта. Когда-то мы выбрали смерть. Нас ведь никто не принуждал. Мы выбрали ее потому, что это было единственное решение. Мы умерли - и это было честно, раз этот выбор мы сделали сами. А эта мнимая жизнь - нечестно. Нам ее навязали вместе с ее несвободой...
- Опять несвобода! - сердито сказала она. - Ты просто зациклился на этом дурацком слове! Человек, живущий в обществе, не может быть свободен!
- Да - если понимать свободу как право творить что угодно. Нет - если свобода только право самому определять свои поступки и самому за них отвечать. Хотя нет. Это все-таки гораздо шире. Как я могу объяснить? спросил он грустно. - Это как здоровье или жизнь. Только, когда ты болен, ты сумеешь ответить, отчего и как нездоров. Хочешь, я объясню, почему и как несвободен?
- Нет!
- Но ты хочешь вырваться или нет?
- Не знаю, - тихо сказала Инта. - А ты, Алек?
- Я не хочу в Легион, - ответил Алек. - Я забуду тебя, - сказал он Инте и с тоской поглядел ей в лицо. - Мне казалось: вот чуть-чуть - и я опять человек. И я смогу тебя оживить. А мы уже пришли, - угрюмо сказал он ей, - и я опять тебя потеряю. А если найду - так это будем не мы. Не хочу, - сказал он с тоской, - не надо!
- А если мы просто умрем?
- Не знаю, - сказал он ей. - Я не хочу, чтоб ты умерла. Если ты пойдешь в Легион, так и я пойду... чтоб тебя искать.
- Значит дело только за мной? - она невесело засмеялась. - Вот видишь, Альд, а ты говоришь о свободе! Я не очень хочу исчезать, задумчиво сказала она, - но я тоже не хочу в Легион. В конце-концов, что такое смерть по сравнению... с этим? Если бы я могла отыскать того, кто изобрел этот мир! Я просто не верю, - сказала она. - Если есть выход... Альд, - сказала она, - кажется, я понимаю! Выход есть, но он... Хорошо, сказала она и вскочила с песка. - Пусть так и будет. Идем на прорыв!
Опять мы идем неизвестно куда, и серое небо смешалось с тяжелой водой. По серому сквозь серое и кругом ничего. Вот тебе твоя правда, подумал Алек, вот она тебе, твоя проклятая правда. В который раз? угрюмо подумал он, и сколько раз здесь опять проходить, если опять не вырвусь?
По серому сквозь серое и серо внутри, и все просвечено до конца безрадостным светом. И где-то там, вдалеке, лежит его жизнь, нелепая и жестокая жизнь - от скудного детства до смерти. Дурацкая выдалась жизнь, подумал он, сперва убивал, потом убили меня, и все началось сначала. Зачем это было надо? подумал он. Зачем я родился, за что я убит, и для чего я мотаюсь в проклятом кругу?
