Аристарх Нилин - Архантропы вселенной или Прикосновение к любви
— А вы не исключаете возможность того, что им в руки могли эти знания как-то попасть? В Галактике много разных цивилизаций и кое-кто активно изучает другие миры, в том числе, я убежден, и планету, которая погибла?
— Не исключено о вряд ли. Мы бы зафиксировали такие вещи роме нас планету изучают, но ни аварий, ни чего-либо подозрительного, мы не зарегистрировали.
Надо полагать, вы пришли как раз по этому поводу?
— Вы правы, Советник. Есть необходимость послать в прошлое нашего разведчика из числа добровольцев.
Лицо Советника стало жестким, и Соан увидел, как заходили желваки у того на лице.
— Плохо, очень плохо. Вы ведь знаете, как я не одобряю этот вид вмешательства.
— Но…
— Не перебивайте. Напомните мне, сколько раз вы жертвовали своими людьми?
— Шесть раз за прошедшие десять лет.
— И каков результат?
— Пять неудачных попыток что-либо изменить, — поникшим голосом, произнес Соан.
— Ой ли. А мне сдается, что все шесть. Если память мне не изменяет, шестой эксперимент, лишь на время отложил катастрофу. Через сколько она произошла? Кажется через месяц?
— Меньше, одиннадцать дней.
— Вот видите, одиннадцать дней. А что в итоге? Шесть ваших добровольцев погибли. Шесть жизней ушли навсегда. Вы помните, что по этому поводу вам сказали в Совете?
— Да.
— Не возражаете, если я напомню? Совет сказал, что в вашем распоряжении есть только одна попытка. Если и она закончится неудачей, в чем лично я абсолютно убежден, проект по использованию коррелятора времени будет закрыт.
— Я помню это, и поэтому пришел просить вас дать разрешение на последнюю попытку.
— Вы многим рискуете.
— Я понимаю.
— А что, эта цивилизация действительно представляет интерес, что её спасение, вы ставите на весы возможности закрытия программы, которой вы отдали десять лет жизни?
— Да.
— Геройство или что-то иное?
— Ваша честь. Я понимаю, что в случае провала, использование коррелятора времени станет для меня недоступным, но… это шанс спасти семь миллиардов жизней. Я не могу не использовать его, даже если шансы на успех весьма малы.
— Послушайте, Соан. А вам не жаль тех, кто отдал свою жизнь, ради претворения в жизнь вашей мечты? И потом, ведь даже если вам что-то удастся, судьба добровольца-разведчика вам все равно будет неизвестна. Он навсегда останется в том времени и том пространстве, куда вы его послали. Вы выдаете ему билет в один конец. Не кажется ли вам, что это жестоко?
— Но Совет…
— Я не спрашивал вас о том, как на это смотрит Совет. Я спросил, как вы к этому относитесь?
— Я.
— Да вы. Послать в безвозвратное время пусть и добровольца, на это знаете ли нужно много мужества и веры в то, что вы поступаете правильно. А вы верите, что это правильно? Может быть, в вас говорит лишь тщеславие?
— Думаю, что нет. Если вы дадите согласие на проведение эксперимента, на планету полетит… мой сын Сей Моа.
— Ваш сын? Да вы рехнулись!
— Нет, он уже пять лет в отряде разведчиков и я не в праве отказать ему в его решении.
— Да, у меня нет слов, вы сделали такие ставки, что окажись я на вашем месте… впрочем нет, лучше пусть каждый будет на своем.
Советник посмотрел на Соан и медленно произнес:
— Хорошо, я подумаю и завтра дам вам ответ.
— Благодарю вас, Советник. Я могу идти?
— Можете. Всего доброго.
Соан повернулся и быстро зашагал в сторону двери.
— Будь у меня сын, я бы не смог так поступить, — произнес Советник ему вслед, но Соан не обернулся, а лишь плотно прикрыл за собой дверь.
* * *Соан вернулся в центр слежения дальнего космоса и, усевшись в кресле за большим рабочим столом, устало взглянул вглубь кабинета.
— Если Советник даст добро, потребуется не больше трех недель для запуска разведчика. Разведчика, легко говорить, если бы речь не шла о собственном сыне.
Соан вспомнил разговор с сыном двумя днями раньше, сразу после известия о гибели планеты.
— Отец, я принял решение, если Совет даст добро и Советник подпишет разрешение на полет, я выставлю свою кандидатуру. И ты должен понимать, что мои шансы быть избранным, весьма велики. Я уже давно работаю по этой программе, отлично подготовлен и…
— Можешь не продолжать. Я знаю все, что ты скажешь. Ты сам принял решение, когда прошел отбор в разведчики-добровольцы и стал готовиться. Я знал, что рано или поздно это должно было случиться, но…
— Теперь ты жалеешь, что разрешил мне это?
— А ты стал бы меня слушать?
— Вряд ли.
— Вот видишь. Так имел ли я право потребовать от тебя, чтобы ты не принимал участие в программе? И вот сейчас задаю себе этот вопрос. Наверное, имел, как отец.
— Я не буду с тобой спорить, каждый из нас на своем месте. И я сделал свой выбор давно. И ты, и я знали о том, что рано или поздно это произойдет.
— Но когда это стало реальностью…
— Отец, еще ничего неизвестно. Вдруг Советник посчитает, что планета и цивилизация, жившая на ней, не достойна того, чтобы посылать на неё разведчика?
— Сомневаюсь. Я подготовил все материалы по ней. Через пару дней я встречаюсь с Советником, и тогда…
— Вот тогда и поговорим.
* * *Весь этот разговор Соан прокрутил в своей памяти, и, хрустнув пальцами рук, включил экран компьютера. Голограмма развернулась во всю ширину стола, и приятный женский голос произнес:
— Добрый вечер. Чем вы хотели бы заняться?
— Материалы по планете Ц422М.
— Все или какие-то выборочно?
— Сводки со станции за период предшествующий катастрофе.
— Готово.
На экране высветились документы, где перечислялись основные сведения о планете, полученные посредством сканирования всех зафиксированных телевизионных сигналов, которые анализировались компьютером и наиболее важные, оформлялись в виде отчета. Соан читал страницу за страницей, но не находил даже малейшего намека на разработки, которые привели к гибели планеты. Впрочем, он и не рассчитывал найти этих сведений, так как весь материал был тщательно обработан специалистами его центра накануне. Вывод, который был сделан, гласил, что устройство, которое инициировало уничтожение планеты не найдено. Разработки по нему если и велись, то столь скрытно, что никаких упоминаний в прессе не было.
— Покажи мне отчет с момента гибели планеты.
— Готово.
На экране пошла запись, сделанная станцией слежения. Яркая вспышка, которая обычно характерна при взрыве ядерного заряда, зафиксирована аппаратурой в центральной части континента. Судя по энергетическому выбросу, имеет место управляемый плазменно-протонный поток кольцевой формы непосредственно в воздушной среде атмосферы планеты. Чрезвычайно неразумное решение, так как, войдя в соприкосновение с воздушной средой, он автоматически увеличивает степень горения и начинает расширяться. На экране было видно, как кольцо, словно бублик, начинает равномерно расти, захватывая все новую и новую область. Пурпурно-красное пятно начало огибать планету и за несколько минут превратило цветущий до этого мир в безжизненную пустыню. Пламя огня с температурой в пятьдесят тысяч градусов, моментально испарило все на планете, высосало весь кислород и сделало её поверхность кипящей лавой, которая будет остывать в течение многих лет.
