Андрей Щупов - Доноры
У лежащего на ночлежной койке Виктора снова запершило в горле. То ли от слез, то ли от той аэрозольной пакости. Друг умер в тот же день. Родных он, конечно, разрешил допустить к себе. А тотчас после их ухода вскрыл подаренную пачку "Кэмэла" и попытался затянуться дымом. Американская сигарета сработала похлеще пули, вызвав обильное кровотечение, добив друга в считанные минуты. С тех пор Виктор неоднократно ловил себя на том, что пытается установить мысленный контакт с умершим. Контакта не получалось, и все же не раз и не два ему казалось, что друг действительно ему помогает.
Виктор зло прикусил губу. Может быть, он помогал ему и сейчас?..
Комната давно опустела. Недавние жильцы отправились на дневной промысел. Последним уходил пожилой бородатый негр. Потоптавшись в дверях, он нерешительно взглянул на Виктора и как бы между прочим сообщил, что скоро начнется санобработка комнат, и всех не покинувших ночлежку в добровольном порядке выкинут из нее в порядке принудительном.
- А тогда в следующий раз, как пить дать, не пустят. Они тут все памятливые. - Негр со вздохом натянул на редеющую шевелюру кепи и, подволакивая ноги, заковылял по коридору. Чуть приподнявшись, Виктор с удивлением прислушался к удаляющимся шагам. Это был первый человек, испытавший желание не ударить его, а помочь. Пусть даже только советом.
И все же совету старого негра он не последовал. Какая там, к черту, санобработка! Комнаты эти убирались максимум раз в месяц. А если попробуют выставить его отсюда силой, что ж... Пусть попробуют. Он ничего не терял. Там ли, здесь ли - многоглазая беда одинаково расторопно высматривала Виктора среди прочих смертных, занося для ударов кулачища. Так или иначе, но босиком он отсюда не двинется. И если, оставаясь здесь, он нарушал условия договора, то пусть откликнутся наконец на его сообщение. Полиция обязана была передать информацию по адресу. Стало быть, где он и что с ним, ищейки Рупперта знают. Впрочем... Виктор покосился на массивное кольцо. Цвет многолетней ржавчины, зато вполне ощутимый вес... Вероятно, его координаты им несложно выяснить без всяких с его стороны попыток связаться с отделом профилактики. Кольцо - закамуфлированный передатчик. Пиликает на каких-нибудь УКВ, так что в пределах города проблемы обнаружения донора не существует.
Ладонями Виктор прикрыл глаза. Терпение, сеньор! Немного пустяшного анализа! Совсем немного...
Итак, им известно его местоположение, известно, что некие счастливчики обзавелись его рацией и деньгами. Что далее? К какому выводу должен был прийти многомудрый гроссмейстер, оказавшись в его положении? Ладони Виктора совершали вращательные движения, растирая по сию пору саднящие глаза, а заодно и лоб, стимулируя работу мысли. В интеллектуальную мощь гроссмейстеров он верил. Да и само слово "гросс-майштер" значило для него не столько шахматы, сколько способность предугадывать события на два хода вперед, а порой и на три. Абсолютное большинство людей существовало, боролось и мытарствовало, прибегая лишь к комбинации одноступенчатого порядка. Со вторым ходом отчего-то получалась закавыка, в дебрях второго и третьего измерений люди немедленно запутывались, в панике спеша обратно, в привычную одномерность. Но сейчас ему было чрезвычайно полезно заставить себя шагнуть несколько дальше.
Если отдел профилактики происшествий действительно заинтересован в нем, если труд доноров нужен городу, то помогать ему полезно и целесообразно. Чем больше он разгуливает на своих двоих, колеся по улицам и отражая сыплющиеся справа и слева удары, тем лучше для Борхеса и его программы. Они обязаны убедить муниципальные власти и правительственных чинуш в том, что доноры - реальный противовес обывательским бедам. Значит... Значит, живучесть каждого отдельного донора - их основной козырь. Однако с помощью они не спешат, да и вообще не дают о себе знать. Почему? Он стал им не нужен? Но контракт подразумевает недельный срок! И откуда эти гримасы на лицах полицейских?..
Виктор отнял ладони от лица. Где-то этажом ниже с треском захлопали двери, по лестнице загрохотали чьи-то тяжелые ножищи. Еще не зная, в чем, собственно, дело, он преисполнился уверенности, что люди, производящие весь этот шум, мчатся по его душу.
Это могли быть служащие гостиницы, проверяющие, все ли номера освобождены согласно кодексу ночлежных домов, а могли быть и люди Рупперта, сообразившие наконец, что бедолага-донор нуждается в некоторой помощи. Но более всего Виктор склонялся к третьему предположению, вещающему, что большой и зевающей Беде наскучило ждать его на городских улицах и, сгорая от нетерпения, она просунула свою лохматую, когтистую лапу, стремясь достать строптивого донора, вытащить на свет божий и по-родительски крепко приласкать.
Вскочив с кровати, Виктор метнулся к окну, яростно задергал неподатливые шпингалеты. Тщетно! Запоры приземистых рам оказались закрашенными в несколько слоев. Впрочем, все равно. Второй этаж - прыгать босиком, да еще на тротуар, да в его положении - безумие. Оторвавшись от окна, донор кинулся к двери, ударившись по дороге коленом о металлический угол койки. Боль огненной волной прошлась по всему телу, эхом отозвалась в мозгу. Он с трудом удержал себя от крика. Но это было только начало. Уже у самого выхода Виктор поскользнулся в какой-то маслянистой луже и, падая, попытался ухватиться за дверной косяк. Разумеется, ладонь смаху угодила на шляпку торчащего гвоздя. Кожа расползлась, словно по ней полоснули тупым, иззубренным ножом. Отличное дополнение к ноющему колену! Вжавшись в угол, он с тоской наблюдал, как стекает по его пальцам кровь и частыми густыми каплями падает на пол, быстро скапливаясь в аккуратной формы озерцо. Если бы его снабдили хоть какой-нибудь аптечкой!.. Виктор напрягся. Кто-то бежал по коридору, и, судя по шагам, бегущих было несколько.
От крепкого пинка дверь распахнулась, едва не слетев с петель, и трое в капроновых, натянутых на головы чулках ворвались в номер. Четвертый, по-видимому, остановился на пороге. Виктор не мог видеть этого четвертого, но незримо чувствовал его близость по шумному дыханию, по неуловимому сжатию половиц, мгновенно отмечаемому обнаженными ступнями.
- Черт! Где же он?
- Тут я, тут!..
Они заметили бы его так или иначе, и он снова отважился развязать боевые действия первым. Резко толкнув от себя дверь, он зажал в проеме незадачливого собрата этих троих. Не особенно совестясь, с силой даванул плечом. Отвратительно хрустнула кость, человек пронзительно закричал. Страшилки в чулочных масках, словно по команде, бросились на Виктора. Кровати мешали им, и первого из подбежавших Виктору удалось отбросить ногой. Окажись на нем ребристые ботинки, унесенные сметливым соседом, он вывел бы из строя уже двоих, но голая пятка самурайских подвигов не знала. Противник даже не упал. Рванув дверь - на этот раз уже на себя, Виктор выскочил в коридор. Человек, поскуливающий в коридоре, серьезной угрозы не представлял. Отшвырнув его в сторону, Виктор помчался так быстро, как только мог. Увы, страшилки в чулках бегать тоже умели. Кроме того, на ногах у них была чудная каучуковая обувь. Пробегая мимо старой, насквозь заселенной клопами мебели, непонятно с какой целью выставленной в коридор, Виктор начал дергать все подряд, и потемневшие от времени шкафы с дружеским уханьем одни за другим стали хлопаться об пол. И тогда преследователи поступили чрезвычайно просто. Они открыли по нему огонь. Пара пуль просвистела над головой, уши тут же заложило. Вскинув руки, донор затормозил. Коридор был длинный и ужасающе прямой, а от мысли петлять перепуганным зайчонком он успел вовремя отказаться. Ему естественно не повезет - они попадут в него и не раз. Первые два выстрела, он не сомневался, были только предупредительными.
