Филип Дик - В ожидании прошлого
— Вот эта штука, — Рик приподнял плоский адгезивный[5]диск с подсоединенными проводами, — фиксирует расширение капилляров в области лица. Известно, что на нравственно шокирующий вопрос существует простейший рефлекторный ответ, так называемый «стыд» или «румянец смущения». Реакция эта не контролируется силой воли, как электропроводность кожи, частота дыхания или пульс. А вот это, — он показал Рэчел другой прибор, похожий на карандаш, испускающий луч света, — регистратор напряжения глазных мышц. Одновременно с «румянцем смущения» почти всегда можно зарегистрировать их слабое, но уловимое движение…
— …которого не бывает у андроидов, — досказала Рэчел.
— Они не реагируют на вопросы-раздражители. Хотя биологически существуют. Потенциально…
— Начинайте тест с меня, — оборвала его Рэчел.
— Почему? — озадаченно спросил Рик.
— Мы выбрали ее в качестве первого тестируемого, — хрипло сказал Элдон Роузен. — Возможно, она андроид. Мы надеемся, что вы сумеете определить.
Он неуклюже опустился в кресло, достал сигарету и закурил.
Глава 5
Тонкий луч белого света бил в левый глаз Рэчел Роузен, а на щеке ее висел прилепленный Риком адгезивный диск. Девушка выглядела совершенно спокойной.
Устроившись на диване так, чтобы можно было считывать показания обоих индикаторов тестера, Рик Декард сказал:
— Я буду описывать определенные жизненные ситуации. Вы должны высказывать свое мнение о каждой из них, причем как можно быстрее. Разумеется, время вашей реакции будет фиксироваться.
— А еще разумеется, — холодно сказала Рэчел, — что смысл моих ответов фиксироваться не будет. Ваш тест оценивает лишь реакцию глазных мышц и капиллярное расширение — параметры, которые вы используете в качестве основных показателей. Но я намерена отвечать, я хочу пройти через все это… — Она на секунду замолкла. — Начинайте, мистер Декард.
Рик выбрал вопрос номер три:
— На день рождения вам дарят бумажник из телячьей кожи.
Стрелки обоих индикаторов бешено дернулись, проскочили зеленый регистр и остановились в красном.
— Я не приму подарка, — сказала Рэчел. — И сообщу о дарителе в полицию.
Сделав короткую пометку, Рик продолжил, обратившись к восьмому вопросу шкалы Войта-Кампфа:
— У вас есть маленький сынишка. Он показывает вам свою коллекцию бабочек вместе с банкой, в которой умерщвляет их.
— Я отведу его к врачу, — тихо, но твердо ответила Рэчел.
Вновь стрелки отклонились, но на этот раз не так далеко, как в первый раз. Рик сделал новую пометку.
— Вы смотрите телевизор, — продолжил он, — и вдруг замечаете, что по вашему запястью ползет оса.
— Я убью ее, — сказала Рэчел.
На этот раз стрелки остались почти спокойны, лишь слабо и на мгновение дернулись. Рик отметил реакцию и выбрал следующий вопрос.
— Листая журнал, вы наталкиваетесь на цветной разворот. Там изображена обнаженная девушка… — Он запнулся.
— Кого вы пытаетесь выявить? — ядовито спросила Рэчел. — Андроида или лесбиянку?
Стрелки остались на нуле, даже не дернулись.
— Фотография нравится вашему мужу, — продолжил Рик.
Стрелки по-прежнему оставались в начальном положении.
— Девушка, — добавил он, — лежит на большом и красивом ковре из медвежьей шкуры.
Стрелки остались неподвижны, и это явно была реакция андроида. Она не обратила внимания на главную деталь — шкуру мертвого животного. Ее — вернее, его, андроида — мозг сконцентрировался на других фактах.
— Ваш муж повесил фотографию на стену и любуется ею, — закончил Рик вопрос.
На сей раз стрелки двинулись с места.
— Разумеется, я бы ему этого не позволила, — ответила Рэчел.
— О'кей, — кивнул Рик. — Теперь подумайте вот над чем. Вы читаете роман, написанный в давние времена, еще до войны. Герои произведения отправляются на экскурсию на рыбный причал Сан-Франциско. Проголодавшись, они заходят в ресторан, где все блюда готовятся из морских продуктов. Один из героев заказывает омара, и повар подает его в сосуде с кипящей водой…
— О боже! — воскликнула Рэчел — Ужас какой!.. Неужели они так поступали? Это мерзко! Вы имеете в виду живого омара?
Стрелки, однако, и не дернулись. Формально — реакция адекватная. Но по приборам — симулированная.
— Вы арендуете коттедж в горах, — сказал Рик. — Территория вокруг все еще покрыта зеленью. Внутри коттеджа огромный камин, рядом сосновые дрова…
— Ну, — нетерпеливо кивнула Рэчел.
— По стенам кто-то развесил старинные карты, гравюры Курье, репринтные издания нот Айвза, а над камином прикрепил голову взрослого оленя-самца с крупными рогами. Ваши гости расхваливают внутреннюю обстановку коттеджа, и вы все вместе восхищаетесь…
— Ну не оленьей же головой! — воскликнула Рэчел.
Индикаторы отметили реакцию, но стрелки не вышли за пределы зеленого сектора.
— Вы забеременели, — продолжал Рик. — Парень пообещал жениться на вас. Но ушел к другой, вашей лучшей подруге. Вы делаете аборт и…
— Я бы никогда не сделала аборта, — ответила Рэчел. — Вы бы в любом случае не дали. За это приговаривают к пожизненному заключению, а полиция всегда следит…
На сей раз обе стрелки резво скакнули в красный сектор.
— Откуда вам известно, — с любопытством спросил Рик, — о трудностях, связанных с проведением аборта?
— Да об этом все знают, — ответила Рэчел.
— Такое ощущение, будто у вас в этих делах имеется собственный опыт. — Рик пристально следил за стрелками, которые вновь скакнули к другому краю шкалы. — Еще вопрос. Вы познакомились с мужчиной. Он приглашает вас к себе домой. Там он предлагает вам выпить. Взяв в руки стаканы, вы заглядываете в спальню. Она шикарно обставлена, на стенах висят плакаты с боем быков. Они вас заинтересовали, вы хотите рассмотреть их повнимательнее. Но мужчина закрывает дверь, обнимает вас и говорит…
— Что такое плакаты с боем быков? — перебила Рэчел.
— Рисунки, обычно цветные и крупные, изображающие матадора в плаще и быка, пытающегося его забодать. — Рик был озадачен. — Сколько вам лет?
Возможно, ее вопрос объясняется возрастом…
— Восемнадцать, — ответила Рэчел. — О'кей! Значит, мужчина закрывает дверь, обнимает меня и говорит… Что же он говорит?
— А вам известно, чем заканчивался бой быков?
— Полагаю, кто-то получал ранение.
— Быка в конце всегда убивали, — Рик внимательно следил за стрелками.
Они слегка подрагивали, не более того. Никакого отклонения.
