Николай Плавильщиков - Бронтозавр
Бронтозавры шли до тех пор, пока их не перестал подгонять запах серы и жар лавы. И только тогда они почувствовали ночь, только тогда они встретились с кругом луны.
Холоднее и холоднее становилась кровь, медленнее и медленнее текла по сосудам. Медленнее становились и движения бронтозавров, и наконец они застыли на месте, окоченели на открытой равнине, не защищенные ничем.
Эту ночь они могли не бояться — врагам было не до них.
Луны не было — небо покрыли тучи. Но позади ярко светило зарево и красными отблесками пятнило спины бронтозавров.
Они простояли на месте недолго. Лава ползла вперед, неся с собой смерть и — тепло.
Бронтозавры очнулись, подняли головы, осмотрелись. В красном полумраке виднелась равнина, на западе ярко сверкали залитые лавой озеро и трясина. Жаром дышала равнина, и жар становился все сильнее и сильнее. Лава двигалась вперед. Снова сильно запахло серой, снова дышать стало трудно, снова поднялись ноги, ступили...
И снова — впереди бронтозавры, далеко позади — лава. Ящеры шли вперед, лава текла за ними...
Утром солнце тускло светило сквозь тучи дыма и паров. Этот тусклый свет придавал странный вид равнине, покрытой лавой. Лава сверху застыла, затянулась тонкой корочкой. Но то тут, то там корочка лопалась, и из нее били огненные ключи. Казалось, что лава дышит, смеется. А на самом деле она остывала. Ключи были последним усилием, последней борьбой огня с холодом, последней встречей жидкого с твердым.
Корка становилась толще и толще. Но под этой коркой лава была жидкая и горячая. Вулкан не прекратил своей деятельности. И медленно, чуть заметно, лава продвигалась вперед, а из жерла вулкана лились и лились новые потоки, новые подкрепления огню и смерти.
Бронтозавры шли по равнине.
Теперь это было не все стадо, вышедшее с озера. Несколько бронтозавров погибло на равнине, а один отбился от стада. Это был тот самый, которого укусил за ногу мегалозавр. Вспыхнул страх перед хищником, снова как будто заболел раненый когда-то хвост, ему отозвалась прокушенная нога. Бронтозавр повернул в сторону и пошел один.
Он долго шел; потом, ночью, несколько часов простоял на месте, и снова в одиночку тронулся в путь, когда его согрел жар лавы. И теперь он шагал один по равнине, забирая все больше и больше к югу. Остальные бронтозавры пошли на восток.
VII. ГОЛОС ИНСТИНКТА
Дальше и дальше от грохочущего вулкана, дальше от потоков лавы, несущих с собой смерть, дальше от клубов дыма и газа!
Игуанодонты и мегалозавры, бронтозавры и стегозавры, динозавры и другие животные бежали от вулкана. Кто на юг, кто на восток. На запад и на север не бежал никто. Оттуда шла смерть.
Чем дальше отодвигался к западу вулкан, тем медленнее шли животные. И когда огненная туча слилась с ярко-багряным закатом, когда нельзя стало отличить зарева вулкана от пожара зари, когда запах серы исчез, а ночь снова повеяла прохладой, — бегство кончилось. Жизнь взяла свое, и первыми это показали мегалозавры. Громкий рев, прыжок, и — стегозавр беспомощно шевелил шипами хвоста, а хищник грыз ему горло, брызгая на траву свежей кровью.
Бегство кончилось... Кончилось перемирие между хищниками и дичью, кончилась совместная жизнь и ночевки бок о бок. Вернулось старое — снова мир разделился на два отряда. Охотники и дичь. И снова стоны побежденного смешались с криками победителя...
Равнина привела бронтозавра к реке.
Река катила свои волны к морю, пробежав через леса и болота, рощи и равнины. В ее мутной воде смешались прозрачные воды ключей и родников, железистые источники пещер, ил болот и потоки дождевой воды. Тесными вереницами столпились деревья по берегам реки. Саговники и гингко, араукарии и цикадеи то склоняли свои ветви и листья над мутными струями, то поднимали их ввысь, дальше от воды, ближе к небу. Кусты и папоротники купались в брызгах реки, а хвощи, словно не утерпев, влезли в самую воду, по широким и тихим затонам.
Река была быстра. Но чем дальше шел по ее берегам бронтозавр, чем чаще валились под напором его тела хвощи, папоротники и цикадеи, тем медленнее и шире становилась река. Чаще и чаще встречались отмели. Заросли начали выбегать на воду, врезались в реку, разбивали своими стеблями мутные волны.
Еще день пути, и река разбилась на рукава, потерялась в зарослях и отмелях, островках и заливах. И вот — она исчезла. Сеть рукавов перемешалась, покрытая хвощами и болотными растениями, с заливами и болотами. Теперь река походила на большое подсыхающее озеро.
Бронтозавр огляделся. Он подошел к воде, глянул вперед, глянул на воду и заскрипел.
Никто не отозвался...
Бронтозавр не привык ступать по твердому дну. Он привык к тому, чтобы ноги вязли в иле и тине, вязли в мягком, податливом дне озер и больших болот. Он привык, чтобы его хвост путался в водорослях, чтобы кругом него была муть и клубилась илом вода. Здесь — галька чуть поскрипывала под ногами, ила не было, а хвост легко и свободно волочился позади тела. Вода не поднялась до спины, она закрыла ноги, и только.
И еще раз остановился бронтозавр: эта вода совсем не походила на обычную воду озер. Снова он оглядывался и скрипел. И снова было тихо, и он шел дальше.
«ГДЕ ЖЕ ВОДОРОСЛИ?»
Весь день бродил бронтозавр по рукавам и заливам, ища глубоких мест, ища илистого дна и подводных зарослей. Он ничего не находил — ни зарослей, ни ила, ни глубины. Галька и песок, чистая вода, мели... Только раз он на что-то натолкнулся и потащил из воды. Это была ветка гингко, застрявшая у гальковой гряды. Ветка с полусгнившими листьями...
Он ел молодые побеги хвощей в затонах, объедал ветви гингко, жевал траву. Он ел все это потому, что был голоден, но он предпочел бы другое. Водоросли, нежные и сочные, с запахом болота и тины, водоросли, с которых бежали струйки, когда он поднимал их над водой и жевал, — их не было.
Снова пошел бронтозавр по воде, забирая все дальше и дальше от отмелей и берегов.
Солнце вспыхнуло в последний раз, зажгло облака и скрылось. Ярко-зеленый луч осветил закат, мелькнул, словно стрела, на миг вылетевшая откуда-то снизу и погас. На востоке поднялась и стала расти темно-синяя тень. Она ширилась и охватывала небо.
Закат потух, прохлада окутала реку, туман поднялся над хвощами. Черепахи поджали ноги и спрятали хвосты и головы под щиты, саламандры вылезли из чащ, раки поползли по отмелям, громко стуча клешнями. Галька перекатывалась и тихо шуршала под их жесткими коленчатыми ногами.
Вода плескалась около ног бронтозавра, огибала его струйками и спешила слиться снова в одно течение, тихое и ленивое...
