Владислав Пашковский - Пирамида Хаоса
- Все хотят быть такими девушками, но не у каждого получается.
Джим не понял шутки Артура и продолжал:
- Потом мы выловили этого "чужака" и посадили в меня. Я потерял сознание. И вот я здесь.
Джим весь засветился от ощущения, что вспомнил.
- До этого момента все было правильно. Джим нервно дернул плечами.
- Я что-то натворил? - спросил Джим.
- Ну, если откровенно, то да.
- Я кого-то... - Джим вопросительно посмотрел на Артура. Страшная догадка посетила его все еще туманный разум. - Убил?
- Об этом лучше всего тебе поведал бы Ханс Кристиан Андерсен в своей новой сказке "Трехдюймовочка".
- Не понял.
- Да ладно, забудь. Давай я тебя освобожу. Артур стал расстегивать ремни, державшие Джима.
- Знаешь, Джим, ты вляпался в очень скверную историю и меня с собой прихватил. После того как мы тебя тогда растолкали, ты с моей помощью ограбил оружейный склад. Воспользовался услугами девушки. Кстати, она периодически куда-то исчезает. В общем, ты пришел к Ромову снова и...
- Хватит! - закричал Джим. Он вспомнил. Вспомнил тот самый момент, когда стоял возле куба и смотрел на бурлящую массу, корчившуюся возле ванны. Смолли сказала, что Дмитрий все еще в сознании и страдает.
Потом было сумасшествие. Джим открыл куб и стал сжигать всю эту массу. Сантиметр за сантиметром он уничтожал тварь, поглотившую друга, которая еще недавно была Дмитрием. Это было безумие. Смолли застыла с неописуемым ужасом в глазах. Тварь визжала и корчилась. А в ушах звонил колокол и нашептывали сирены языком гремучих змей: "Джим, Джим, Джим". Это бесконечное "Джим, Джим, Джим". От напряжения болели скулы, а ладони покрылись испариной. Смолли исчезла, появились офицеры охраны, и он их расшвырял. Хорошо еще, что не сжег. Его схватили, бросили на пол и сделали укол.
- Хватит, - повторил Джим, - я вспомнил.
Артур перестал расстегивать ремни и нерешительно отошел. Весь ужас пережитого отражался на лице Джима, и стоило подумать, прежде чем освобождать его от пут.
- Да не бойся ты. Я в своем уме. - Джим спокойно лежал. Артур снова стал расстегивать ремни.
- Джим, завтра будет специальная комиссия. - Артур нервно расстегнул последний ремень. - Что ты им скажешь?
Только сейчас Джим понял, что Артур совсем еще мальчишка. Джим никогда не вдавался в подробности, касающиеся его друзей. А возраст он считал "подробностью".
- Не беспокойся, Артур, - сказал Джим, - я был один, везде один.
- Ты не так понял, - возразил было Артур.
- Артур, так будет лучше. Ведь ты всегда сможешь помочь. Верно?!
- Да! - Артур пожал Джиму руку, пытаясь выразить всю признательность, которую испытывал к Джиму.
* * *
Светало. Розовые лучики света стали падать на полированный пластиковый пол казармы.
"Черт бы побрал этих землян! - думал Розуел. - Всегда так, только начнешь какое-нибудь по-настоящему грандиозное дело всей жизни - вмешаются, растопчут и поставят тебя на самое поганое место какого-нибудь мусорщика. Черт бы побрал их всех!"
- Подъем! - заорал дневальный.
С трехъярусных коек посыпались люди.
Отгоне натянул желто-коричневые штаны, такого же цвета легкую куртку, затянул ремень и обул сапоги-ботинки, предварительно намотав портянки. Поначалу многие надевали носки, но во время маршевых переходов носки сбивались и натирали ноги. Слава Богу, что среди них оказалась пара русских, которые научили пользоваться портянками.
- Стрр-оо-йся!
Дежурный оглядел строй суровым взглядом и пошел докладывать взводному.
Пока сержант докладывал, Отгоне украдкой оглядел строй. Карла еще не было. Несколько дней назад он показал, кто чего стоит, и ему прострелили обе ноги. Поговаривают, будто командование теперь сделает его инструктором по рукопашному бою.
- Разойдись! - скомандовал сержант.
Отгоне взглянул на часы. До завтрака оставалось пятнадцать минут.
"Еще неизвестно, где лучше. - Розуел вспомнил изолятор, в котором провел целый месяц. - И откуда они понабрали столько ублюдков? Надо двигать отсюда к чертовой матери".
* * *
Из лазарета Карла направили прямо в изолятор. Изолятор располагался за древним городом альбенаретцев, в котором самих альбенаретцев, по правде говоря, уже давно не было.
Все это напоминало кошмарный сон. Сначала первый звездолет. Потом объявление военного положения. Затем страшная бойня у Хуастонской башни. Создание гигантской тюрьмы-изолятора и военной базы.
- Эй, салага, - обратился к Карлу здоровенный мужик заросшего вида. Сегодня у меня день рождения, - мужик нагло усмехнулся, - и я должен получить подарок.
Карл добродушно улыбнулся.
- Твоего кольца, - мужик указал на безымянный палец Карла, - вполне достаточно.
Карл продолжал улыбаться. Заросший театрально возмутился и вытащил из кармана плазменный нож. Карл ударил заросшего ладонью в лоб и согнул руку с ножом в болевом контроле.
- Я по-о-о-шутил. Я по-о-шутил, - застонал заросший. К ним подошел охранник.
- А, это ты, триста двадцатый! А ну-ка отпусти этого парня. Карл отпустил.
- Если еще раз попадешься... - пригрозил охранник. Вечером следующего дня к камере Карла подошел заросший.
- Привет, Карл, это я, Нуолти, - сказал он дружелюбно, будто старому товарищу.
- Здравствуй, Нуолти.
- Ты извини, - Нуолти замялся, - скучно и все такое... - Он попытался объяснить вчерашний инцидент.
- Ничего.
- Я хотел тебя предупредить, я по изоляторам давно. - Нуолти опасливо оглянулся. - Ты сегодня на очереди у этих. - Нуолти ударил двумя пальцами по плечу. - Ночью придут.
- Спасибо, - сказал Карл в пустоту. Нуолти исчез.
Предупреждение не помогло. Ночью в камеру впустили сонный газ.
Голова как боксерская груша после тренировки. Тяжелая и бездумная. Этот ржавый скрип уже замучил. Полное безразличие сменяется приступами ярости, а затем снова безразличие. Но этот скрежет! Кажется, будто голову ватой набили, даже уши заложило. Туман заполнял мозг твердой жижей и приятно тянул на дно, в глубину сознания.
"Черт бы побрал этот скрежет!" - подумал Карл, с трудом разлепив набрякшие веки. Взгляд заскользил по грязному бетонному полу к металлической решетке камеры.
Решетчатая дверь стояла на месте. "Но откуда же этот паршивый скрежет?" Карл закрыл глаза и почувствовал накатывавшие волнами сон. Но скрежет не давал спать.
Скрежет сознания избитого тела мешал ему заснуть. А сон был так близок и приятен!
Тряска разбудила Карла. Он открыл глаза и увидел звездное небо. Яркие маленькие бусинки разбросаны в причудливых формах. Повеяло свежестью. Карл наклонил голову и от резкой пронзительной боли застонал.
- Тихо! - Розуел остановился и опустил носилки. С другой стороны стоял Нуолти.
