Мик Фаррен - Хромосомное зло
– Пожалуйста… Не поздновато ли для игрищ? Пора спать…
А. А. Катто подняла палец с кольцом:
– Какие игры, милый. Придется тебе пострадать.
Рив собрался было что-то возразить, но, передумав, закрыл рот. Если А. А. Катто пришла такая фантазия, у нее в апартаментах хватит снадобья, чтобы сутками не спать. Играть в свои игры она могла вечно. Он почувствовал легкую тошноту. Лифт остановился на девяносто третьем этаже, и Рив вышел вслед за ней, ощупывая свой воротник.
5
Как ни старался Джеб Стюарт Хо концентрировать внимание, но все-таки начал терять ощущение времени. Ему было никак не вспомнить, сколько же времени они с Менестрелем перемещаются в пространстве разрушительного ничто. Ящерица двигалась теперь ровно, вприпрыжку, будто шла по твердой земле. Она, судя по всему, чуяла вполне определенную цель. Только это одно и утешало.
Джеб Стюарт Хо повернул голову налево. На фоне странно мерцающего серого тумана он едва различал Менестреля. Силуэт человека верхом на ящерице перемещался и дробился. Только когда они сближались, он мог отчетливо видеть Менестреля и его лошадь. В какой-то момент Менестрель отъехал на значительное расстояние и совсем исчез. И вот тогда Джеб Стюарт Хо чуть не запаниковал. Он с раннего детства не помнил такого ощущения жути. От полного отчаяния удерживала привычка к дисциплине, которой его обучили в Братстве, но какое неизмеримое он почувствовал облегчение, когда, наконец, Менестрель мелькнул в поле зрения.
Хо протянул руку – знак для Менестреля, что с ним хотят говорить. Обмен словами был возможен только при соприкосновении, иначе слова пропадали, растворялись в ошеломляющем молчании прозрачной мглы. Менестрель приблизился и ухватился за его руку.
– Ну, что стряслось, Убийца?
Джебу Стюарту Хо не нравилось прозвище, которым его наградил Менестрель, но какой смысл возражать сейчас. Для этого будет время, когда они доберутся до осязаемого, реального места.
– Где мы сейчас?
– Мы в ничто.
– Это я и сам соображаю. Я спрашиваю о другом: скоро ли мы куда-нибудь доберемся?
Джеб Стюарт Хо заставлял себя сдерживаться при разговоре с Менестрелем. В ответ Менестрель ухмыльнулся:
– Ага… скоро.
– Как скоро?
– Откуда мне знать. Время тут течет весьма относительно.
– Относительно чего?
Менестрель рассмеялся:
– Относительно почти всего, что происходит. Поэтому так трудно заранее рассчитать.
Джеб Стюарт Хо был уверен, что спутник намеренно старается запутать его. Но почему – не мог взять в толк.
– Ты сам-то уверен, что знаешь наше местонахождение?
– Конечно, уверен. Я всегда знаю, где нахожусь. Я этим и знаменит.
Менестрель выпустил руку Джеба Стюарта Хо, и их развело в разные стороны. Очертания Менестреля становились все более зыбкими по мере того, как расстояние между ними росло.
Несмотря на всю свою подготовку, Джеб Стюарт Хо тяжело переносил неспособность ощутить время. Его никогда не готовили к тому, что ему придется взгромоздиться на скачущую ящерицу и кинуться очертя голову в кажущуюся вечной серость этого ничто. Он закрыл глаза и попытался войти в транс – хотя бы в переходную стадию. Сначала показалось, что это невозможно, но постепенно он почувствовал, будто сливается с чужим, раздробленным миром. Неожиданно прозвучавший голос вернул его в материальный мир.
– Пошевеливайся, Убийца. Проснись, что с тобой?
Джеб Стюарт Хо открыл глаза. Менестрель стоял возле него, тянул его за ногу.
– Да что с тобой? Послушай, может, у тебя мозг растаял?
Джеб Стюарт Хо отрицательно покачал головой:
– Просто я медитировал.
– Не шутишь?
Хо вдруг осознал, что вполне отчетливо слышит голос Менестреля, хотя они не прикасаются друг к другу. Видимо, выбрались из ничто. Он огляделся. Они стояли на обширном ровном плато, на серой скале. Глазу не за что было зацепиться. Небо над ними стало более светлого серого оттенка, воздух был сырой и холодный. Ящерицы неловко топтались на месте. Задрожав от холода, Хо поплотнее завернулся в плащ.
– Мы в той же плоскости, где Лидзь?
Менестрель покачал головой:
– Мы где-то на пути.
– Где?
– Трудно сказать.
– Мне-то казалось, что ты гордишься именно тем, что знаешь свое местонахождение?
Менестрель нахмурился:
– Я не горжусь, я просто знаю.
– А разве не следует гордиться, если развил свою способность?
– Ну, просто я знаю, вот и все.
Джеб Стюарт Хо перекинул ногу через хребет ящерицы и соскользнул на землю:
– Как хочешь. А мы где сейчас?
Менестрель пожал плечами:
– У этого места нет названия. По всем правилам этого места быть здесь не должно. Никак не могу понять, что его удерживает.
– Так зачем мы тут встали?
– Ящерицы остановились. Им как-то не по себе.
– Что с ними случилось?
Менестрель снял шапку и начал почесывать свою кудрявую голову:
– Не знаю. Их ход мысли от меня скрыт. Мне не проникнуть в их разум.
В первый раз за все время Джеб Стюарт Хо увидел Менестреля искренне озабоченным. Поколебавшись, снова обратился к нему:
– А может, попробуем осторожно пройти вперед и выяснить, почему ящерицы привезли нас сюда?
Менестрель смотрел в землю.
– Я бы лучше повернул назад.
– Ты же знаешь, я не могу себе этого позволить.
– Еще бы.
Джеб Стюарт Хо снова взобрался на ящерицу. Менестрель неохотно сделал то же самое. Прежде чем тронуться, Менестрель бросил взгляд на Хо:
– Я серьезно говорю – не нравится мне это. Просто запомни мои слова.
– Хорошо, запомню. – Хо угрюмо смотрел вперед.
Менестрель вонзил шпоры в бока ящерицы. Та двинулась нетвердой походкой, равнодушно, вразвалочку. Ящерица Джеба Стюарта Хо потащилась за ней таким же летаргическим шагом. Больше часа они плелись с такой скоростью. На горизонте вырисовалась странная скала, имеющая форму конусообразного выступа. Пока они постепенно приближались к ней, ящерицы все больше волновались – им было явно не по себе. Ими стало трудно управлять, они все норовили свернуть с заданного Менестрелем курса.
Метрах в трехстах от откоса скалы ящерицы остановились как вкопанные и отказались идти дальше. Они так и стояли, переминаясь с ноги на ногу и мотая длинными шеями. Джеб Стюарт Хо и Менестрель спешились. Оба они испытали такие же ощущения, что и ящерицы. Менестрель покрылся холодным потом, Джебом Стюартом Хо почувствовал необъяснимый страх. Напрягшись изо всех сил, стараясь удержать себя в руках, он обратился к Менестрелю:
