Элизабет Хэнд - Француз
Он прислушался к себе, но — ничего… Ни теплой волны вдоль позвоночника, ни вереницы смутных образов, которые могли бы подсказать правильный ответ.
Что ж… Глубоко вздохнул и вошел в кабинку.
Это помещение могло вызвать приступ клаустрофобии, если бы клиенты обращали внимание на подобные мелочи. Но клиенты приходили сюда совсем за другим. Кабинка тускло освещалась красной лампочкой-грушей, одиноко свисавшей с потолка. Висит груша — нельзя скушать. Детская загадка. Детям сюда еще рановато.
Передаваемая по трансляции музыка, наполненная охами, стонами и завываниями синтезированных женских голосов. Металлический откидной стул. На полу перед ним — большая измятая коробка с бумажными салфетками. Запах хвойного дезодоранта так интенсивен, что глаза слезятся.
Фрэнк отодвинул стул в сторону и подошел к стеклянной перегородке. С другой стороны стекло завешено невзрачной вельветовой шторкой профессионального красного цвета. Рядом со стеклом в стене — щель.
Фрэнк достал из бумажника несколько банкнот, сложил так, чтобы они пролезли внутрь, пропихнул и стал ждать.
Добро пожаловать на встречу с виртуальной жрицей любви.
Музыка стала громче.
Через несколько секунд за стеклом появилась женская рука, занавеска поползла в сторону, и перед ним предстала молодая Женщина с фотографии. Гораздо симпатичнее, чем на фотоснимке, но при том — более усталая и… уязвимая, что ли. Толстый слой темного тонального крема, черная тушь, графитом осыпавшаяся под глазами. Потрескавшиеся губы небрежно в жирной розовой помаде. Трусики-бикини розового же атласа и откровенный лифчик с большим вырезом.
Когда шторка отползла в сторону, ее глаза на мгновение встретились с глазами Фрэнка, но девушка тут же отвернулась. Правило номер один: никогда не смотри в глаза мужчине, тем более если ты на работе.
Слегка надув губки, она улыбнулась:
— Привет. Ты поймал меня.
Вторник изогнулась так, чтобы длинные волосы рассыпались по плечам, провела руками по контуру груди, подчеркивая напрягшиеся соски. Телесный атлас натянулся.
Эротика?
Дешевая эротика…
Мягкий, нарочито детский голос и простодушные голубые глаза.
— А я как раз подумывала о чем-нибудь эдаком… Необычном. Скажи мне, что ты хочешь?
— Я хотел только с тобой поговорить, Вторник. Мне почему-то кажется, что тебе есть что мне рассказать.
Вторник начала извиваться в такт музыке, приоткрыв рот и умело вторя стонам, наполнявшим комнату.
— Я не против. Поговори со мной… — мурлыкнула она. — Скажи мне, что ты хочешь?
Фрэнк полез во внутренний карман куртки и достал газетную фотографию Пандемии. Прижал к стеклу.
Вторник продолжала томно раскачиваться, массируя собственную грудь, но — рассмотрела фотографию. Наконец-то! Резко выпрямилась. Скрестила руки на груди, точно защищаясь. Инстинктивное движение девушки почему-то напомнило ему позу убитой. Похожи, да! Только одной досталась жизнь, а другой — смерть.
— Ты знала ее, не так ли?
Сначала показалось, что — пустая трата времени, и она ничего не ответит. Обычно так и происходит. На подобные вопросы не получаешь ничего кроме холодного молчания.
Простодушные голубые глаза мгновенно повзрослевшей нимфетки вдруг стали стеклянными. Ненавидящими.
Скорее всего, это цветные контактные линзы. Настоящий цвет глаз у нее совсем другой. Как, впрочем, и имя.
Наконец она выпалила:
— Это не кабинет для допросов. Сюда приходят за другим.
— А я не полицейский.
Она облизала губы, но уже не обольстительно, а нервно:
— Я уже давала показания. Рассказала все, что знала. Что вы от меня хотите?
Фрэнк постарался заинтересовать дамочку по имени Вторник. Хорошо еще, что она — не Четверг. Человек, который звался Четвергом, м-да… Пришлось бы дождичка накануне ждать. Классика жанра. Но — Вторник.
Спокойно и нащупывающе он задавал девушке отстраненные вопросы. Может, в нем погиб талант психотерапевта?
Почему, собственно, погиб?
Постепенно она успокаивалась, но все же избегала смотреть прямо в глаза. Правило номер два: никогда не смотри в глаза мужчине, особенно если он коп.
— Вторник, я, может быть, смогу найти того, кто убил ее.
— Неужто? Никто не сможет, а ты, супергерой, — да! — она наконец взглянула глаза в глаза. Вызывающий тон, однако явственная умоляющая нотка: — Да, но как?!
Если б Фрэнк знал!
— Расскажи мне о ней, — попросил он.
Вторник еще крепче обхватила себя руками. Окинула взглядом крошечную кабинку, будто надеясь найти там ответ или кого-нибудь, кто ответил бы за нее. Наконец заговорила:
— Ее звали Пандемия. То есть ее на самом деле звали не так… Но мы звали ее Пандемией. Она так называлась. Она не воровала, не употребляла наркотики, даже не курила. Танцевала здесь ради денег, ради своей малышки дочки. Больше ничего не знаю.
— У нее были поклонники?
— Поклонники?! Издеваетесь?! Если вы заметили, наши клиенты — не самые высокоморальные представители общества. Разумеется, они бы с удовольствием нам поаплодировали, но… для этого нужны обе руки.
Фрэнк деликатно улыбнулся, оценив шутку. В усталых глазах он прочел всю историю ее жизни.
Задрипанный поселок.
Отец-алкоголик, от которого сбежишь не только в Сиэтл, но и к черту на рога, в Россию, срань господня, в Ичкерию, срань господня!
Неудачные пробы на видеостудии.
Квартира с одной спальней, которую приходится делить с двумя другими девицами, чтобы оставалось достаточно денег для учебы в колледже.
Вдруг показалось, что еще немного — и он сможет угадать ее настоящее имя.
А с другой стороны — зачем оно ему?
— Ты не заметила здесь кого-нибудь в ту ночь,‘когда ее убили? Кого-нибудь, кто мог бы последовать за нею домой?
— Я давно перестала их разглядывать. И что можно разглядеть через стекло?! Даже тебя я вижу нечетко. Здесь специальные окна. К тому же, в тот день я ушла намного раньше, чем Пандемия.
— Не догадываешься, что могло стать причиной убийства? — Фрэнк постарался не пережать. Настойчивость хороша сама по себе, но… не сейчас…
— Причина? — Вторник уставилась на него в искреннем изумлении. — Мужчинам не нужны причины, чтобы иметь то, что хочется. Им не нужны причины, чтобы убить. Они просто приходят и делают это, — голосок задрожал от негодования и страха, унижения и обид.
Похоже, ей досталось немало. Фрэнк увидел, как она частит ресницами, скрывая накипающие слезы.
— Им нужен только повод! Я давно поняла: — если мужчина чего-то хочет, его не остановишь. Даже если он к тебе хорошо относится, он все равно использует тебя. И при этом не испытывает никаких угрызений совести.
