Александр Абрамов - Человек, который не мог творить чудеса
— Допустим. А по какому образцу они его выстроят? Что они знают о сопротивлении материалов и строительной механике? Можно ли будет ездить по этому мосту, даже если он и повиснет волшебно над Ла-Маншем? Да и пригород твой — это не трубка Доуни. Дело не в масштабах, согласен. Но по каким расчетам и чертежам они скопируют сложное инженерное хозяйство с его транспортными магистралями, осветительной и газовой сетью, водопроводом и канализацией, телефонной и телеграфной проводкой? Они и понятия об этом не имеют, и назначения не поймут, а ты — пригород! Нет, Монти, в своем чудотворчестве ты даже ограниченнее, чем герой Уэллса. Тот хоть мог сотворить себе яичницу, а ты и этого не сможешь: нет образца для синтеза.
Я молчал.
— Пора вставать, волшебник, — зевнул Вэл и пошел в душ.
— Может, позавтракаем вместе?
— Твоя Розалия еще не вставала, а у меня — дела.
Проводив Вэла, я подошел к окну. Уже совсем рассвело, но квартал еще спал: не было ни людей, ни машин, только автотележка молочника задержалась у подъезда напротив. То был подъезд старого лондонского дома, выстроенного, должно быть, еще полстолетия назад. Рядом с ним стоял, вероятно, такой же, но во время войны его разрушило прямое попадание немецкой фугаски. Уже несколько лет на его месте собирались воздвигнуть новый, а строительная площадка, огороженная аккуратным забором, все еще оставалась пустой. Только окрестные мальчишки, проникавшие сюда сквозь щели в заборе, устраивали здесь свои футбольные и крокетные матчи, прекращавшиеся с появлением лондонских «бобби» — строгих блюстителей уличной тишины и порядка. «А что, если…» — мелькнула озорная мысль. И я сказал вслух с невольной торжественностью:
— Если вы еще здесь и можете меня слышать, постройте дом на пустыре напротив. Что значит «построить», вы, вероятно, знаете, «дом» — тоже. А пустырь я сейчас наблюдаю: он огорожен забором, оклеенным рекламными афишами. Дом должен быть точнейшей копией соседнего, стоящего рядом. Не только снаружи, но и внутри. Вся проводка, которую вы скопируете, должна быть также связана с подземным хозяйством улицы. — Я вздохнул и добавил: — Возле подъезда укрепите большой белый экран с надписью: «Бесплатные квартиры для бедняков. Вселяйтесь и живите. Вход свободный».
Ничто не звякнуло, не стукнуло, не шелохнулось. Дом, задуманный мной, не появился. «Эффект Клайда» попросту не сработал. Я внутренне посмеялся над своим дурачеством, вздохнул и начал одеваться.
Потом съел завтрак, просмотрел газеты и, захватив зонтик, собирался уже выйти на улицу, как вдруг услышал нарастающий шум за окнами. Словно поймали вора или кого-нибудь сшибло автомобилем. Взглянул в окно и обмер.
На бывшем пустыре стоял пятиэтажный дом, точная копия своего выцветшего и закопченного соседа. У дверей до второго этажа тянулся белый прямоугольник с задуманной мной надписью, ясно читавшейся даже из моего окна. А внизу ее читала и обсуждала толпа, собравшаяся у дома. Что-то кричал полицейский в каске, останавливались проезжавшие автомашины, толпа росла.
Я, забыв зонтик, стремительно выбежал на улицу.
Глава 8
МИДАС
И вблизи дом оказался таким же старым, как и его сосед, словно их строили одновременно. У подъездов с воинственным видом стояли полисмены: должно быть, постовой уже вызвал дополнительный полицейский наряд. На тротуаре толпились прохожие и зеваки — обычные лондонские зеваки, моментально собирающиеся вокруг любого уличного происшествия. Но привлекал их даже не самый дом, а надпись на огромном щите, выведенная полуметровыми буквами и тем же шрифтом, которым пользовались невидимки у меня на экране.
Наиболее словоохотливые обменивались репликами:
— Бесплатные квартиры. Видал?
— Вранье.
— Так ведь ясно написано.
— Мало ли что написано. Обман. Въедешь, а тебе — счет: плати.
— Попробуй въехать. Видишь — ангелы у дверей рая стоят.
Кто-то попробовал подойти ближе.
— Назад! — крикнул полисмен, отстраняя его концом черной дубинки. — Не подходить близко.
Я перешел к другой группе.
— Вчера этого дома не было. Я ведь рядом живу, — пояснял, жестикулируя скрученным зонтиком, седоватый клерк в котелке. — За одну ночь его выстроили. Непостижимо!
— Не за одну ночь, а утром. При мне.
— Глупости!
— Я молоко привез — никакого дома нет. Пустырь. Поставил машину вон там. (Тележка молочника все еще стояла у подъезда соседнего дома). Отлучился на минуту, вернулся — дом! Точь-в-точь такой же, как этот. Прямо из воздуха. Будто в кино.
Впереди косматый молодой человек лихорадочно щелкал фотокамерой. На слова молочника обернулся:
— Вы лично видели?
— А как же иначе? Точь-в-точь. Как в кино.
— Расскажите подробнее. Я из газеты, — засуетился обладатель фотокамеры, но молочник тотчас же стушевался:
— Некогда мне — заказчики ждут.
— Разыгрывает, — сказал кто-то. — Чудес не бывает.
Я решил поддержать молочника:
— А вдруг? Я не видел этого дома еще полчаса назад. Глядел вон из того окна напротив — пустырь и забор. А вышел на улицу — ни пустыря, ни забора. У соседнего дома материализовался дубль.
Газетчик еще раз щелкнул фотокамерой, должно быть снимая мое окно.
— Ваше имя, сэр?
— Зачем? Я не мечтаю попасть в газеты.
— Мне же нужны свидетели, сэр.
— Чудеса не нуждаются в свидетелях, мистер. Это не преступление, — сказал я и пошел прочь.
Газетчик кинулся было за мной, но к дому в этот момент подъехал автофургон телевизионной компании. Причаливший следом серый «форд» выбросил полдюжины волосатиков, сразу же атаковавших моего газетчика.
— Что здесь произошло, Арчи?
— Опыт скоростного строительства, да? Я не стал слушать…
На кафедре еще ничего не знали о чуде, но в перерыве между лекциями сенсационная весть уже долетела с улицы. Мимо меня бегом промчались студенты, торопясь к месту уже известного им происшествия.
Тут меня и поймал Вэл.
— Твоя работа?
— А что? — спросил я невинно.
— А то, что ты кретин. Зачем тебе это понадобилось? Забыл, в какой стране живешь? Если бы ты выстроил дом в Москве, тебе бы только сказали спасибо, а здесь ты обогащаешь землевладельца.
— Как? — не понял я.
— Вот так. Не бедняки, милок, получат твои квартиры, а хозяин. По праву священной частной собственности. — Увидев подходившего Доуни, Вэл заторопился: — Встретимся в пабе, когда выйдут вечерние газеты. Надо поговорить.
Я не знал, надо ли. Да и о чем? Дело-то ведь уже сделано. Но реплика Доуни подтвердила, что и ему надо об этом поговорить.
