Евгений Лукин - Слепые поводыри
А затем один за другим ударили три пистолетных выстрела подряд…
Сначала Андрей подумал, что Игорек палит в воздух – для устрашения. Хрен там – для устрашения! Бил в цель, причем без промаха… Да и как можно было промахнуться, стреляя с трех шагов? Одна пуля – в позвоночник, две – под лопатку.
От троекратного толчка в спину вождь неподатливо шатнулся вперед, попытался обернуться, не сумел – и тяжко рухнул, ткнувшись тугой татуированной ряшкой в песок. Ш-шух-х!..
Очевидно, все произошло очень быстро, потому что когда Андрей наконец взглянул на Игорька, тот еще только опускал ствол. Лицо у старшего товарища было как при зубной боли – растерянно-несчастное, землисто-желтого оттенка…
Легкий ветерок шевелил цветные перышки простреленной в двух местах накидки. Словно шерсть убитого зверя.
– Есть! Открыл! – послышался сзади задыхающийся голос Влада.
– Стоять! – тихо, через силу сказал Игорек дернувшемуся к лазейке Андрею.
Вновь прозвучала певучая команда – и туземцы простерлись на песке, на этот раз – четко, быстро, одновременно.
– Я там открыл… – беспомощно повторил Влад и осекся – увидел тело.
– Вот и хорошо, – не оглядываясь, процедил Игорек. – Я уж думал – сбежал.
Медленно расстегнул куртку и засунул горячий от выстрелов ствол за брючный ремень. Подержанный-подержанный, а когда надо – не подвел…
– И чтобы больше никакой суеты, – одышливо проговорил Игорек. – Морды – равнодушные… Даже если вдруг начнут убивать…
Тем временем с песка осторожно приподнялся кто-то, тоже, видать, не из простых, и, учтя горький опыт предшественника, двинулся навстречу, не распрямляя спины. Впрочем, как вскоре выяснилось, он бы и не смог ее распрямить при всем желании, ибо лет ему было порядочно. Колдун? Жрец? Седая, курчавая, как у негра, башка и такая же бороденка. На тощей шее болтаются какие-то ожерелья. Комиссар, короче. Фурманов.
Со страхом взглянул, пробираясь мимо, на распростершегося ничком вождя, ссутулился еще сильнее и, безошибочно угадав главного, остановился перед неподвижно стоящим Игорьком. Тот молчал. Остальные – тоже. Морды, как ведено, равнодушные…
Заговорил. Нараспев, со старческим дребезжанием в голосе. Андрей с Владом рискнули покоситься на Игорька и увидели, что друг и наставник растерян. Вот он поднял ладонь, и жрец испуганно смолк.
– Таа-буу, – старательно растягивая гласные, произнес Игорек, плавно указывая на лазейку. Голос его звучал хрипловато.
Жрец не понял.
– Таа-туу. – Теперь палец Игорька был направлен на спиральную татуировку, как бы обматывающую соски дряхлого туземца.
Тот испуганно взялся за грудь.
– Маитаи? – уже несколько более отрывисто спросил Игорек, выбросив руку в сторону убитого. – Арики маитаи?
На морщинистом темном лице жреца проступило смятение.
– Ч-черт! – почти не разжимая губ, устало проговорил Игорек. – А Полинезия ли это вообще?
– Как не Полинезия? А что?
– А пес его знает! Могло и к микронезийцам занести… Ладно. Попробуем еще раз… – И он, по возможности напевно, произнес несколько слов подряд.
Жрец вслушивался с отчаянием и тряс головой.
– Все! – обессиленно сказал Игорек. – Мой словарь исчерпан… Что будем делать?
Как бы в ответ на его вопрос престарелый комиссар, не спуская с Игорька робких искательных глаз, указал на резного идола. Трое переглянулись. Отступать в лазейку было теперь неразумно, а удалятся от нее – страшновато.
– Ну что? Пойдем, раз приглашают.
– Я сейчас в куртке испекусь, – жалобно предупредил Андрей. – Может, разденемся? Игорек подумал.
– Только не до трусов. И как можно торжественней… Не раздевайся, но разоблачайся, понял?
Разоблачась и торжественно отправив куртки в воздушную лазейку, приблизились к идолу. Черная тряпица в скрюченных ручонках резного божка при ближайшем рассмотрении оказалась рваной лыжной шапочкой покойного Сувенира. Так уничтожаются улики…
Подобострастно склонясь, жрец (или кто он там?) простер розовые обезьяньи ладошки к истукану. Влад оглянулся на лежащих воинов. Все наблюдали за происходящим со страхом и надеждой.
– Чего он хочет?
– Дотронуться просит, – догадался Андрей.
– Хм… – Игорек нахмурился, прикинул – и, решившись, огладил резьбу. Вслед за ним совершали руковозложение и Влад с Андреем.
В тот же миг жрец распрямил, насколько мог, искривленный годами позвоночник, вскинул длани и издал протяжный ликующий вопль. Воины разом вскочили с песка. Сохранить равнодушие на мордах пришельцам так и не удалось. К счастью, нехорошие их предчувствия не сбылись. Благоговейно склонив головы, туземцы потянулись цепочкой к удостоившемуся прикосновения истукану. Проходя мимо поверженного вождя, отворачивались с презрением.
– Вовремя ты его, – осторожно заметил Андрей.
– 3-заткнись! – брызнув слюной, оборвал Игорек.
Домой вернулись поздно. Или рано. Смотря с какой стороны на это дело взглянуть. Там солнце погружалось в океан, а тут завязывался рассвет. «Макаров» вместе с гильзами и негодным патроном оставлять на острове побоялись – и, засунув все в целлофановый пакет, прикопали в углу подвальчика.
Когда добрались до пятиэтажки, непривычно бледный Игорек разрешил принять по стопке, но не более того. Вот кофе – да, кофе – пожалуйста, в любых количествах…
Поставили чайник.
Хозяин нажал кнопку диктофона, и в обшарпанную комнатку, ставшую еще непригляднее после исчезновения части книг со стеллажа, ворвался отдаленный гул прибоя и шорох пальмовой рощи.
– Тахи… – услужливо продребезжал жрец.
– Та-хи, – старательно повторил за ним голос Игорька. – Пальма…
– Вроде бы записалось, – угрюмо вымолвил настоящий Игорек, выключая диктофон. – Ладно. С этим – потом.
Ссутулился, замолчал.
– Игорек, – несколько даже приниженно обратился к нему Андрей. – А ты вообще воевал?
Морщинистое лицо Игорька вновь дрогнуло и застыло, приняв то самое выражение, с которым он обычно пережидал очередной приступ зубной боли. Вопрос, конечно, был неприличен, чтобы не сказать – жесток. В доме повешенного – о веревке?..
– Нет, – с судорожным вздохом признался наконец Игорек. – Когда служил, мы еще даже в Афганистан не влезли… Из «Макарова», правда, стрелял пару раз… в мишень… на курсах офицеров запаса…
Андрей слегка приуныл и больше вопросов не задавал. После той злосчастной осечки он чувствовал себя слегка ущербным… Белая ворона. У Влада вон с Игорьком по трупу на рыло, а ту даже в воздух выстрелить не сумел. Надо же, стыд какой! А еще по карману себя хлопал, морды строил многозначительные!
