Михаил Емцев - Три кварка (сборник)
Оптический сдвиг между тем все увеличивался. К маю следующего года он достиг величины, не предусмотренной общей теорией относительности даже для нейтронных и гиперонных звезд. Потом, с опозданием на два года семь месяцев и четырнадцать дней, была поймана еще одна передача. И вновь ее нумерация и характер текста ясно свидетельствовали, что на Анизателле ничего не знают о таком катастрофическом запаздывании. А еще месяц спустя все обсерватории мира сообщили, что расположенная в созвездии Цефея двойная звезда УУ потухла.
С этого момента передачи с Анизателлы окончательно прекратились.
Такова краткая предыстория "величайшей загадки века", или "тайны Анизателлы", как писалось тогда в газетах.
Оптический феномен УУ и запаздывание сигналов во времени позволили ученым выдвинуть гипотезу, получившую название "гравитационная ловушка". Согласно этой гипотезе, гравитационное поле одной из звезд УУ по неизвестным причинам резко возросло. В соответствии с принципами общей теории относительности время в этом случае должно замедляться. Увеличение тяготения и связанное с ним замедление времени и явились причиной растягивания интервалов между двумя очередными сообщениями. Естественно, на Анизателле не могли знать, что с точки зрения земного наблюдателя эти интервалы стали увеличиваться. Анизателла исправно выходила на связь каждые три часа земного времени, не подозревая, что для Земли эти три часа постепенно превращаются в сутки, месяцы, годы.
Когда же тяготение достигло критического порога, отвечающего радиусу так называемой сферы Шварцшильда, пространство вокруг тяготеющей массы свернулось. С этого момента излучение УУ оказалось запертым в сферу. Фотоны мчались по круговым орбитам и не могли достигнуть Земли, для которой время на Анизателле в этот момент остановилось.
Но никто не знал, почему и как это произошло.
Оно не исчезло за ночь. Валька осторожно приблизил к нему мизинец и тут же отдернул. В первых лучах голубого солнца оно заиграло чистым сапфировым блеском. Яйцо казалось прозрачным и эфемерным, но какая страшная мощь скрывалась за этой эфемерностью!
…Валька наткнулся на него вчера.
Сгущались оранжевые сумерки. Голубое солнце закатилось за горизонт. От красной звезды остался лишь тоненький сегмент, тихо тонущий в водах Мариба. С нежным шмелиным жужжанием бур входил в плотные пласты монтмориллонита. На четвертом метре Валька почувствовал, что коронка встретила непреодолимое препятствие. Валька всей своей тяжестью повис на ручках, по бур не продвинулся ни на микрон. Конечно, так делать не полагалось — коронка могла полететь, но он все-таки еще раз навалился на ручки. Мотор надсадно взвыл и замолк. Сработал блок защиты. Бур встретил непреодолимое препятствие. Валька ослабил нажим, и тотчас же заработал двигатель. С сожалением включил реверс и вытащил бур на поверхность. Осмотрев коронку, заглубил бур рядом со злополучной скважиной. Минут через десять бур достиг роковой глубины и без видимого усилия пошел дальше.
Это становилось интересным. Он вновь вытащил бур и заложил еще одну скважину. Вскоре выяснилось, что лишь в одном месте на глубине 314 сантиметров бур упирается в какой-то сверхплотный предмет. Осторожно опустил в скважину гибкий зонд с источником бета-активности.
Когда зонд достиг препятствия, Валька взглянул на гальванометр. Стрелка замерла на нуле.
— Вот это да! — Он даже присел от неожиданности. Если верить прибору, то выходило, что таинственное препятствие не только полностью отражает поток электронов, но и не дает им рассеиваться.
"Может, оно вообще не допускает к себе электроны?"
Он недоуменно почесал затылок, потом вытащил зонд и отнес его к танку. Покопавшись в ящике, достал инфрафотометр и вернулся к скважине. Когда он сунул в нее дуло прибора и включил ток, экран даже не вспыхнул. Он перенес прибор в соседнюю скважину. Там все было в порядке. Температура горных пород колебалась в пределах нормы. И только в проклятой скважине лежало нечто, в котором отсутствовало всякое тепловое движение.
Валька растерялся. Он не смел даже подумать, что так вот, буднично и странно, пришло неожиданное. Ему было двадцать два года, и десять из них прошли в ожидании такой встречи. По крайней мере так ему казалось. Конечно, если внимательнее присмотреться к нему и как следует расспросить, то со всей очевидностью выяснится, что Валька не только мечтал.
За эти десять лет он успел закончить земную школу третьей ступени, написать дипломную работу по курсу астрогеофизики, четыре раза влюбиться и попасть в состав четырнадцатой экспедиции на Анизателлу. Конечно, все эти знаменательные события оставляли какое-то время для досуга, и Валька действительно мог помечтать. Желания его были расплывчаты и противоречивы. Часто, даже слишком часто, он воображал себя знаменитым, но каждый раз по-разному. То он был великим писателем или скульптором, то астрофизиком, сумевшим мыслью своей обогнать скорость света…
Впрочем, все это сугубо личное дело. Важно, что теперь он почувствовал какой-то нервный укол. Еще не веря, еще боясь разочароваться, бегом бросился назад к танку. Легко коснувшись рукой отполированной скобы, исчез в темном провале люка. Запустил двигатель и на самой малой скорости подвел машину поближе к скважине.
Осторожно выжав на себя рычаг, опустил на грунт спиральный нож, который с визгом начал срезать тонкие голубовато-бурые пласты. Потом включил пневматику, и подхваченные вихрем частицы грунта понеслись от скважины прочь. Нож вращался на максимальной скорости и через восемь минут достиг метровой глубины. Вокруг танка уже образовался ровненький вывал. Валька сгорал от нетерпения. Он готов был руками помогать вращению вала. Уменьшив живое сечение сопл, он достиг максимального распыления грунта. Силититановые стекла заволокло рыжеватой мутью. Красное солнце почти совсем закатилось. Лишь тонкой кровавой нитью оно еще вплеталось в тугие стремительные струи размельченной породы. Озеро лежало совсем близко. И если бы не вой ножа, можно было бы слышать журчание воды.
Нож прошел уже два с половиной метра. Валька слегка уменьшил скорость и величину подачи. Пронзительный вой стал чуть-чуть ниже и глуше. Когда режущая кромка достигла трехметровой глубины, Валька включил автомат и перевел ограничитель вправо от отметки «313». Через две минуты нож остановился, и наступила относительная тишина. Он выключил пневматику. Стало совсем тихо. Подождав, пока уляжется пыль, он вылез из люка, перешагнул через вывал и остановился у самого обрыва. Образовавшийся котлован походил на десятиметровую пиалу. Гладкие стены скупо поблескивали слюдяными включениями. И тут только он сообразил, что, вырыв котлован, потерял место, где находилась проклятая скважина. Почесав затылок, возвратился к танку и достал маленькую лопатку. Привязав к скобе нитроновый канат, легко спустился в котлован.
