Леонид Смирнов - Ламбада, или Все для победы
Перед самым прилетом галактических проверяльщиков Хозяин всегда проявляет чудеса миролюбия. Но как можно было ожидать, что он вдруг решит замириться с империалистами в Гайане и Таиланде? Начнет заигрывать с Тайбэем и Сеулом?.. Как успеть за подобной прытью? Буквально вчера "классовая борьба до победного конца", а теперь вот "примат общечеловеческих...". Приматов я знаю - в питомнике видел, а вот общечеловеческие... Это о сексе, что ли? Ха-ха...
А ведь я оскандалился на международном уровне. В ГДР катался с рабочим визитом и привычно прошелся по Чон Ду Хвану, а тот тепереча уважаемый человек... Да-а... Были и другие "ошибки", которые мне до поры до времени прощали, аккуратно занося в обширное досье. Рано или поздно подобный материалец обязательно срабатывает, сминая даже таких мамонтов, как Молотов, Брежнев, Андропов... А эти придурки Миротворцы мечутся по стране, выпучив ни хрена не видящие зенки и раскрыв беззубые рты, ловят заранее припасенные и уже разжеванные пирожные... Может, кинуть им в ротик и свою хорошо пропеченную "лепешечку"? Подставить кремлевскую мразь, которой служил верой и правдой, а заработал такую вот "награду"?!
Только сначала "лепешечку" испечь надо, а потом пробраться к этим галактическим дуралеям, да так, чтоб Органы не загребли, чтоб дождаться мог, когда свершится Кара Небесная. А то ведь сдохнешь на "конвейере" за пару дней до Страшного суда - то-то обидно будет!.. Впрочем, есть одна задумка: генеральчик гэбовый третий год у меня на крючке висит, не рыпается. А мы за лесочку и дернем чуток, авось не сорвется... Да нет, такие не срываются. Слишком боится Лаврушки - и гнева его, и милости.."
11
Снаружи ревел ураган. Ревел привычно, а потому совсем не страшно. Содрогались от глухих ударов стены пещеры - по скале будто лупили огромной киянкой. Погода опять разбушевалась. Ведь уж было утихомирили ее, заплатив за недолгий покой двумя молодыми жизнями, и на тебе!..
Бойцы-дорожники сидели у костра, протянув руки к огню. Маленькие язычки пламени трепетали на кучке синтетоплива - не радостно и жадно, а робко и боязливо, будто чувствуя, что протянут в чуждой атмосфере считанные часы. Они были похожи на жмущихся друг к другу испуганных детей - так, по крайней мере, казалось Нуреддину.
Ему вспомнился дом, и он достал из бронированного карманчика фотокарточку сыновей. Кто-то затянул протяжную печальную песню, которую вскоре подхватили почти все. Давным-давно в ней пелось о пленении имама Шамиля, но потом часть слов заменили. Теперь она была посвящена горцам, отражавшим деникинские атаки.
Песня на какое-то время заглушила доносящиеся снаружи грозные звуки, во всяком случае, от нее стало теплее на душе, и окружающий мир уже не выглядел столь враждебным. Ожидание предстоящего боя вдруг растворилось, отошло на второй план.
Нуреддин глядел на фотокарточку. Несмотря на защитный футляр, она была изрядно подпорчена здешним воздухом. Пора просить, чтобы с Земли прислали новую. Хоть это могут сделать - не велик труд...
На стене пещеры - ближе к огню - висел запакованный в прозрачную антикоррозийную пленку плакат с изображением Большого Кавказского хребта. Это было не просто единственное украшение их убогого походного быта, а боевая реликвия. Плакат дорого обошелся отряду: спасая его в рушащейся пещере, год назад погиб Мустафа Дуванов. Так что теперь это и своего рода надгробная плита. Нормальных-то могил в таком аду не устроишь - все тут же разъедается, разламывается, раскурочивается стихией.
Удары по скале становились все сильнее. С потолка посыпались пыль и каменная крошка. Кому-то надо было выйти наружу и "поддать жару". Как в песне поется: "Краснознаменная, даешь отпор!" Кинули жребий. Выпало Абдурахиму Нурпесову.
Оглушительно загудел сигнализатор, сообщая о разгерметизации пещеры. Абдурахим шагнул к открывшейся двери, сгибаясь под тяжестью оружейного комплекта. Пламя в костре забилось, припало к топливным брикетам и едва не потухло. Хорошо, Нуреддин спас - закрыл от налетевшего ветра телом. Вот только беда случилась: вскочив на ноги, уронил он в огонь свою драгоценную карточку. Не сгорела она в футляре, но прозрачный пластик помутнел от жара, и теперь почти невозможно было разглядеть лица сыновей.
Песня смолкла. Разговор тоже не клеился. Молча сидели у огня и смотрели на языки пламени. Совсем как ночью в горах, когда невдалеке сбилась в кучу отара, а чабаны собрались посидеть поговорить, но слишком устали за день...
Абдурахим грохотал за стеной, нанося удары по озверевшей стихии. Та начинала отступать, яростно огрызаясь. Акустическое глушило утихомиривало грохот горных обвалов. Лазерная пушка разрушала катящиеся каменные глыбы. Электромагнитная ловушка методично вбирала в себя зловредные поля, которые паучьей сетью раскинула вокруг пещеры подлая планета. Еще сопротивляется, зараза! Не дает советскому человеку спокойно строить светлое будущее!..
Силовые ветроломы были установлены на пути урагана. Наведенные вихри разбивали его на множество мелких и неопасных порывов ветра. Термоподавитель обнаруживал болевые точки "погодного тела" и со снайперской точностью всаживал туда криогенные иглы. И шел на спад жар, грозящий испепелить, выжечь стальное сердце и расплавить металлокерамические суставы.
И вдруг стрельба смолкла. Бойцы забеспокоились. Трое добровольно вызвались выйти - посмотреть, что там. Да все бы, верно, пошли, если б не строжайший запрет выходить большими группами. Планета способна на любую гадость...
Броневая плита, служащая дверью, уехала в стену, открыв выход из пещеры. На поверхности температура почти комфортная - плюс триста. Приборы и боевые установки, расставленные Абдурахимом у подножия скалы, продолжали бороться со стихией. Зато стационарные агрегаты и системы контроля, размещенные на поверхности скалы в последнюю смену, представляли собой жалкое зрелище. Не выстояли и половину нормативного срока - изъедены кислотами, расплавлены жаром, побиты камнепадами.
Трое бойцов-дорожников стояли, защищая друг другу спины и ощетинившись стволами. Абдурахима не было видно. Оранжевое небо затягивал серовато-грязный налет, и казалось, что Венера собирает силы для очередного, сокрушительного удара
- Абдурахим! - прокричал Нуреддин по рации. - Ты где?! - Нет ответа. Абдурахим!!!
Ноги в черных термостойких бахилах первым заметил Ильфаз. Они торчали из-под груды скальных обломков, весящих, наверное, тонн пятьсот. Значит, укокошили... Вот как достали славного Абдурахима...
Чтобы освободить тело из-под завала, пришлось вызвать на помощь автоматический бульдозер-экскаватор, последний в проходческом отряде. Если с ним что-нибудь случится до прилета очередного грузовика, шансов уцелеть станет еще меньше. Их и так почти нет... А уж о графике проходки и вовсе пришлось забыть.
