А. Дубов - Дуэльный кодекс
— Вы хотите сказать, синьор, что мы не сможем даже обратиться в посольство ООП, если возникнут какие-то неприятности? — спросил Зорро.
— Какие могут быть неприятности, раз вы дали расписку в том, что не являетесь энгелистами? — удивился господин лейтенант.
— А что, никаких других неприятностей в вашем мире не существует? — осведомился Джерри.
— Изволите забавляться, синьор… э-э… Родс? — казенным тоном проблеял чиновник.
— Пока что я не встретил на вашей планете ничего забавного, синьор, — с горечью пожаловался Джерри. — А ведь я не прошу ничего особенного! Укажите мне место с нормальной закуской и выпивкой и дайте немного поразвлечься — вот и все. После недели на борту этого проклятого «Полумесяца»…
— Забери меня отсюда, папуля! — неожиданно заверещала Элен. — Здесь плохое место, и я хочу домо-о-ой!
— Веди себя прилично, дочка! — одернул ее Хор-стен.
Стоило Элен раскрыть рот, как караульный офицер немедленно зажмурился. А господин лейтенант сморщился, словно от зубной боли, и поспешно объявил:
— Все свободны. Можете проследовать на досмотр.
Гельмут Бринкер перевел дух. На этом этапе его обязанности заканчивались. Он тепло пожал руки всем, включая Джерри Родса, погладил по головке Элен — правда, очень осторожно, как будто опасаясь, что та может его укусить, — и устремился на выход, к ожидающему аэромобилю.
Ведя Элен за руку, Зорро слегка наклонил голову и проворчал вполголоса:
— По-моему, ты переигрываешь, детка!
Элен злобно покосилась на «кавалера» и ответила в той же манере:
— А по-моему, за последние четверть часа я предотвратила минимум две дуэли! Но если вы, трое дуболомов, не прекратите разевать пасть не по делу, сомневаюсь, что хотя бы один сумеет добраться до гостиницы с непродырявленной шкурой.
Хуарес хмыкнул, но возражать не решился.
Караульный провел их для досмотра в соседнее помещение, куда роботы-грузчики уже успели перенести личный багаж пассажиров. Как только они вошли, трое служащих во главе с таможенным инспектором принялись открывать сумки и чемоданы.
— Эй, поаккуратней там, пожалуйста, — запротестовал Джерри, заметив, с какой небрежностью обращаются таможенники с его роскошным гардеробом.
Инспектор, держа в руке сопроводительные документы, подозрительно покосился на Родса.
— Вы что-нибудь скрываете? — спросил он.
— Я? — удивился Джерри.
— Вы готовы дать клятву, что не провозите энгелистскую пропаганду ни в вашем багаже, ни на вашей персоне?
— Пропаганда? — непонимающе повторил Родс.
— Устаревший и полузабытый термин, изначально обозначавший распространение идей и принципов, разделяемых членами той или иной организации, — любезно пояснил доктор Хорстен. — Позднее, однако, приобрел сомнительный оттенок и сделался едва ли не синонимом политической лжи и политиканства.
Таможенник окинул ученого ледяным взглядом.
— Вся энгелистская пропаганда — ложь от начала и до конца, — заявил он. — Уж не пытаетесь ли вы утверждать обратное, синьор?
— Как я могу что-то утверждать, если ни разу с ней не сталкивался?
— Вы уклоняетесь от ответа, синьор. Вы согласны с тем, что все труды энгелистов насквозь лживы, или у вас на этот счет иное мнение?
— Мне надо в туале-е-ет! — внезапно расхныкалась Элен, дергая «отца» за рукав.
Хорстен беспомощно оглянулся на инспектора. Тот коротко кивнул.
— Сюда, прошу вас, — сказал со вздохом караульный офицер.
Доктор ухватил Элен за руку и повел вслед за фьорентийцем к двери в дальнем углу комнаты. Таможенник проводил их взглядом и вернулся к исполнению своих обязанностей. Несколько минут спустя он озадаченно вертел в руках странную коробку, похожую на гипертрофированную шляпную картонку. Разобравшись наконец с механизмом замка, он собирался открыть ее, как вдруг прямо у него за спиной раздался пронзительный детский вопль:
— Не тронь мою куклу! Не тро-о-онь!
Инспектор вздрогнул и инстинктивно сжался от шарахнувших по ушам децибел, а подбежавшая Элен молниеносно выхватила коробку у него из-под носа и крепко прижала к груди. Таможенник укоризненно посмотрел на Дорна Хорстена; тот, в свою очередь, смущенно развел руками:
— Девочка очень устала…
— Весь багаж должен быть досмотрен, синьор, — безапелляционно заявил инспектор.
Элен демонстративно повернулась к ним спиной, плюхнулась на пол и зажала драгоценную коробку между ног.
— Я попробую помочь, — вызвался Зорро. Он опустился перед девочкой на колени и спросил: — А ты не хочешь познакомить нас со своей куклой, Элен?
Юная леди недоверчиво посмотрела сначала на нетерпеливо переглядывающихся таможенников, потом на Хуареса, как бы прикидывая, можно еще ему доверять, или бывший возлюбленный окончательно переметнулся в стан врагов. Придя наконец к решению, она поколдовала над крышкой, и та послушно отъехала в сторону.
— Вот моя Гертруда, — объявила Элен и с гордостью добавила: — Гертруда — это мальчик!
Охранник что-то пробормотал. Таможенный инспектор резко обернулся к нему:
— Что вы сказали?
— Ничего. Просто я вспомнил, что должен вернуться на свой пост, прежде чем…
— Прежде чем, что?
— Ничего особенного. Прошу прощения, мне надо идти. — И он удалился — несколько более поспешно, быть может, чем того требовали приличия.
— А это Гертрудин ночной горшочек, — продолжала Элен.
Зорро, все еще стоя на коленях, хотел что-то спросить, но передумал. Вместо этого он взял «горшочек» и протянул его инспектору для осмотра. Тот брезгливо отшатнулся и убрал руки за спину. Неприметный техник, сидящий за пультом в другом конце комнаты, неожиданно встрепенулся и удивленно воскликнул:
— Приборы фиксируют электронную начинку! Трое таможенников прекратили рыться в чужом
белье, выпрямились и уставились на техника. Инспектор насторожился.
— Можете установить источник? — спросил он.
— Гертрудина стиральная машинка, — сказала Элен, демонстрируя Зорро миниатюрный агрегат, и предложила: — Хочешь, я постираю в ней Гертрудину курточку?
— Спасибо, в другой раз, — отказался Хуарес.
— Да ты только положи ее внутрь и закрой крышку, — настаивала девочка.
— Сигнал идет отсюда, — сказал техник, приблизившись к ним и указывая на коробку в ногах у Элен.
Инспектор прищурился и вопросительно посмотрел на доктора Хорстена. Тот тяжело вздохнул, пробормотал: «Помоги нам, Святой Предел», ожесточенно поправил пенсне и приготовился оправдываться. Техник тем временем нагнулся над коробкой, выхватил из нее какую-то железку с ладонь размером в форме параллелепипеда и воззрился на нее в немом изумлении.
