Святослав Минков - Алхимия любви
- Браво! Браво! Чудесный голос! - разносятся одобрительные восклицания в зеленой гостиной, когда певица заканчивает свой номер под покровительственное рукоплескание своего щедрого кавалера.
- "Травиата" написана Моцартом, не правда ли? - простодушно спрашивает дядя Димитр, но ветеринарный врач презрительно ухмыляется его простоте и сообщает нарочито громко, чтобы его слышали все:
- Немного ошибаетесь! "Травиата" написана не Моцартом, а Верди!
- И правда, а я все путаю с "Севильским цирюльником"! поправляется тут же симпатичный простак, не чувствуя ни малейшей обиды от язвительного замечания своего соседа.
- То, что вы только что спели, барышня, было очень хорошо, но, по правде вам сказать, попахивает европейщиной. А ну-те, спойте: "Поворкуй мне, горлинка, поворкуй!", в усладу сердцам нашим! - говорит загадочный и никому не известный господин с большой и круглой, как тыква, головой и длинными растрепанными усами, похожий на уездного начальника времен Стамболова.
- Да, да, "Поворкуй мне, горлинка, поворкуй!" - живо откликнулись и некоторые другие из гостей, любителей популярной музыки.
Ободренная своим удачным дебютом, Пепа не стала ждать вторичного приглашения. Она повернулась на круглом стульчике, с силой ударила по клавишам и запела задорно и весело:
По-воркуй мне, го-о-р-лин-ка, по-во-ор-куй!..
Загадочный господин раскинулся на стуле, облегченно отрыгнул, потом вынул из кармана розовую расческу и, пока девушка пела, блаженно расчесывал свои лохматые усы, которые трещали и брызгали искрами, как электрофор. Если бы кто-нибудь посмотрел на него со стороны, то несомненно принял бы его за одного из родителей молодоженов или по меньшей мере за посаженого отца, настолько непринужденно он держался и настолько победоносной была улыбка на его широком лице. Несколько раз полковник запаса хмуро скрещивал свой взгляд со взглядом этого незнакомого гостя и пытался установить его сомнительную личность, но его всякий раз отвлекали-то генерал своими разговорами, то еще кто-нибудь из присутствующих, и загадочный господин оставался все так же завуалированным и неразгаданным, как сфинкс. В конце концов, разумеется, само провидение пришло на помощь - и его милость сама себя демаскировала. И вот как это произошло.
По окончании концертной части прежний волчий аппетит опять охватил гостей, и они с жадностью набросились на закуски на столе. И когда все чавкали и разговаривали между собой, очкастый господин, сидевший слева от человека с лохматыми усами, без всяких околичностей любезно обратился к своему соседу и спросил, скажем, о прошлогоднем снеге. Слово за слово между ними завязался разговор, и они стали засыпать друг друга самыми разнообразными вопросами. Сначала разговор между ними протекал совершенно естественно и непринужденно, потом на лице таинственной личности выразилось удивление, за удивлением - разочарование, за разочарованием-смущение-и необъяснимая неловкость. И вдруг таинственный гость пугливо огляделся вокруг и, воспользовавшись всеобщим увлечением едой, встал из-за стола и незаметно вышел из гостиной. Незаметно, конечно, для всех, но не для отца Бебы, который пронзил недружелюбным взглядом уходившего.
- Милан, ты знаешь господина, с которым только что беседовал? - спросил полковник запаса, когда человек с лохматыми усами скрылся.
А Милан расхохотался - неудержимо, истерически, сморщив лицо, прямо готовый лопнуть от смеха.
- Что такое? - удивился хозяин, но очкастый господин весь трясся в спазмах своего припадочного хохота, обхватив живот руками.
- Ох-хо-хо! - устало стонал он, придя, наконец, в себя и вытирая полные слез глаза. - Никогда бы я не мог допустить, что может случиться что-нибудь подобное!
- Но что такое? Что случилось?
- Ох, неужели вы все не видели господина, сидевшего рядом со мной?
- Видели! Ну и что же?
- Разговорился я с ним о том, о сем, и вдруг я невзначай спрашиваю: "Вы, говорю, не родственник ли будете Потайниковых или Омайниковых?" - "Каких, - говорит он, - Потайниковых или Омайниковых?" - "Да ведь, - говорю я ему, - Потайников отец невесты, а Омайников - отец жениха". - "Да неужели? удивился он. - Стало быть, невестина девичья фамилия не Харлампиева?" - "Нет, - говорю я ему, - не Харлампиева, С какой это такой стати она будет Харлампиевой?" Ну и туда, сюда мало-помалу распутался, значит, и весь клубок. Пришел этот человек из Белоградчика в Софию в гости к какой-то своей родственнице, старой женщине. А на второй день после его прибытия родственница вывихнула ногу и слегла в постель. "Ох-хо-хо, - разохалась тут она, - да как же это я теперь пойду в воскресенье на свадьбу к Харлампиевым? Ведь мы, говорит, с этими людьми десять лет в одном доме прожили. А невесту я еще ребенком помню, ведь я ее, как куколку, в подоле укачивала. Неужели же я не смогу сказать ей: "Поздравляю и желаю счастья?!" - "Хорошо, я схожу вместо вас", - отозвался гость и успокоил старушку. Что она ему сказала после этого, в котором часу пойти на свадьбу и в какую церковь - одному богу известно. Важно то, что он все перепутал и вместо того, чтобы попасть к Харлампиевым, попал к нам на свадьбу.
Рассказ очкастого господина озадачил присутствующих, которые только сейчас начали удивляться да прицокивать языками и оживленно комментировать на все лады этот невероятный случай.
- Неужели же он с самого начала не мог понять своей ошибки? - спросил отец Бебы, почему-то сердито обращаясь к тому, кого он назвал Миланом и которого считал чуть ли не соучастником человека из Белоградчика. - Плелся, плелся, да и приплелся бы домой после церкви, а не лез сюда и не распоряжался, как у себя дома. Желаю-де, барышня, чтобы вы спели мне: "Поворкуй мне, горлинка, поворкуй"! Ох, до чего же нахальные люди повелись на этом свете!
- Интересно, откуда он узнал адрес, чтобы прийти именно сюда? - громко, ни к кому не обращаясь, рассуждал Власаки Топлийский.
- Спросил у кого-нибудь, - пояснил толстенький господин. - Где живут молодые, спросил, наверное, - ну, кто-нибудь и указал ему улицу и дом. Церковь-то ведь недалеко отсюда.
- Он, очевидно, пришел вслед за нами?
- А черт его знает, когда он пришел! Когда мы садились за стол, он так же сел, только тогда-то я его и заметил.
- Видите ли; какое дело, господа! - строго сказал старый отставной генерал, и фиолетовое лицо его вдруг стало пестрым от множества синих жилок. - Слишком наивен тот, кто думает, что этот человек как будто бы случайно перепутал свадьбы и по ошибке забрел к нам. Я имею все основания утверждать, что этот человек не из Белоградчика и вообще не собирался идти на свадьбу к каким-то там Харлампиевым, а просто-напросто преднамеренно явился на нашу свадьбу. Как явствует из всего, он незаметно втерся к нам со шпионскими целями.
